370 Views
Залить глаза поэзией
Залить глаза поэзией. залечь
лицом к стене. зажмурить крепче веки
слезами вовнутрь. замереть. заснуть
и видеть сны. проклятая страна.
больная родина. какие метастазы!
оставь надежду всяк сюда входящий.
оставь надежду всяк идущий мимо.
оставь надежду всяк лежащий тихо
слезами внутрь. оставь надежду всяк.
Залей глаза поэзией. зажми
лицо живое в гипсовую маску.
ведь гипс не плачет. ведь слезам не верит
столица нашей родины Москва.
объятья наши, как броня, крепки
и танки поворотливы и быстры.
хотим послать воздушный поцелуй –
отправится воздушная тревога.
и потому зальём глаза. заляжем
зубами к стенке. стиснем их. и будем
лежать, покуда метастазный Китеж
не скроется под мёртвою водой.
Поля
Как мы враз постарели
На родном рубеже.
Это сточное время
Нам по горло уже.
В урожае убиться
Чи на голій землі?..
Мы сжигаем пшеницу,
Чтоб сапёры прошли.
Русский
Без страны, без надежды, без веры –
Только тело осталось (с) тобой –
Ты глядишь, как фанатики веры
Твоих братьев ведут на убой.
Но кому ты заплачешь об этом,
Пораженец, удравший на йух,
С красным паспортом – волчьим билетом,
С языком, на котором не вслух?..
Оберег уклониста (из тени в свет)
Моим российским друзьям, покинувшим дома и рассыпавшимся по всему миру, или затаившимся в России, или прячущим своих сограждан (есть и такие)
я тень
я крадущийся лис
я здесь не весь
я невесом
несомый ветром лёгкий лист
я снюсь
ты забываешь сон
я низко стелющийся дым
тобою сним
ни с кем
нигде
никак
я нем
я аноним
я след на медленной воде
я снег истаявший к утру
я свет
попробуй тронуть свет
не дамся вам
я был
я нет
я не убью
я не умру
Опера
«Принесли его домой – оказался он живой.»
Детская считалочка
Глаз устал
от столичного лоска.
Он неласков.
Он нагл.
Но зато
Крупным шрифтом
обещана
ТОСКА,
И сейчас
это самое то.
Я люблю
эти страшные страхи,
где известен финал наперёд:
Мёртвый тенор
в кровавой рубахе
под овации зала
встаёт –
И смеётся,
убийцу целуя,
и братается
с кровным врагом,
И такая кругом
аллилуйя,
и такие
восторги кругом,
И по самую крышу
веселье,
и приятно
на бис вызывать,
И такие бессмертные все мы,
что позволим
себя
убивать.
* * *
жизни – одноразовы
палачи – метки
что за дело Разуму
до крошечной планетки
лёгким тяжек вдох
в зачумлённом доме
зачем так страшно, Бог
где твои ладони
Varisco Serafino
«…не из нашего столетья.»
А. Ахматова
Тот городок был новым для меня.
Я в нём нашла местечко потайное
У самой кромки озера. К нему
Спускаются заросшие ступеньки,
И дальше только озеро и я
Да чайки, накричавшиеся за день
И странно смирные.
Сюда живые звёзды наблюдать
Без неживого городского света
Ходила три бессонницы подряд,
Едва во тьме ступеньки различая.
Потом три дня шёл колыбельный ливень,
А, может быть, три месяца – не помню,
Всегда с трудом я понимала время.
Нет, не всегда:
В одной из прошлых жизней
Был календарь расписан по часам,
И время подчинялось этой сетке
И было исключительно квадратным.
Как хорошо, что это позади,
И время может течь совсем свободно
Или не течь вообще.
И вот спустя три дня или три года
Пришла я снова к узеньким ступеням –
И ничего не узнаю: туда ли
Попала я? Откуда этот свет
Торжественный? Неужто и сюда
Проникли фонари, и не осталось
На свете первозданных уголков?
Поблёскивали празднично ступеньки,
И, оступиться не боясь, я вниз
Почти бежала. Да, к воде, к воде! –
И – врезалась в серебряную стену,
И потеряла зрение на миг:
Луна!
Так вот какие полнолунья
Таит забытый богом городок!
Но что я говорю: «забытый богом»?
Не это ли – присутствие его?
И вот стою, лицом к лицу, как есть,
Благоговейно руки опустив,
Вся на свету, теряясь в этом свете,
На этом свете иль уже на том,
И строки не из нашего столетья
Текут через меня. Двадцатый век
Пришёл не сразу по календарю:
Ждал девятьсот четырнадцатый год.
А эти строки явно довоенны,
Но знают всё о Первой, о Второй.
И в самом малом здешнем городке
Вы обелиск найдёте с именами
Всех жителей погибших, и пропавших,
И умерших впоследствии от ран.
Однажды возле маленькой часовни
В горах на одинокую табличку
Наткнулась я. Всего пять слов:
SOLDATO
VARISCO SERAFINO
ПРОПАЛ В РОССИИ.
И ни лица, ни даты, ни намёка,
Кто и когда его увековечил
И почему на этой высоте.
Возможно, это был отец семейства,
И правнуки его живут на свете
И даже как-то съездили в Москву:
Вот фоточки на фоне Фьораванти,
Восторг в глазах, ушанки на морозе –
Как экзотична русская зима!
Возможно, это юноша безусый,
Единственный у матери, и та
Пережила его на сорок лет: подолгу
Живут здесь люди. Сорок лет ждала,
И даже больше, сорок и четыре,
Пока железный занавес не рухнул,
Но и за ним его не оказалось.
Как экзотична русская зима.
И вот стою, и все эпохи сразу
Текут через меня. Наверно, здесь
Портал для всех, кто памяти взыскует,
И в этой полнолунной тишине
Я чувствую присутствие в природе
Всех, кто до срока растворился в ней.
Об этом ли я думала, когда
Отправилась предсонно прогуляться?
Но с обелиском маленькая пьяцца,
И чёрная зеркальная вода,
И белая огромная луна
Меня вберут, со мною растворятся –
И не начнётся новая война.
Привет
«мы же писатели сука каторжники пера»
А. Цветков
то ли мир довертелся то ли в лаборатории
бог-второкурсник нарушил баланс зла и добра
долг наш теперь последний фиксировать крах истории
мы же поэты сцуко каторжники пера
белые хризантемы вспышками хиросимы
распускают над шариком дикие лепестки
к бою братья-поэты встретим конец красиво
сделаем из сахары сахарные пески
здесь без конца историю воссоздавали заново
только рисковей на каждом витке и злей
вышли в финал так падай пожарный занавес
заизолируй зарево и залей
чтобы дурной пример для других галактик
не подавали пора пора на корню
чтоб неудачных лабораторных практик
минимизировать выхлоп и пачкотню
лидеры сверхдержав рухлядь дерьмо никчёмность
плачут не то нажав мир отгорел на треть
видимо мы и есть те самые люди в чёрном
всё нипочём нам лишь бы запечатлеть
и разлетаются фейерверком обломки
шарика голубого крепкой земной коры
свет напоследок дальше будут потёмки
вот и узнаем как выглядят тартарары
вот и узрим предсказанья певцов отпетых
и подберём антоним к святая святых
и второпях из слов уже не распятых
в преткновения знаках всяких там запятых
соорудим нетленку последняя ночь помпеи
дань отдавая прощальную языку
чтобы однажды эксперт из кассиопеи
мучаясь долго всё же прочёл
ку-ку
Лорка / Гумилёв
«Все мы волки дремучего леса Вечности.»
М. Цветаева, «Поэт и время»
Да что нам твоё железо,
Выстрелы между глаз?
Мы волки вечного леса,
Время нам не указ.
Ты ударяешь первой,
Целишь в наши умы.
Вой, современность-стерва:
Побеждаем мы.
Юлия Пикалова
Родилась в Москве, окончила филологический факультет Санкт-Петербургского Государственного Университета и программу «Магистр делового администрирования» Государственного Университета Калифорнии. Сделала успешную карьеру в ведущих международных компаниях. Стихи пишет около десяти лет. Поэзия Юлии Пикаловой публикуется в литературных журналах России, Украины, Бельгии, Канады, Дании, Германии, Италии, США, её стихи исполняют с московских сцен школьники. Лауреат журналов «Сура» (Россия), «Эмигрантская Лира» (Бельгия), фестиваля “Europa in versi” (Италия). В 2020 в Москве вышла её книга «ПЕРВАЯ», для которой Пикалова отобрала ровно 500 стихотворений. В 2021 в Италии вышла двуязычная книга её поэзии “CAMMINARE SULL’ACQUA”: более 80 стихотворений перевёл Паоло Статути, выдающийся переводчик русской классики. В 2022 вошла в антологию “DISBELIEF” (Великобритания). В 2021 и 2022 в Италии поставили музыкальные спектакли с её стихами. Недавно вернулась к оставленным в детстве занятиям фортепиано, с 2017 года выступает на фестивале Milano Amateurs & Orchestra и дважды становилась его победителем. Живёт в Италии.