418 Views
обряд венчания
обещаешь ли ты, государство, взять церковь в жены
чтобы жить вместе с ней по святому завету брака
и врагов ее, пусть по закону иль без закона
убивать, как раба или бешеную собаку
добровольно ль ты, церковь, берешь в мужья государство
обещаешь ли с ним лишь делиться своей любовью
и любое веление правящей высшей касты
выполнять в тот же миг, вдохновенно, не прекословя
обещашь ли быть государству во всем опорой
в казнокрадстве, распиле бюджета, везде и всюду
преломив хлеб насущный свой с жуликом или вором
воспитать для него лишь холопов и лизоблюдов
заключаю ваш брак, и да будут прочны те нити
перед богом ли, в тесном кругу ли родных и близких
поцелуйтесь же, молодожены, и поспешите
обменяться друг с другом заветным расстрельным списком
menschliches, allzumenschliches
над окошечком кассы горит табло: в скором поезде счастья нет больше мест
справедливо, ведь прущие напролом не помощники ищущим свой объезд
тем не менее, рано гасить свечу – когда станет все похуй, съебем в Тибет
приходи ко мне, зайка, я научу убивать человеческое в себе
свой ответ на извечный вопрос “зачем?” – не читая всех правил, мы жмем на skip
все потом… а сейчас пусть встает мой член и заметно твердеют твои соски
мерзнуть, кутаясь в ветошь вчерашних чувств – нет прощенья нарушившим свой обет
приходи ко мне, зайка, я научу убивать человеческое в себе
так топчи же, взрывай, убивай свой смысл, загоняй свои образы в мертвый ритм
эта боль или выплеснется на лист или мирно, тихонько сгниет внутри
все по силам бездарному рифмачу, пусть за каждой мишенью свои семь бед
приходи ко мне, зайка, я научу убивать человеческое в себе
котлован
будь доволен судьбой, что приложит тебя от души
котлован был заброшен… но вновь разрастается вширь
на размазанном счастье следы от протекторов шин
а бессонные ночи разлиты в пивные бокалы
вышибая клин клином… ты сам это выбрал, не ной
хочешь знать, кто же ты? голоса за твоею спиной
объяснят все, как есть, несмотря на обилие “но”
ты еще не сорвался, как жизнь бы тебя ни толкала
пациент еще жив – это значит, ему повезло
добрый доктор, скажи, чем здесь лечат обиду и злость
слишком мало капусты и слишком уж много козлов
накормить их остатками непереваренной желчи
котлован… трибунал самовольно покинувшим строй
я не верю в тепло разведенных не мною костров
та же двойственность мыслей и та же двусмысленность строк –
с мясом вырванных строк… написать на бумаге и сжечь их
суд будет честным
темнеет… город не засыпает, но темнота заглушает звуки
кричи, но вряд ли тебе помогут – такое время… такой район
удар по темени и отключка… провал… последнее – чьи-то руки
под платье… сжатые крепко кисти… ее насиловали втроем
приход в сознание… slow motion – губа разбита и кровоточит
прокисший запах чужой квартиры, сервант, кушетка, дверной проем
она кричала и вырывалась… но руки смотаны крепким скотчем
сквозь боль и слезы… ей было страшно… ее насиловали втроем
Россия… здесь все решают связи – звоночек папе, звоночек маме
отмажут… если терпенья чаша не переполнится до краев
суд будет честным, дадут условно – а че, они ж не плясали в храме
не призывали к захвату власти, когда насиловали втроем
право на суицид
право не видеть, право не замечать
право заткнуться, тихо забиться в норку
это не нужно скидывать в общий чат
око большого брата все так же зорко
в знак примирения будут оправданы трусы и подлецы
возраст согласия… право на суицид
ценности, уложения и табу
нравственный выбор: “правильно” или “свято”
Оруэлл заворочается в гробу
от неприкрыто-наглого плагиата
впрочем, не важно, где истина, если сойдутся с концами концы
возраст согласия… право на суицид
новый порядок… право безмолвно лечь
в рыхлый фундамент стройки земного рая
право сойти с конвейера сразу в печь
и обретести свободу лишь умирая
медные трубы умолкнут, и значит, за медью последует цинк
возраст согласия… право на суицид
держи вора
надкушены вишни, и волки стремятся в лес
играть в “третий лишний” сподручней, когда он есть
откажут приборы, на камень найдет коса
кричи: “держи вора!”, пока не попался сам
попался – не сетуй, кто previous, а кто next
но, к счастью, не все тут обучены слушать текст
по злым коридорам да в добрые небеса
кричи: “держи вора!”, пока не попался сам
затертые рифмы… смотри же, дружок, смотри
как чудно горит подожженный Нероном Рим
тональность минора разбросом по полюсам
кричи: “держи вора!”, пока не попался сам
ворон ворону
ворон ворону глаз не выклюет – тем и крепимся, тем и держимся
в колее вековой традиции – поплевались, потом привыкли, и
просто все, что не от лукавого, то, как водится, от невежества
ворон ворону глаз не выклюет… ворон ворону глаз не выклюет
богу – богово, твари – тварево… со спины-то оно сподручнее
ворон ворону… будут съедены не сумевшие приспособиться
лишь не хуже бы, чем соседское… по-другому мы не обучены
будет скучно – кинь шавкам косточку, и начнется междоусобица
молитва за Pussy Riot
кто тут действительно верит в Бога? ответьте, сколько же стоит вера?
живущих правдой не так уж много на фоне скопища лицемеров
покуда горе не у порога, и все пучком – ваши хаты с краю
но кто действительно верит в Бога, вы б помолились за Pussy Riot
переть на батюшек беспонтово – здесь вырезают людей, как гланды
вы променяли любовь христову на “свет” гундяевской пропаганды
попытки мирного диалога еще сильнее ведут к раздраю
а кто действительно верит в Бога, вы помолитесь за Pussy Riot
церковный бизнес… на этой ниве раздолье лавочникам и шлюхам
Христос, я верю, сыграл бы с ними – не мир принес я вам, а басуху
во имя совести и панк-рока – лишь чистый сердцем достоин рая
но ты тут врешь мне, что веришь в Бога… а ты молился за Pussy Riot?
режим одобряет
мышление шавки: укажут чужого – заходишься лаем
но чуть больше данных – нехватка ресурсов, системы зависли
ты та же машина, ты так же послушен, легко управляем
режим одобряет твою неспособность критически мыслить
ты та же машина, ты веришь всему, что введет оператор
барьеры веками отточенных схем и готовых ответов
твой страх быть среди непохожих, а значит, среди виноватых
режим одобряет твое уважение к авторитетам
какой ненормальный осмелился вякать про Совесть и Личность
какой идиот проорал, что дорогу осилит идущий
шаг влево, шаг вправо – донос и арест… это стало привычным
режим одобряет твою неизменную рабскую сущность
тридцать седьмой
яркие снежные блестки медленно падали вниз
чистили дворик московский Баха, Далер и Парвиз
серая слякоть сменилась чудной пушистой зимой
сердце предательски билось… близился тридцать седьмой
сердце предательски билось… шансы дожить до весны
тем, кто впадает в немилость, снятся тревожные сны
кто-то уходит из дома, кто-то отпущен домой
веяло чем-то знакомым… близился тридцать седьмой
елки, грушки, гирлянды… яркие календари
праздничный, милый, нарядный третий (последний ли?) Рим
в ретроспективном показе… форма… нашивки… конвой
мы опоздали на праздник… близился тридцать седьмой
декабрь 2012 – июль 2013
Вадим Фомин
Творчество Вадима Фомина - поле непрекращающейся битвы разочаровавшегося циника с еще не утратившим надежды романтиком. Сквозь клубок внутренних и внешних противоречий Вадим Фомин приглашает читателя в путешествие по темной стороне реальности и, если повезет, увидеть в конце свет.