897 Views
Белорусское
Что такое дорога в лесу?
Безмятежности тяжесть большая.
Я иду и конфетку грызу,
Кое-как тишину заглушая.
А у вас, говорят, замело
Петербурга дворы и болота,
А еще агитируют зло,
А еще отравили кого-то.
А еще опустела казна,
Император кричит на бездарных
Исполнителей. Здесь же сосна
И какой-то колючий кустарник,
И далекий серебряный звук,
Будто звон колокольный с Коложи.
Жаль, дорога кончается вдруг,
И конфета кончается тоже.
Куда пойдёт российский газ
Кстати, вы знаете, куда пойдёт российский газ?
Конечно, вы ничего не знаете.
А ведь наше правительство заключило секретный контракт
О строительстве нового газопровода.
Какие там Северный или Южный потоки, эти детские забавы,
На самом деле все гораздо серьёзнее,
Ведь наше правительство подписало договор с Владыкой Тьмы
О строительстве газопровода «Адский поток».
Какие там Польша, Германия, Турция… Нет, мы будем поставлять газ в Ад,
В самое пекло для разогрева котлов, в которых мучают грешников.
Такой договор наше правительство
Подписало собственной кровью.
Наши трубы пойдут в глубины земли,
Они уже идут в глубины земли,
То, что взято из самых глубин, возвратится под землю.
С той стороны обещали помочь.
С той стороны обещали,
Что в ответ на поставку голубого топлива
Всем российским чиновникам
Облегчат посмертные муки.
Говорят, кое-кто из церковных иерархов
Уже благословил строительство.
Ведь это так важно,
Что на том свете
Можно жить, как на этом,
Пока не кончится газ,
Пока не кончится газ,
Пока не кончится газ.
(2019)
Случай
“На войне случается всякое.
Так однажды сержанту Николаю снарядом
Оторвало правую руку, правую ногу
И полголовы разворотило (конечно же, справа).”
Лежит сержант Николай и сквозь шок болевой
Думает развороченной головой:
— Был я человеком, а стал половиной,
Кровь моя перемешана с глиной,
Вот я умер наполовину, сейчас умру целиком,
Стану облаком белым, ах, скорей бы стать облаком… —
И не видит сержант Николай, превращаясь в ничто и дым,
Как белые санитары идут за ним.
А за линией фронта — поле, на поле минном
Рядовой лежит — он тоже стал половинным,
Усеченным слева кусками кусачей стали,
И зовут его Николаем. Точнее, звали,
Потому что душа Николая, та, что цела,
Потихоньку уходит, то есть почти ушла.
И сейчас Николай превратится в ничто и дым…
Но приходят два санитара за рядовым.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
“Доктор Франк доволен. Группы крови совпали.
По всем параметрам эти двое подходят друг другу.
— “Идеальная пара” — шутит доктор Франк.
С хорошим настроением он идет в операционную.”
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Человек на кровати, вокруг провода, по которым
Уходят сигналы от датчиков к мониторам.
Человек подключен к аппарату, но сам уже сделал вдох.
Доктор Франк, вы — бог!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я не помню себя, не помню, кто я такой,
Я могу дышать, а вчера шевельнул рукой.
Медсестра говорит, что я иду на поправку
И за это все спасибо доктору Франку.
О, спасибо ему, спасибо, что я живу
И что линия фронта теперь проходит по шву.
Слева прячется враг и справа прячется враг.
Ты родил чудовище, доктор Франк.
— Коля, Коля, Николай,
Сиди дома, не гуляй,
Ты зачем пошел гулять,
Из винтовочки стрелять.
(2015)
Старые фото
Тридцатилетние романтики
На фотографиях цветных,
В венках поэзии ромашковых,
Еще свои среди своих.
Веселые, шальные, пьяные:
— Ну что затянем, предлагай!
— Давай про нiч и про коханую,
Що на хвилину вийшла в гай.
Как похвалялись новой книгою
И, маленький тираж деля,
Писали: «Диме… Маше… Игорю…
От автора, с любовью», бля.
Дешевой водкой дружно чокались,
Мешали с травкою табак…
Все это нужно перечеркивать.
Но как?
* * *
Устали порхать марипозы,
Не видно ни пчел, ни стрекоз,
Поэт переходит на прозу,
Поэт сочиняет донос.
Ему нелегко бедолаге,
С каким напряженьем сперва
Ползут по казенной бумаге
Казенные правды слова.
Забыты анапест и дактиль,
Давай, выводи, карандаш:
«Предатель, предатель, предатель,
Такой же как мы, но не наш.
Мы пили с тобой – ну и что же,
Читали стихи – ну и что ж,
О как ты, предатель, ничтожен,
Как ядом полна твоя ложь!»
Теперь уже ловко и гладко
Течет обличителя речь…
И ночь подступает украдкой,
И надо бы лампу зажечь,
И часики тикают мерно.
А он все сидит в темноте,
Себя убеждая, наверно,
В нелегкой своей правоте.
Крещение-2023
Январский Петербург
От дождика раскис,
А ты в тепле, мой друг,
И рядом кошка-сфинкс
Лежит, зарывшись в плед,
И сны ее ясны,
И рядом с нею нет
Ни боли, ни войны,
Ни озверевших лиц
Героев и убийц,
Ни просветленных лиц
Героев и убийц.
В зашторенном тылу
Спокойно, как всегда.
Струится по стеклу
Крещенская вода,
И свернутый в клубок
Покоя островок
Так радостен и тих,
Как будто добрый Бог
Глядит на нас сквозь дым
Из черной глубины,
И нету рядом с Ним
Ни боли, ни войны.
* * *
У нас погибла водомерка,
Теперь вода неизмерима,
Она бушующим потоком
Смывает наши города.
Мы не построили ковчегов,
Нас просто не предупредили
Ни замечательный синоптик,
Ни восхитительный пророк.
Теперь спасаемся, как можем,
И счастливы владельцы лодок,
Всем остальным достались бревна:
Ментам, чиновникам, бомжам.
Мы зажигали фейерверки,
Мы зарабатывали деньги,
Квартиры брали в ипотеку
Подолгу делали ремонт.
Мы как-то вышли на прогулку,
И там был, вроде, пруд пожарный.
Вдруг кто-то смотрит: водомерка.
И бросил камень. И попал.
Дмитрий Легеза
Легеза Дмитрий Владимирович родился в Ленинграде (Санкт-Петербурге), закончил медицинский институт, кандидат медицинских наук. Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза российских писателей, один из основателей и редактор ЛИТО «ПИИТЕР», организатор международного литературного фестиваля «Петербургские мосты», редактор отдела поэзии журнала «Эмигрантская лира». Автор сборников «Башмачник» (СПб, 2006), «Кошка на подоконнике» (СПб, 2010), «Картины изменчивого мира» (СПб, 2017), «Бабочка Маруся» (СПб, 2023). Печатался в журналах «Знамя», «Аврора», «Северная Аврора», «Зинзивер», «Бельские просторы», «Сибирские огни», «Интерпоэзия» (США), «Новый берег» (Дания), «Arquitrave» (Колумбия), «Шо» (Украина), «L’immaginazione» (Италия), «Mange Monde» (Франция), “Pratik” (Непал) и пр. Стихи переводились на английский, польский, французский, испанский, итальянский языки. Принимал участие в различных литературных фестивалях, в том числе в Канаде (Труа-Ривьер), Аргентине (Буэнос-Айрес), Никарагуа (Гранада) и др.