110 Views
с новой смертью
с новой смертью смиренно знаком
по стойке смирно мгновенно у окна
он наблюдает птиц
старым камнем я нем
наростом мшелым на нем
i am
item
неустанно разевающий рот
не считая, не определяя широт
он идет мной
моей рукой
стучит посох
рассыпая слух
он теряет из виду птиц
он теряет из виду птиц
и выходит на улицу пить воду из лиц
и выходит на улицу пить воду из лиц
а все отводят глаза
а все отводят глаза
а все суетливо
отползают назад
и косятся
готовы царапаться
готовы кусаться
а по сути
малые дети
с непрочитанной сказкой на ночь
Sub specie aeternitatis
И даже очередная смена курса не добавила ничего к бессвязным междометиям. А ты не верил, что возможно так – кое-как скрепив лоскуты лица упрямо твердить мягкотелые сентенции, отмахиваясь от ежесекундных напоминаний о недолговечности синтетических красок заката. Или свести колени обхватить колени прижимать к ним лицо все то же все, то же лицо кое-как неразрушимое неустранимое лицо свое и надеяться, что никто ничего не станет замечать в суматохе надвигающегося шторма. А в горле клокочут звуки, заблудились в остатках пищи звуки, напоминания о недопустимости продолжать и ты подходишь ко мне и обещаешь Научить, а я смущенно хихикаю, вот мы и поменялись местами в месте, где нет понятия места.
Аллой!
Разбредаются мысли, выше самых высоких деревьев крик, пронизанный сквозь жемчуг слёз, так мать встречает непутевое дитя, недавно неживое дитя с парой рук и парой ног, но уже без возможных обид, без несъетого завтрака и некупленных сластей.
Может ли так статься? Услышать и не понять, попробовать, но не съесть, смущенно отдернуть руку, наткнувшись на податливую теплую гниль вместо яблока, что обещано.
Мм. Вровень с тобой, комья. Дай нам Земля от тела своего, единственно
желаемого,
единственно
неизбежного.
Немного астрономии
я знал, как топить закат
и как уберечься тени
заламывать руки
и смешно шевелить губами
я знал, как словить слово
и залить его в форму глаз
а теперь я на кухне
пью стылый чай
цежу зубами чаинки
и дрожу завтрашним утром
время ложиться спать
так сказали в радио
голоса, не вызывающие доверия
они сказали, что все моря высохли
давно
на марсе
а я там был вчера
и вода была, как всегда
оранжевая
и разговорчивая
и она опять мне напомнила
что нет нужды в том, чтобы ловить сны
потому что все равно сны словят нас
и тогда я достал шпагат
и упаковал в пакет
оранжевую говорливую воду
как доказательство того
что на марсе есть она
и прибежал в академию наук
и плешивый профессор
долго кивал головой
не смея поднять глалз
и косился на телефон
пока я сбивчиво объяснял ему
что вода оранжевая не потому что
в ней много железа
и совал ему под нос
русско-оранжевоводичный разговорник
а потом он набрался смелости
и поднял на меня глаза
а меня уже и нет
и лишь вода в мерной колбе
неторопливо повестует о том
что не стоит доверять своим глазам
тем более если они не твои
а взяты напрокат
у модного диктора
центральной телекомпании
Улица
Улица лепила
Машин
Липкими пальцами лица
Разными были – одни как дыни
А у иных взгляд острее перца
Я снова был тут
Бойскаут
запутавшийся в корневище ног
Вообще
мог бы
поплакать
покричать
Но лишь
поплавком
Качался
На поверхностях человечьей толпы
* * *
Снова ты?!
Говорили, брызжа слюной
Вот уж как?
Вроде родной
Город
через себя пропускал
А вышло то
словно сто
шариков
Стремились в небе заметить ветер
А ветер спрятан был в веер
А веер был пошл
Ворошил прошлое
Прошелся
И снова
шепот
заполнил
Голову
Я всё забыл
* * *
Умирали окурки в урнах
Дымом в морозное небо
Утро
Вскочил спозаранку
неврный
За окном наизнанку
небо
Разломав пополам
утро
Небо крошится перло-
мутром
Ботинки грязные –
слякотно
Души лязгают
железяками
Суетятся, спешат
граждане
Дела решать
важные
* * *
А я чайку прикажу.
В рваных лицах
В рваных лицах просвечивает солнце,
линию за линией глотают руки,
сворачивают, прячут в ранцы
километры плюшевых улиц.
сольются в общем потоке
недоуменные взгляды всяшных,
о! хоть бы всё это напрасно.
заткнуты уши ватой,
той, что ногам мешала…
* * *
украдены?..
* * *
Я золою крою море,
молью рою шерсть вселенных;
я завою воем боли,
в ноль врастая постепенно.
я учую чью-то чуждость
червем чудным за глазами;
я учусь, читая лужи,
в вечер черный заползая…
а в подвале
подавали
ордена на лентах:
за страх
первой степени,
и ухмылки в карманах.
ах!,
как
не
надо было мне
быть там.
про длинность
Пн обещал быть
но не стал
не захотел значит
и пока все
сошли с ума от ожидания
он доедал варенье
и завязывал шнурок
и подумал
ох и трудно, ох и тяжко
быть понедельником
дожидаются лучше пусть вторника
а пока Вс пусть насилуют
а времени было тогда три часика
маленькое было оно, но строптивое
икарушку вниз с обрыва столкнуло
сказало при этом – не я, не я
а тем временем, а тем временем…
все на нем, проклятущем, сходится
в узелок завяжет пульсирующий
и лежи спокойно, не двигайся
глазки – пуговки
совесть послушная
здравсвуй друг мой
память плюшевая
что же это такое, граждане
нехорошо, граждане, нарушаем
а я то что
мне и этого то
ведь когда глаза твои мраморные
сквозь меня прямо в зеркало
сравнимо лишь с зубами хищника
зайца там, или кролика
Крестослов
Они вовсю
Они яда
Тот суп пустот
Хлебают полной ложкой
Я же пою молоко и хлеб
Они взахлеб:
“Но медведь – дев демон”.
Я же развожу руками –
“Кустами мысли сажу я”.
Они, пожимая:
“Дол охладив – видал холод”.
Я дырами заплаты леплю.
Люблю просто слов ядра.
Они – да.
Они-вот – все.
Не было
Правлю улицы
Цыц!
Об этом нельзя
Зря!
Дорогу за ухо
Хо!
Распрямлю полотно
снов!
Я вчера был не я
Бля!
Не было просто вчера
Меня!
Растрезвонили зря
Мол было я
Враки!
Не было я никогда!
Да!
Храбрые портняжки
Велим
Велюром быть миру
Раскроим
И сошьем себе
Колпаки скоморохов
Дабы ахать и охать
И глупо хихикать
Или грозно рычать
Наши мысли не засунуть
Уже в холодильник
Не выдержит ведь
Ни один холодильник
Наших горячих трепещущих мыслей
Велим
Верить богам в нас
Стоять на коленях
Молиться
Просить
Чтоб никто не хихикал
Чтоб не ахал не охал
Колпаки чтоб
Поменять на ермолки
Потому что
ПАЛОЧКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОПЕНДИКУЛЯРНЫ!
смешно )
весна-каратель
весна-каратель
картель грачей
наняла
для черных вечерних
дел
я видел
тайком подслушал
весна
договаривалась
обо мне
Полная весна
Пришла весна безглазая
безгласая
бесмясая
на плексиглас
согласная
Пришла весна
Пришла весна качелями
умчелыми
качелями
ручейными
журчелями
Пришла весна
Пришла весна усыпками
зыбкими
улыбками
звездками
усыпаная
Пришла весна
Пришла весна навыворот
шыворот
навыворот
выворот
нашиворот
Пришла весна
Пришла весна отсутствием
присутствием
отсутствия
Пришла весна дурдомами
знакомыми
дурдомами
Моему шаткому разуму
Полная пришла весна
YM
Эвол
эй
взвей
ум
ввысь
высь
ум
вверх
стерх – ум
Алексей Авеков
Родился в 1978 году в Гродно, Беларусь. В настоящий момент живёт в Австралии, Брисбен.