341 Views
* * *
к голове прижимая уголь, как можешь, грейся…
“ты во мне, чёрный царь, коль можешь, кого убей ещё!”
на войне, в которой каждый из нас агрессор,
ты –
моё единственное бомбоубежище.
на меня смотрит глаз небесный и смотрит бездна.
и смотря на меня, она разевает пасть.
ты убежище: сколько с небом теперь ни бейся,
нет возможности добровольно в него попасть.
под бесчинствами кар кровавого изувера,
может сгинуть, свою надежду предав огню?..
ты не понял опять, мой милый: ты просто вера…
ты единственный царь, которому присягну.
это что-то по типу: “зря вы кормили уток!”
“человеком теперь быть нельзя! а тебе слабо ли?”
я, наверное, сдохну, если пятнадцать суток:
я действительно еле дышу. всю неделю – боли.
говорю с тобой не губами, а болью, болью…
ты конец этой боли: сердцем ему верна.
“что ты делаешь здесь с дурацкой своей любовью?
убирайся отсюда! не видишь, у нас война?!”
я вообще ведь не претендую, чтобы по шерсти меня…
не лишайте надежды совсем… есть ведь эта грань же!
я тебя просто жду. сильней, чем второго пришествия,
и понятно: оно, похоже, наступит раньше…
а вокруг продолжаются дикие эти будни.
перед миром вражды глаза закрывают двери.
говорили мне все: “конечно, войны не будет” —
есть такие слова, которым не надо верить.
и как будто бомбит всё внутри: боль тупая, дикая…
и я, всем улыбнувшись, плакать иду в кабинку.
чёрт у ядерной кнопки: “мама, оно бибикает? “
я: “попробуй хоть тронь его — я тебе бибикну!!”
видно, по голове решил он всех перетрахать…
я тебе, словно щит, теперь себя самоё дам.
если только смотрю на тебя, у меня нет страха
перед смертью и перед взлетающим самолётом.
может быть, словно курицам, поотрывают бошки
нам, и наша земля пред богом предстанет голой…
есть один только звук мощнее, чем звук бомбёжки.
это твой человеческий нежный и грустный голос.
05.03.22
* * *
всем людям накинув платок на рот,
они напали на братский народ.
а завтра, словно мы мясо, в миг
поедут танки на нас самих.
мы мокрое место. у глаз намокло.
и как, прости, я могла быть за?
ведь вылетают из окон стёкла –
они врезаются мне в глаза…
на смерть колоннами в страшном марше —
такой вот родины грубый лик.
они — я знаю — убьют и наших…
уже почти что убили их.
убийца каждый — моя потеря.
и за него вы пойдёте в ад.
всё потому что я вам не верю:
мы не хотели их убивать.
осталось на горе
нам поле нагое.
остался резкий удар под дых.
накинув петлю нам всем на горло,
нас всех заставили бить родных.
что горе? это ведь наживное…
здесь взрывов гул и небесных труб.
и запретили назвать войною
нам превращение друга в труп.
кто смерть пустил, как волчок, по кругу?
твоя идея — признай! — гнильё!
там под бомбёжкой моя подруга,
и ты ответишь мне за неё…
не говори: “не хотели злого”…
не верь сквозь годы, что гнев угас.
вы нам не дали сказать ни слова —
мы сами взяли их все у вас.
05.04.22
* * *
хочу к тебе прокрасться, не дыша,
чтоб в шар земная превратилась плоскость,
ведь ты, как изнутри моя душа —
незримая и яркая, как лотос.
зеркальность, неспособная на близость —
моё крыло в тебе заденет свет…
но я хочу, хочу, чтобы ты был здесь —
был и когда совсем меня здесь нет…
чтобы, как рай, зазеленело небо,
и океан и суша — всё душа…
чтоб ты пришёл и что-то зазвенело
и отдалось, как звон во всех ушах.
чтобы пространство схлопнулось от гула
и заморгала вечная звезда,
и заслезился глаз, и я моргнула,
и ты во мне остался навсегда…
всё здесь звенит, мелькает и трясётся.
всё здесь звучит, сказавшее “молчи”.
ты надо мной в большом зеркальном солнце:
на мне шуршат опавшие лучи.
01.08.22
* * *
переживи трэш
перетерпи боль
перевяжи брешь
пересчитай ноль
превозмоги блажь
переиграй дурь
переори раж
перемели бур
перепройди квест
перебери муть
переключи свет
перегляди тьму
переливай ртуть
перелети вихрь
перегори внутрь
перетянись вверх
превозмогай месть
переплывай мост
перерезай жесть
перегрызай трос
пересуши пот
перерости ель
переплыви топь
перегреби мель
пересмотри сон
перескочи высь
перекричи стон
переживи жизнь
04.04.23
* * *
вся жизнь моя сгорает в табаке,
я говорю о ней с апломбом скальда.
бывает так: выходишь из пике
и падаешь в чудовищное сальто.
видны на стенах всех историй мы —
всю нашу боль из прошлого мы выжмем.
бывает так: выходишь из тюрьмы
и попадаешь в плен, причём к своим же.
своей надежды чувствую вдовой
себя. звенят в ногах моих колодки.
бывает так: выходишь за водой —
назад уже ползёшь с бутылкой водки.
бывает: шаг — и столкновенье лбов.
мой мир внутри — оазис, что был выжжен.
бывает так: выходишь за любовь,
пытаешься потом не сдать своих же…
хочу парить, как белое перо
и исписать заснеженное поле.
бывает так. выходишь на перрон,
садишься внутрь… а это не твой поезд.
бывает так: гуляешь за Невой,
а слёзы зреют, падая гроздями.
бывает так: выходишь за него,
но только за границы мирозданья.
хотела я, чтоб помысел был чист,
и быть ферзём. и бить без автомата.
бывает такт, и, кажется, звучит.
а это только гулкое фермато.
бывает так: не вылечить калек,
не вытащить родных из вечных кляуз.
бывает так: твой вроде человек,
и только ты сама с ним не своя уж.
бывает, рвётся свадебный наряд —
осталось бы молиться хоть о ком бы…
и рядом у подруги рвет снаряд.
она стоит. не хочет в катакомбы.
бывает дом, а двери внутрь узки.
писать бывает можно лишь про заек.
бывает, рвётся сердце на куски,
чтоб стать прекрасной самой из мозаик.
бывает, мячик улетит за корт …
бывает, подковать возможно блох лишь.
бывает, ждёшь финальный свой аккорд
и продолжаешь жить, поскольку глохнешь.
бывает так: слетает с раны бинт.
бывает, фото убивает ретушь…
бывает так: пытаешься любить,
а этим светом причиняешь вред лишь.
бывает чётко видишь линий ритм,
но всё ещё не вник, что за картина.
бывает ток, и лампочка горит,
и твой горит дневник, и вся квартира.
бывает так: костёр, но без угля.
бывает флюс и родинки на веке.
бывает так, что выйдя погулять
теряешься на родине навеки.
сидел в грязи, сказал: “вам всё зачту”
мужик, похожий на больного старца.
бывает так: выходишь за черту,
и там уже приходится остаться.
08.05.23
* * *
путь страны больной и пленной
изогнулся набекрень.
в недоверчивой вселенной
распускается сирень.
я тяжёлой тучей брызну,
я сведу себя с ума:
на забытую отчизну
надвигается туман…
чтоб рассеялся туман тот,
предвещающий жару,
я найду себе мутанта,
а потом его сожру.
ведь я музыка из точек,
что дополнена тире.
я сорву себе цветочек —
растеряется сирень.
“да, не падшая звезда я –
скажет он – но и не злость…”
я желанье загадаю,
чтоб хоть что-нибудь сбылось,
чтобы беды задремали,
мир спружинил, как батут…
“лишь бы кто-нибудь нормальный!..
да и там… и рядом тут…”
20.05.23
* * *
“я проведу тебя в одно из одиночеств —
так он сказал, давая руку мне —
там слёзы продолжают градом дно сечь,
там каждый год дурное на уме…”
освобождая ум от лишней веры,
скосив углы с проворством косаря,
он просто провожает до пещеры
и оставляет там без фонаря.
и неясны пещеры габариты —
ты ждёшь, что что-то прояснится вдруг,
и щупаешь руками лабиринты…
но может здесь один привычный круг?!
внизу вода. там плавают ондатры,
там эхо стен не пробудит сома.
“тебя люблю. но всё же здесь одна ты.
так выбирайся как-нибудь сама!”
жить в жидкой тьме — ах, как непросто это!
слоится камень, словно чешуя…
все так же: в ожидании просвета.
есть лишь рассвет — его не вижу я…
здесь тьма предчувствий — все из этой комы —
и падая ко дну я их пойму.
узнала я, как стали мы знакомы,
какую-то родную эту тьму.
ты ею тоже сразу стал замечен,
когда струилась чернота из глаз.
и вот теперь кружусь я в этом смерче
предчувствий то ли смерти, то ли ласк…
прочь из пещеры лезть, как вон из кожи…
терпеть юдоли не могу земной.
вы — помню — сразу были чем-то схожи
с тем, кто оставил на снегу зимой.
так часто кто-то смотрит, но не видит.
морской фигурой встану в позу: раз…
— подружку ждать? — она, увы, не выйдет.
жаль, не сегодня. слишком поздний час.
куда идут… и чьи же эти ноги?
во все отсеки. буду осьминог.
“пойми, мы все на свете одиноки,
и в этом каждый лишь не одинок!”
любовь в уединении, поверьте,
когда плывешь, подобная плотве —
темнее, чем в рождении и смерти,
страшней, чем одиночество в толпе…
канал любви и воден, и обводен.
он здесь, в пещере. и вот здесь обвал…
“как хорошо! я от тебя свободен!
привёл тебя туда, где не бывал.
не думай, что здесь дно, и обесточась.
лети как забинтованный орёл.
я проведу тебя в одно из одиночеств,
но только знай, что я тебя не вёл…
и если можешь, загорись из тлена.
амёба перед сущим ты и есть!
не жмись к стене, не трогай эти стены,
ведь слишком много мёбиуса здесь…”
себя из тьмы не вытолкнуть и тужась…
мой страх — кино. пустует кинозал.
“всё здесь какой-то внутренний твой ужас.
я здесь при чём? я просто показал…”
02.06.23
Дана Надольская
Автор о себе: "Я выросла в зелёном академгородке рядом с Москвой, который впоследствии стал Москвой и менее зеленым, но белки там всё ещё прыгают. В детстве занималась музыкой и играла на скрипке — инструмент впоследствии забросила, о чем теперь жалею, но возможно, это каким-то косвенным образом повлияло на обостренное восприятие поэзии. Стихи мне всегда было проще и интереснее воспринимать, нежели прозу. Я зачитывалась стихами, а мои первые попытки написать собственное стихотворение были в девять и четырнадцать лет. Но тогда это были ещё совсем детские стихи. Полноценно начала писать в восемнадцать лет — тогда решила, что хочу "обточить своё перо" и строчила черновики каждый день около года. Потом отпустила себя и пишу лишь по вдохновению — правда, ему иногда нужно немножечко помочь. Училась писать исключительно самостоятельно, подглядев в детстве где-то пару правил стихосложения, а потом их успешно забыв. Жанр, в котором пишу, я для себя определяю как "лирический абсурдизм": меня обычно побуждают писать сильные эмоции, а дальше возникает калейдоскоп образов и созвучий, который остаётся собрать в своего рода мозаику. Возможно, присутствовало влияние идей формализма как течения на мой способ писать: смысл мне важен, но ещё важнее то, как работают звуки, и нередко они частично формируют смысл. И это не то, чтобы про гладкость и музыкальность — я нередко пишу рваным ритмом. На мои эксперименты с созвучиями несомненно повлияла поэзия Маяковского, при том, что взглядов его я никогда не разделяла. При этом для меня вначале было характерно невежество относительно существования некоторых его произведений, и кое-какие фонетические ходы, которые я считала своей находкой, я с ужасом обнаружила открытыми им. По образованию я культуролог, но редко пишу отсылками: в стихах мне больше важна спонтанность и передача аффекта. А боли в моих стихах было много всегда, но в последнее время я, кажется, осознанно движусь к передаче через слово не только своей боли, но и боли других. Не мне судить, насколько у меня это получается. В целом, для меня стихосложение — это способ переводить грустное и непонятное в красивое. И я думаю, это то, для чего здесь нахожусь я и мои друзья"