610 Views
Не сбежать
Ветер пройдёт по следу и заметёт следы.
Больно глазам не от света, больно от темноты.
Прежние дни листаю, те, что всегда со мной…
– Больно тебе, родная? – Да, и уже давно.
Всё, что лишает силы, всё, что идёт вразброд,
всё, что уже случилось, всё, что произойдёт,
весь этот бред и вывих времени, дрожь в руках…
Хочется сделать выдох, только не знаешь, как.
Кончится день внезапно, вспыхнет вдали закат,
нет никакого «завтра», если идти назад,
нет никакого «вместе», если нажал курок,
словно стоишь на рельсах, слыша шальной гудок
этой махины дикой, всю её мощь и прыть…
И не сбежать, не спрыгнуть, и не остановить.
Джельсомино
Не меняется картина, всё плотнее стынь и мрак.
Где ты ходишь, Джельсомино? Без тебя уже никак.
Мы не знаем, где и кто мы и не можем разгадать…
Этот город заколдован, в этом городе беда.
Всё здесь, как тарелка с супом, перевёрнуто вверх дном,
здесь на троне злой и глупый, беспощадный Джакомон.
Джельсомино, ты отважный, ты смелее всех кругом,
и тебе совсем не страшен злой и жадный Джакомон.
Он любого может – в щебень, всех растопчет на пути!
Только голос твой волшебный может нас сейчас спасти.
Мы завязли в этой тине, свет не видим впереди,
Джельсомино, Джельсомино, поскорее приходи.
Заговор для печали
«Кто обрадует моё сердце?
Кто надеждой наполнит душу?
А в хорошее трудно верится,
а в хорошее верить нужно.
И откуда оно возьмётся,
коль не звать и в него не верить?
Уходи же хандра- бессонница,
не веди счёт моим потерям.
А начнёшь горевать – и в крайности,
не увидишь и света белого…»
Заговаривала и каялась,
что так мало успела-сделала.
И твердила во тьму безлунную,
непроглядную, безответную:
«Убирайся моё угрюмое,
возвращайся моё рассветное…»
Унимала тоску сторукую,
растворяла печаль горючую,
и тревогу в душе баюкала,
чтоб уснула уже, не мучила.
Что-то будет
Что-то будет, говорят.
То ли буря, то ли град.
То ли ветер, то ли смерч.
То ли плети, то ли меч.
То-то небо смотрит грозно,
будто думает оно:
то ли все взлетят на воздух,
то ли все пойдут на дно.
Как-то очень всё сурово,
не уйти от этих тем.
Ни того и ни другого
мне не хочется совсем.
Буду думать не о буре,
не про ураган и мрак…
А что будет, то и будет.
Да и будет всё не так.
Зонтик
Я иду, смотрю на город,
дождик капает за ворот,
он пройдёт совсем нескоро,
но когда-нибудь пройдёт.
Слева лужа, справа лужа,
где тут берег, где тут суша?
Поломался зонт к тому же,
очень даже нужный зонт.
А внутри какой-то кризис,
снова плюс уходит в минус,
скоро я умом подвинусь
и от мыслей, и от дней.
Я не знаю что и как тут,
ни про числа, ни про факты –
может, завести мне кактус,
или фикус на окне?
Туча плачет, не уходит,
солнца нет на горизонте,
заведу себе я зонтик
цвета радостного дня.
Чтобы небо голубое,
солнце жёлтое, большое,
чтоб укрыл он под собою
всех на свете… и меня.
Он рядом
Она снова решать старается все вопросы.
Но из рук всё валится, валится неизбежно.
Он её обнимает, он ей говорит: не бойся.
Всё, что важно сейчас – не грохнуться в эту бездну.
А она уже перепутала день с ночью.
Он, конечно, её спасёт и рассвет близко.
Она снова идёт по краю, идёт молча.
Забывая всё, чем жила – имена, числа.
А потом говорит: как жить, что теперь будет?
Я качаюсь уже, кочуя – зачем это?
Она знает – он рядом с ней и её любит.
Но и он ей не скажет правильного ответа.
И она замирает и ищет его взглядом.
Но вокруг тот же день и лица вокруг те же…
А когда закрывает глаза, он опять рядом.
Обнимает её и держит её, держит.
Оправданий нет
Кто за что стоял, да посеял зло,
кто куда бежал, по кому стрелял,
генерал, у нас не хватает слов,
все слова закончились, генерал.
Не смотреть, не думать, не видеть глаз,
и вопрос решён – что же на кону,
помнишь первый шаг,
помнишь первый класс,
как карандашом рисовал войну…
Но проходит день, но проходит ночь,
и тверда рука, и другой накал,
где твоя земля, где твой сын, где дочь,
да и где ты сам, бравый генерал,
да и где ты сам, генерал, очнись,
перед кем ты будешь держать ответ,
что закрасил красным весь белый лист –
оправданий тьма,
оправданий нет.
Самолёт
А дням уже потерян счёт,
в апреле зимняя метель,
сказать себе «я самолёт!»,
раскинуть руки и лететь,
лететь к далёким облакам
от февралей и от зимы,
от этих дней, от этих ям,
от бесконечной этой тьмы,
и манит свет вдали и ждёт,
я справлюсь с ветром и пургой,
я самовзлёт, я самолёт,
и мне не страшно ничего!..
И я возьму с собой детей –
да, всех детей земли моей,
и я возьму с собой друзей –
да, всех друзей души моей,
и я надёжней и сильней
всех переделов и невзгод,
всех отрицаний и огней,
и мне не страшно ничего.
Что остаётся
Всё, что ты делал и что искал – мало теперь значит.
Будто застрял среди льда и скал – плачет душа, плачет.
Ночи тревожны и дни темны, кружатся злые вести.
Тающий снег и приход весны – правда ли всё, и здесь ли?..
Дёрнешь сильней – и порвётся нить, что эту землю держит.
Что остаётся нам в эти дни – не потерять надежду.
Что остаётся, когда вокруг слышен то вой, то скрежет –
всё ж устоять на сквозном ветру, и не терять надежду.
Не убий
Говорить о любви, пробиваясь сквозь морок и темь.
Средь пальбы и гульбы, голытьбы и зияющих скважин.
Ну а тот, кто сказал «не убий», так ведь он на кресте.
Он всё там же.
Говорить о любви, встав над бездной из ада и льда.
Среди града камней и судов всех мастей – путь не нов их.
Да и тот, кто сказал «не убий», не ушёл от суда.
От Голгофы.
Говорить о любви в напитавшийся кровью закат.
Через боль на века, через эту кромешную вьюгу.
Ну а тот, кто сказал «не убий», был убит и распят.
Всё по кругу.
Говорить о любви цепенея, почти не дыша.
На вокзалах рыдающих и в поездах в неизвестность…
Говорить: не убий, не круши, не посмей сделать шаг
в эту бездну.
Между
Между психбольницей и тюрьмой.
Между мёртвой птицей и войной.
Между тем, что было и что есть.
Между всем, что выпало нам здесь.
Между пуль из слов или свинца.
Между горем, горем без конца.
Между ора, споров и угроз.
Между всем, летящим под откос.
Между нескончаемых тревог.
Между воем ветра и сирен…
И земля уходит из-под ног,
и вот-вот уйдёт уже совсем.
Держаться за небо
Даже если все звенья
нынче порваны, сбиты,
не корми в себе зверя,
он не может быть сытым,
даже если потерян,
и не знаешь, где выход –
не корми в себе зверя,
не буди в себе Лихо.
Мы не знаем итога,
мы не видим просвета,
выходить на дорогу,
познавать силу ветра,
познавать силу света,
отпуская закаты,
и держаться за небо,
и не падать, не падать.
Человек человеку
– Человек человеку бред, темнота и ад, –
он сказал. – Оглянись вокруг, если мне не веришь.
– Нет, – кричу, – человек человеку – сад!
Человек человеку кит, океан и берег!
Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!
– То блестят ножи – человек человеку нож
и удар под ребро от рождения и до смерти.
Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощенье.
Волк не может без стаи: покинувший стаю волк –
это бомж, это тень, он никто никому – кочевник.
Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
– Нет, – кричу, – мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!
Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо –
всё равно навсегда человек человеку – Бог.
Через смерть, через ад: человек человеку – небо.
Мария Махова
Мария Махова (г. Иваново) – автор стихов, песен и сказок, лауреат многих фестивалей авторской песни, в т.ч. Грушинского. Педагог, театральный режиссер, защитник деревьев. Сказки Маховой идут в областном ивановском театре драмы. Лауреат международной поэтической премии «Образ» и международного конкурса малой прозы «Белая скрижаль» (1 место). Член российского союза писателей. За альбом «Вне времён» получила Гран-при на международном фестивале «ПетАккорд». Автор книг «Маме Кенгуру» (стихи, проза), «Другие вещи» (стихи, проза), «Бог играет на флейте» (стихи для детей), «Дети пропавших лётчиков» (стихи), «До Ку Тур» (проза), «Там, на острове» (сказочная педагогика), «Немного музыки и снега» (стихи), «Быть» (стихи). Первый диск «Раз, два, три» был записан её учениками в 1995 году после уроков в подвале детского центра творчества. Второй «Вне времён» (двойной альбом с книжкой) - с рязанскими музыкантами в студии, в городе Рязани в 2009 г. Третий альбом «Колыбельная для рыб» (два диска + книжка) вышел в 2020 году в Москве (стихи Маховой, музыка Е. Фроловой).