61 Views
* * *
Надо видеться.
С тихой сосной на повороте к деревне,
С закатом долгим и золотым,
С притворившейся мёртвой царевной,
С городом нежным и нервным,
С лопушком молодым.
С фигуркой нахимовца фарфоровой,
С плясунами и рыбами Брейгеля,
С фореверовым против неверморового,
С жалкой веточкой вербовой,
С пьяными коллегами.
Надо видеться.
На сцене! В актёрских уборных
С поющими и говорящими..
Только не в переговорных
От чёрного нала чёрных,
Не с мышестоящими.
Видеться! Лапаться! Трогаться!
Не бояться обидеть и обидеться!
Под стакан! Под лапшу!
Под бефстроганов!
В озере! В небе! В дороге!
Надо видеться!
16 11 24
* * *
Осенний холодный заплаканный вечер
В пригнувшемся сквере качание голых ветвей.
Живущие вдоль, без надежды на встречу
По всем берегам равнодушных морей.
На пёстрой берёзе пустует незрячий скворечник,
И ветер обходит его, и минуют лучи.
Страна моя – чудной работы старинный подсвечник.
Тяжелый. В потёках. Впотьмах. Без свечи.
17 ноября 24
* * *
Ракета из города, в котором мой друг живёт –
Завтракает сейчас – мажет на брод бутер-
Заканчивает свой красивый полёт –
И входит носиком в мой компьютер.
Бомба из самолётного брюха,
Сделанная в городе, где живу я,
Влетает в комнату моего друга,
Завершая круг его бытия.
То, что от нас не останется
Не будет даже похоронено.
На удивленье дворовым воронам
Тоже слегка опалённым.
18 11 24
* * *
Похоже, дорогая, что у вас..
Такой выходит вывод, дорогой…
Что я живу у вас последний раз,
Что в будущем сюда я ни ногой.
Конечно то, что дали, оттопчусь,
Никто не гонит прямо щас меня.
Но если что – так сразу – и умчусь
Весь в отблесках небесного огня.
Огонь в итоге будет поскромней,
Но водки точно хватит и кутьи.
Закусывать противно, правда, ей,
Но что уж тут, печальные мои.
И чтоб морозно было на дворе,
Чтоб стопочка в руке озябшей жглась.
В каком-нибудь – я знаю? – декабре.
И Дмитрий Шостакович. «Русский вальс».
19 ноября 24
* * *
Тысяча и один день
Над Украиной тень
Рукотворного ада
Тысяча и одна ночь
Можешь идти прочь
Шахерезада
20 11 24
* * *
Генералы, Каин, Ирод,
Голиаф и Верлиока.
Перед ними карта мира
Разливается широко,
Ордена привинчены
Язычищи выворочены
И глазищи выкачены
Перед ними щёки мира
Все в трескучке и колючке.
Бьются бомбы, рвутся мины,
Мёртвых складывают в кучки.
Брови нахлобучены
Руки закорючены
Выглажены брючины
И по щучьи рвут на дыры
Мои жилы, мои строки
Генералы – каин, ирод,
Голиафы, верлиоки.
20 ноября 24
* * *
Женщины смотрятся в стёклышки, крутятся, вертятся,
Летают на мётлах, подходят к опасной
черте,
И не подозревают, что они светятся
В темноте.
Обсуждают Божьи заповеди с подругами,
Мучают подгоревший омлет
И под своими кремами,норками,
дерюгами
Носят свет.
Об этом знает молчунья кукушка,
Парковая скамья, банная бадья,
Писатель Александр Сергеевич Пушкин,
И я.
21 11 24
В стол и в стул
Басня
О! Как он писал в стол, в ящик!
Там его настоящее !
Смелое и разящее!
Горькое и кричащее!
А тиражи и издательства,
Правильные приятельства.
Пусть остаются во мгле.
Главное – что в столе.
А этот писал смолоду
В стул привинченный к полу,
В этапный вагон, в лагерь,
В дистрофию, в пеллагру.
И на какой пересылке
Клочья его могилки?
Вот и решайте детки –
В стол или в табуретки?
Ибо гражданское мужество
Не умножает имущества.
22 11 24
* * *
Мы словно в Грузии – менталитет один,
Нам тоже хочется, чтобы от нас отстали.
И глаголы звучат, как названия вин:
Пошумели, Посадили, Бедовали…
23 ноября
* * *
Встряхнули бы меня как встряхивают
Скатерть, прежде чем класть на стол.
Простили бы все охи и ахи,
Голос мой и глагол.
Расставили бы на мне посуду
Чистую, как горный снег.
Расславили бы повсюду:
«Он неплохой человек.
Он знает слова и травы,
Выпивши, он синеглаз.
Ему не нужна слава
И медью сияющий таз.
Мы что-то не дослышали
В его торопливых речах.
Видать, покурить вышли
Когда он играл при свечах
На скрипке и на трещалке,
Когда рисовал акварелью…»
Спойте ему на прощанье,
Как будто над колыбелью.
23 11 24
* * *
За иноагентской сомнительной славой
В очередь стали братья Стругацкие ,
Стали, не снявши шинели солдатские
Слуцкий с Володиным и Окуджавой.
Ой, развевайтесь гвардейские ленты,
Новый у нас колобок испечён,
Пушкин с Толстым тоже иноагенты
Первый застрелен, второй отлучён.
23 11 24
* * *
Надоел мне мой гражданский задор,
Надоело мне смущать молодёжь.
Лучше сесть на невысокий забор
Да глядеть как ноготки ты стрижёшь.
То на левой, то на правой руке,
То на левой, то на правой ноге.
Пароход проговорил вдалеке,
Кот Савелий утонул в твороге.
Надо мною небеса – ПВО!
Подо мною всюду Родина – мать.
Вот солдатики пришли с СВО,
Просят хлеба. Отчего бы не дать.
Посадил их на скамейку в углу,
Вместе с ними конопли покурил.
Расстелил им на метёном полу
Всю Отчизну от Москвы до Курил.
Они скажут мне : Спасибо, отец.
И небольно, как учили, уб -ют.
А в скворешнмке зашёлся скворец ,
А в орешнике святые поют.
24 ноября 24
* * *
В чемоданчике с кнопкой: «Зима»…
Или нет никаких чемоданчиков?
Просто вышедшие из ума
Господины, с»едающие мальчиков?
Специальные господины,
Социально ориентированные,
Прямоходящие льдины
Смонтированные
Из таких же, как мы,дощечек.Свинченные
Теми же винтиками.
Не леонарды да винчи,
Но с науками и гитиками…
Я всё никак не могу остановиться !
Боже мой воздушный!
Какими их вязали спицами?
На каких раскладушках?
24 ноября 24
* * *
Нам бы настрогать свои салаты бы,
Нам бы водки на речной воде.
Нож булатный – песенка булатова.
Мы здесь на свободе – вот мы где.
Воротите ситцевую кухоньку,
Да набейте фигушек в карман;
На кремлёвской башне филин ухает,
Мы споём про страшный Магадан,
Мы стихи прошепчем мандельштамовы,
Мы пошутим кимовской строкой,
Мы читали тайного Шаламова…
Век такой. И человек такой.
Век всегда с разбитыми коленями,
Где ж другому взяться на Руси?
Ты спроси Кондратия Рылеева,
Вилю Кюхельбекера спроси.
Тайная свобода окаянная,
Братские могилы площадей.
Бедная гитара полупьяная,
На пластинке Вольфганг Амадей.
Нескончаемая интервенция
Тех, с кем рядом западло идти…
Это мы, внучок, интеллигенция.
Это я. Прости меня, прости.
25 ноября 19
* * *
Я здорово сдал.Все молочные, все водочные.
Книги в библиотеку. Зачёт по эстетике.
Высотку.
На забытой станции лодочной
Ловчила Харон нанимает лодку.
В залог оставляет просроченный паспорт
Древнегреческий.
– Садись, – говорит, – плыть не опасно,
Догребём к вечеру.
От воды холод, тина не полота,
Лают пиявки.
Резиновый круг нарочно проколотый
Пьяною мавкой.
А страшно не смерти, не адского воя.
Страшно мне главного:
Вот сплавят меня. И на кого я
Вас здесь оставлю?
27 11 24
* * *
Дитя из бани в розовой испаринке,
И пар на всю Пушкарскую идёт.
– А мыло варят на спецальной фабрике,
Или какой-то, например, завод?
Дитя, дитя! Да полно тебе важничать,
Иди себе по белому с отцом.
И жизнь твоя идёт одноэтажная,
И лёгкий чемоданчик с бельецом.
И ты иди, снежинка золочёная,
И ты , собачка с девочкой, иди.
А у отца шинель такая чёрная,
Как ничего не будет впереди.
26 11 19
* * *
Вот и ласточка-портняжка
В чёрно-белом повседневном
Ты кудым-куда бедняжка
Вслед за облаком напевным?
Мошкары неутомимой
Быстрохвостая угроза
Ты для глаза неузрима
Капитан воздуховоза.
Кто выкраивать мне смокинг
Обещался собирался
Кто за рифмы кто за строки
Послужить мне расстарался?
Щёлкнут ножницы щекотно
Дышит небо осторожно
Мне воспеть тебе охотно
Мне любить тебя не можно.
28 11 24
* * *
Пока победоносный кегебешник
Заводит нас в густой орешник;
По улицам идут Наташки
В пальтишках с мехом чебурашки,
Не выспавшись, в дешёвом макияже,
С мечтою о турецком пляже;
Не зная ни Настасьи,ни Карениной,
Озябшие, как на окне варенье;
Нерадостные, любящие, злые,
Стареющие, вечно молодые….
Чернеет гололёд. Орешник гуще.
Цветущие, заботливые, пьющие.
Те, без кого ни всхода, ни захода,
Ни самого российского народа.
29 ноября 24
* * *
Говорю – проживший половину одного века
И четверть другого – примите к сведению-
Всё-таки медведь должен бояться человека,
А не человек медведя.
Несмотря на его толстую шкуру,
Злобищу, зубищи, когтищи..
Мы с тобой впитали всю мировую культуру,
А он духовно нищий.
Несмотря на его шлемы, бронежилеты,
Укреплённые берлоги,
Следование дедовским заветам..,
Он жалкий и убогий.
Он лишь снаружи грозен, как плаха.
Болезнь, которой он подвержен –
Когда обделываются от страха –
Так и зовётся – медвежья.
2 декабря 24
* * *
Я тоже, я тоже, похоже, имелец двойного гражданства,
Я житель петрова чухонства, насельник московского ханства.
Одну мне проткнула ладошку игла над Невою протяжной,
Другую кремлёвская кошка орлиными держит когтями.
О юность моя дорогая, о старости быстрые годы,
По впалой груди пробегает щербатый оскал Бологого,
От Чудова скачут намётом холёные польские кони,
К простуженной речке примотан сосновый пейзаж полусонный.
Двойное гражданство, двойное – Васильев и Шишкин,
Пространство бежит лубяное, ни лагерной вышки
Не встретишь на кратком пути, ни пятна нефтяного,
И выгоды мне не найти от гражданства двойного.
И вязнут деревни в сугробе огромном воздушном,
И хмурые родины обе светлы, равнодушны.
6 декабря 19
Вадим Жук
Вадим Семёнович Жук — советский и российский актёр, сценарист, поэт, теле- и радиоведущий. родился в 1947 году в Ленинграде. Снимался в фильмах Александра Сокурова, Игоря Масленникова, Владимира Хотиненко, Антона Барщевского и других. Был автором и ведущим на Радио России, РТР, ТК «Культура», где сотрудничал с Михаилом Жванецким, Игорем Иртеньевым, Сергеем Плотовым, Екатериной Михайловой и др. Автор и соавтор сценариев анимационных фильмов «Собачья дверца», «Сказка про Волка», «Лис», «Ваня и Леший» и ряда других. Написал ряд песен к анимационным фильмам «Маша и Медведь», «КОАПП 20 лет спустя», «Солдатская песня» и пр. Выпустил сборники лирики «Стихи на даче» (изд. «Зебра-Е»), «Жаль — птица» (изд. «Время»), «Ты» (изд. «Век информации»). Сборника драмы и драматических стилизаций «След в след» (изд. «Время») Сборника стихов «Угол Невского и Крещатика» совместно с Татьяной Вольтской (изд. «Радуга»). Живёт в Москве.