39 Views
* * *
А что касается пацанов
Зарезанных и застреленных…
То убил Димитрия Годунов,
Алексея Романова Ленин.
А то бы сидели, что есть сил
На троне, касаясь боками.
Мите бы орёл кисель приносил,
Алёше какао.
Не трогали бы сопредельных стран –
Дело для народа гиблое.
Митя бы листал Коран,
Алёша вникал в Библию.
Принимали бы зарубежных гостей –
Вот вам сбитень, а вам севрюжина.
Слали бы учиться умных детей
Кого в северные земли, кого в южные.
Правили бы словно с братом брат
Радостно и благодушно.
Построили бы Болотоград
Специально для Бродского и Пушкина.
На двоих три пары штанов
Да страна весельем засеянная.
Но убил Димитрия Годунов,
Ленин застрелил Алексея
7 декабря 24
* * *
И ворона в платье старом
И ледок на лужице.
Тень твоя над Бабьим Яром
Кружится и кружится.
Раздирает грудь тоска.
Раздвигает рот улыбка –
Может жизнь твоя – ошибка?
От виска и до виска
Ходит в голове тоска.
В левый забредёт висок
На часок.
В правый входит босиком
С молотком.
И ворона ходит боком
В серокрылом , в чернооком.
7 декабря 24
* * *
По лесенкам спускаются снежинки
И каждая ступает по своей;
Одна с лукавством гоголевской жинки,
Другая с гневом декабристских главарей.
Земное. Зимнее. Их ласковые рати
Послушные неслышным нам словам.
Поговорил бы с каждою. Погладил
По спинкам худеньким, по острым уголкам.
Заплакал бы над участью бесснежной
Живущих без холодного огня,
Прекрасных, благородных и мятежных,
Всё дальше уходящих от меня.
Не по своей, по дьяволовой воле,
Отторгнутых, отвергнутых навек.
Постой! Навек ли? Будет чистым поле
На поле ляжет самый новый снег.
И то, что кажется непредставимым ныне
Случится! Будет пройден путь.
Я разожгу костры на льдине
И расскажу смешное что-нибудь.
Для тех, кто жил, чтоб всё переменилось
Всё переменится в конце концов.
И будет снег, Как божеская милость.
Проситься на руки и целовать лицо.
10 декабря 24
Хороший чеховский приём
Вот Вам, Асад, вишнёвый сад
Располагайтесь.
Вот ковш икры, вот три сестры.
Спокойно развлекайтесь.
Чего ещё Вам, милый друг?
Вот дядя Ваня для услуг
И росгвардейцев стайка.
Вот списаннная «Чайка».
Катайтесь, в МХАТ или Большой
Везде Вам будет хорошо.
А «Золотая маска»
Куда милей Дамаска.
* * *
Позвонят – не подходи,
Подойдёшь не открывай.
А открыл- успей к окошку
Или лучше под трамвай.
Утро сонное зевает,
Утро едет на трамвае.
Подойдёшь – не открывай.
Баю – бай.
11 декабря 24
* * *
Стали книгами на полках
В разных полушарьях неба.
И любви-то толком не было
А разлука , глянь, по полной.
С берегами ограниченными
На Фонтанке да на Мойке,
Со строками симметричными
Да с полтинником у стойки.
И с кудрявым именинником
Аникушинской работы.
А потом ещё с полтинником.
⁃ А ещё полста?
⁃ Да что ты…
Ах, полным-полна коробушка
Несбывающимся словом.
Ты лети, лети воробушек,
Малым голубем почтовым.
Ты неси , трудяга, в клювике,
И оставь в почтовом ящике-
Целый город недолюбленный
И судьбу несостоявшуюся.
июль 24
Эта страна
Какая же ты мне, Отчизна Ивановна, “эта страна”?
Теперь, когда ты безвозвратно больна,
Когда ты к обрыву безумцем ведома?
Своровано прошлое. Литера Z
Казнит настоящее, воздуха нет.
Ни сада, ни дома.
Зачем не расстаться мне с “этой страной”,
Винюсь, невиновный, чужою виной,
Боюсь, что настанет заветное время сирени,
А я не сумею подруге букет подарить,
А я не смогу о любви говорить
Пустой, как Каренин.
Умру и уеду. Кому же оставлю я “эту страну”
Ораве, облаве, братве, табуну,
Ubийцам всего, штурмбанфюрерам в ладных мундирах?
Вожди – Смердяков с Передоновым? Юный геном,
Блюющий на треснувший кафель крепленым вином
В вокзальных сортирах?
Куда же мне деться? Я клятв на горах не давал,
Но кто-то же должен вести тебя на сеновал,
И кто тебя кроме меня приголубит,
Хрипя тебе в нежное ухо, что да, айлавью,
держась за тебя пятью, десятью, двадцатью
Пока не отрубят.
* * *
Я не человек мира
Я человек Вологды
Там над рекой Батюшков
и белеет собор.
Я не человек мира
Я человек Нижнего
Долгой Покровской улицы
Бегущей сама собой.
Я не человек мира
Я из Екатеринбурга
Где дирижирует Боря
Где оба Володи со мной
Я человек Петроградской
Я человек Васильевского
Дома Актера на Невском
Рюмочной на Моховой.
Я не человек мира
А Чистых и Патриарших
Я человек электричек
Лесной тропинки босой
Я человек женщин
Я человек сквериков
Стакана и полстакана
И чёрного с колбасой
Я не человек мира
Мира для меня много
Я его много старше
Он меня много глупей
И не отодвигай рюмку
И не смотри недотрогой
Сядь. Этот стул из Вены.
И не хочешь – не пей.
12 декабря 24
* * *
Вспомню ещё одно декабрьское
ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ДЕКАБРЯ
Хроника
Полдекабря проскакивает.
Сосредоточенный и суровый.
Я сажусь в маршрутку до Садовой,
Потом до Исаакиевской,
До Сенатской пешком.
Там Рылеев, Каховский ,
Понаехало много московских.
Росгвардия тишком
Подкатила пушки.
Говорит Пестель:
-Довольно терпеть! Мы вместе!
Никто не слушает.
Ваня с гитарой поёт Хвоста.
С тротуара глядит народ.
Нас ,то ли меньше двухсот
То ли больше ста.
Орёт в усилитель сволочь из мэрии,
Подъехали автозаки жандармерии.
Женщина с плакатом: Долой крепостничество.
Люди из охраны Его Величества.
Никто не знает куда идти.
Начали стрелять. Сначала конфетти.
Кто-то снова заводит речь.
В пальто дырка – да это картечь.
Падаю.По мне идут соратники.
На помощь ментам подбежали vатники.
От беспомощности реву.
Женщину и плакат бросили в Неву.
Площадь пуста.Пробитый барабан.
Москвичи на такси торопятся на «Сапсан».
Припозднившиеся казаки скачут.
Муравьёв- Апостол плачет,
Пьёт из горлышка «Мадам Клико».
Отползаю. Недалеко.
Жандарм, дворник и казак
Вбили меня в автозак.
На полу сыро. Рядом друзья поэты.
Один из них – о,Господи !- шепчет Фета.
Сказали – двадцатого будет суд.
Ничего. Дальше Сибири не сошлют.
14 декабря 18…19… 2021 года
* * *
Я без просыпа сплю в эти дни декабря.
Вниз лицом. И бессмысленно,и безответно.
Вот огонь за окном. Это взрыв или всё же заря?
И какая – закатная или рассветная?
Я без просыпа сплю. Я на сцену во сне выхожу.
Я люблю. Я пою молодые пиратские песни.
Я живу сотни жизней. Я жуком первомайским жужжу.
Опускаюсь на дно. Поднимаюсь по шёлковым лестницам.
Вижу лица единожды встреченных женщин. Смеюсь.
Покупаю мороженое. Бегом обгоняю трамваи.
Пью с травинкой росу. Водопадом играю
и льюсь.
Нахожу три рубля. Стоматологу зуб
вырываю.
Только белая смерть и разбудит для светлого дня,
Слушать отзвуки ваших прощальных
стенаний.
А пока не будите. Пожалейте меня.
Между нами тире. Между нами стена.
До свидания.
15 12 24
* * *
Будет инея жесть, снегомеха холмы,
Будут жёлтые строки собачьи;
Нам прочесть предстоит однотомник зимы.
Ветхий справочник ,белый задачник.
Не на каждой странице , хоть бы в каждой главе
Оставляй мне горячего чаю.
Начерти мне маршруты в подснежной траве,
Расскажи мне – кого повстречаю.
Про суровых оленей, про мудрых мышей,
Про читающих Пруста консьержек,
Про капризных стрекоз, про слонов малышей,
И про знающий буквы подснежник.
Будет жить и дышать этот мир расписной,
Будет лыжи вострить Калевала.
Пока кто-то себя не об»явит весной
И пойдут, и пойдут карнавалы.
16 декабря 24
* * *
Вот какой стишок нашёлся ровно 10 летней давности.
Читай свою историю, потомок,
Как снова начинали жить фантомы,
Освоившие тёмные углы.
Как нас планета стала сторониться,
и стала замыкать вкруг нас границы,
Как кандалы.
Как крови ждал весёлый русский молох,
Как голые обманывали голых,
Как быстрые точились топоры,
Как недуги и вши на нас попёрли,
Как острой костью, комом, колом в горле,
Встал ласковый и черноволный Крым.
16.12.14.
Рускоговорящее
Дай мне, Боже, не встретиться в алую ночь
С руссколающим, с русскорычащим.
Дай мне, Боже, и словом , и делом помочь
Русскоплачущим, русскоскорбящим.
Помоги русскознающих слышать совет,
Руссколюбящих встретить объятье.
Обойди меня, русскошипящий навет,
Руссковыкрикнутое проклятье.
Пусть язык честным пиром стоит на столах,
В медной репе и в мёдах тяжёлых.
Пусть живёт в колокольчиках, колоколах,
А не в надолбах ржавых и голых.
16 декабря 18
* * *
Это ветреный день настает,
это стронувшись с мест и обычаев
небывалая вечность зовет
голосами ничьими и птичьими.
невеселые катит валы
небосвод кое-как отутюженный,
это бьется во мгле об углы
пешеход пожилой и простуженный.
это от фонаря к фонарю
нитка крови тропинкою тянется,
словно от декабря к январю
никого на земле не останется.
17 12 15
* * *
А его-то с чего? А её-то с чего?
Ни с того, ни с сего, ни с того, ни с сего.
А уж этих-то этих совсе ни за что!
Лучше вслушайся в голос ночного авто.
Лучше вдумайся в опыт крадущихся шин
Не к тебе – говоришь? А с чего ты решил?
Лучше глянь под ресницы притушенных фар
Чуть не век полыхает незримый пожар.
Выбирает вслепую весёлый огонь
А его-то с чего? А её-то с чего?
18 декабря 24
* * *
Мы времена не выбирали.
Мы не противились их ходу.
Не изменяли времена.
Мы зубы с пола подбирали,
Кино смотрели про свободу
И на погоду из окна.
Мы времена не выбирали.
Мы жили в них не беспокоясь
Какие это времена.
Чего давали, то и жрали –
Могли и в космос и на полюс.
Пришла война? Пускай война.
Мы времена не выбирали.
Нам дали пьесу – мы играли.
Об нас ботинки вытирали.
Но мы себе самим наврали:
Не выбирают времена.
Вот, собственно, и вся вина.
21 декабря 24
Про ежей
В военном лесу посреди ежедневных бомбёжек
Жил ёжик.
В лесу что- то лопалось, ныло, свистело и выло.
И братика Шуру убило.
Металл был горячим, а Шура холодным.
А был он ленивым, смешным, тихоходным.
Вот смотрит наш ёжик с сестрицею Женей
Как бедный братишка лежит без движенья.
Вздыхает и смотрит, домой не идёт.
Боится – от мамы ему попадёт.
22 декабря 24
* * *
Глядит золотыми глазами иконка
И вечер лукав.
Прижать бы тихонько к себе воронёнка
И спрятаться в шкаф.
Держать его нежно, прижать его крепче,
И вместе во тьму.
А что он мне клювом обиженным шепчет
Пускай не пойму.
Держать под крыло полонёнка, арапа,
В сухой тишине.
И щёку не больно крючком оцарапав,
Расплакаться мне.
И кто из нас старше, и кто из нас птица
В плену платяном?
Но вместе укрыться, и вместе забыться
Спасительным сном.
22 декабря 20
* * *
Когда наступают на землю и земля устремляется вверх
Это называется – минное поле.
Синичка сказала – пинь пинь зинзивер.
А её не услышал Дольников Толя.
Прошёл бы левее метра три.
Всего- то три метра левее.
А так – попробуй тебя собери
Из оставшейся ахинеи.
Объясни тебе, рядовой Дольников,
Который никогда не услышит синицу,
Который прямо из школьников –
Защищать священные границы.
Без тебя теперь полночи, полудни,
Время широкое и длинное.
Ночь такая лунная,
Поле такое минное.
23 12 24
* * *
Для чего так велика, Федора?
Хвост волочится в конце коридора
А зубы уже в соседском владеньи?
Зачем столько? Лиственниц, нефтей, денег?
Зачем выдернула снега из под чукоч,
Кавказы из под горцев,
Леса из под кривичей и чуди?
Разлучница.
С коробом приговорцев,
Развесившая простоквашные груди.
Натыкавшая золотых петушков,
Наткавшая васильковых угодий
Уронившая с возу баб, что мешков.
Коза в огороде.
Охота тебе присвоить Христа,
Шаманский бубен, цыганское монисто.
Играть свою волю с чужого листа,
Не подпускать и на выстрел.
Неохота тебе полюбить – приютить
Прощать не с души тебе, стерва.
Тебе б руки крутить,
Малолеток винтить,
Тебе б бочку катить
На бензиновую цистерну.
Гоголь пряжу прядёт.
Пушкин строчку ведёт
На затопленный Невский.
Ночью к Победоносцеву Фёдор идёт
Достоевский.
Кто последний? Кто крайний? За мной занимал
Этот в заячьем тесном тулупе.
Рот заткни мне и враз волоки на Ямал
Целиною, с такими же вкупе.
Или дальше. Туда, где не видно конца,
Где кащеева смерть – где игла из яйца.
Где гуляет весёлая вша со вшом.
Нагишом.
24 12 24
Вадим Жук
Вадим Семёнович Жук — советский и российский актёр, сценарист, поэт, теле- и радиоведущий. родился в 1947 году в Ленинграде. Снимался в фильмах Александра Сокурова, Игоря Масленникова, Владимира Хотиненко, Антона Барщевского и других. Был автором и ведущим на Радио России, РТР, ТК «Культура», где сотрудничал с Михаилом Жванецким, Игорем Иртеньевым, Сергеем Плотовым, Екатериной Михайловой и др. Автор и соавтор сценариев анимационных фильмов «Собачья дверца», «Сказка про Волка», «Лис», «Ваня и Леший» и ряда других. Написал ряд песен к анимационным фильмам «Маша и Медведь», «КОАПП 20 лет спустя», «Солдатская песня» и пр. Выпустил сборники лирики «Стихи на даче» (изд. «Зебра-Е»), «Жаль — птица» (изд. «Время»), «Ты» (изд. «Век информации»). Сборника драмы и драматических стилизаций «След в след» (изд. «Время») Сборника стихов «Угол Невского и Крещатика» совместно с Татьяной Вольтской (изд. «Радуга»). Живёт в Москве.