386 Views
translation from Russian by Anya Krushelnitskaya
I’m aware that time has passed for me to be a femme fatale
I’m aware that time has passed for me to be a femme fatale.
Past my prime, I’m past the primetime, and in fact I’ve passed the ball.
My stick figure’s made of sticks, two dots, a comma, and two wings –
I was never really known for any femme-fataley things.
The Holy Spirit rides the sunrays, making houses cheerier.
I’m cracking macadamia at home in my Siberia.
This could be a nanorobot, or a balding dick, again.
There’s your Europe, cut your window, use your trusty VPN.
There’s your Europe, cut your window – ante-loping, anti-door.
This may be a shitty rhyme since it is not about the war.
Outside, souls are flying, whooshing, not through heaven, but through hail.
Outside, someone sings “Katyusha.” Inside, I just sit and wail.
Korchnoi
Korchnoi is stubbly and a bit un-tame; he looks out of ’78, and boy, I know for certain Karpov wins this game – and yet again, I’m rooting for Korchnoi. Who cares that now the bad guys pay his wage, and I don’t know how chess should take its course; my knight just moves C2H5OH and goes to drink next door, a stealthy horse. They must be kin, they must be family, as relative and close as foam to beer – yet, I am not Karpov; I don’t bring with me a healer for my energy or spirit.
Perhaps the pawn, the castle and the rook will once become a type of rare-earth salt and melt in liquid – but in this here book, I am not Tom nor Sawyer, that’s my fault; I live in the USSR, and next come slogans that I need to memorize and then include them in my every text – but now my TV starts to televise, from Baguio, a show on how they make horseshoes, what tricks and methods they employ; it tells me: stay awake awake awake, and once again, I’m rooting for Korchnoi.
I am all Soviet, Soviet, yes, enjoy, but not Indigo Soviet from the sky. I know it all, because je suis Korchnoi; that day, the one who didn’t win was I. It would be great if they’d played one-on-one, but karma is just karma being karma. He would have won, but he just never won; the one who won was Anatoly Karpov. Our people like their chow and their ballet; they cheer in Khrushchev hovels, filled with joy. I know for certain: Karpov wins this game. But I am – always – rooting for Korchnoi.
Ольга Гуляева. Я прекрасно понимаю, что давно не фам фаталь
Я прекрасно понимаю, что давно не фам фаталь,
Что давно уже в команде, отыгравшей первый тайм.
Точка, точка, запятая, огуречик, два крыла –
Я вот этой фам фаталью никогда и не была.
Дух святой в дома крадётся по небесному лучу.
Я сижу в своей Сибири, макадамию лущу;
Или это наноробот, или это лысый хрен.
Прорубай окно в Европу через сервер ВПН,
Прорубай окно в Европу – антилопой станешь гну.
Стих, наверное, херовый, если он не про войну.
За окном летают души не по небу нихрена.
За окном поют “Катюшу”. Я рыдаю у окна
Ольга Гуляева. Корчной
Корчной небрит, Корчной немного дик, глядит на мир из семьдесят восьмого. Я точно знаю — Карпов победит, но я опять на стороне Корчного. Мне наплевать, что он уже не наш, мне всё равно, что я не знаю шахмат — из всех коней — цэ два аш пять о аш к соседям в гости ходит тихим шагом. Наверное, они его родня, они близки, они как пиву — пена. А я не Карпов, нет, и у меня — ни био ни энерго терапевта.
Возможно, станут пешка, слон, ладья когда-нибудь редкоземельной солью и растворятся в жидкости, но я — сегодня я, увы, ни Том, ни Сойер — сегодня я живу в СССР, мне надо срочно выучить девизы, включить девизы в повесть и эссе, но мой не чёрно-белый телевизор, поймавший передачу с Филиппин о том, как для коней куют подковы, мне говорит — не спи не спи не спи, и я опять на стороне Корчного.
Советский человек, советский, но я не советский человек-индиго. Я знаю всё, поскольку я — Корчной, и это я тогда не победила. Ему тогда один бы на один, но карма — что поделать, это карма, и он бы победил, но победил — и это точно — Анатолий Карпов. А людям что — балет и общепит, и ликовать в своих хрущёвских норах. Я точно знаю — Карпов победит. Но я — всегда — на стороне Корчного
Анна Крушельницкая
Преподаватель, переводчик, автор стихов и прозы на русском и английском языках, закончила англо-китайское отделение Забайкальского государственного университета и преподавала английский язык, теорию и практику перевода и лингвистические дисциплины в нескольких российских высших учебных заведениях. Сейчас Анна живёт в г. Энн-Арборе, США, где работает в сфере образовательного тестирования и преподаёт русский детям, подросткам и взрослым в Русской школе Энн-Арбора. В 2019 году вышла её двуязычная книга "Cold War Casual / Простая холодная война", сборник транскриптов устных свидетельств и неформальных интервью, взятых у рядовых граждан государств с обеих сторон «железного занавеса».