534 Views
* * *
Я так много запомнил того, что не нужно другим,
Закисал, зависал, как утром в безветрии дым,
Я молчал, выделяя молчания скверный газ,
Но теперь пусть за это эфирный фронтир воздаст.
К офтальмологу в очередях скулит Полифем,
И ослепнув, червивым нутром генерирует мем,
Но у мемов, как и у врачей, дел – невпроворот –
Тут стареющий Одиссей Пенелопу ждёт,
Тут Борей выдыхающий сдул розоперстую Эос,
А накормленный Фенрир глядит и глядит в Рыжий Лес,
В трюме течь заплавляет ногой оловянный солдат.
Тут не молятся зря, не мешают, не врут, не спят.
* * *
В некоторых окнах есть ещё даже стёкла,
В некоторых головах сохранились мысли,
Кто-то всё ещё ходит вокруг да около,
В ком-то давно всё гибельно, тускло и кисло.
В некотором роде мы все – трофеи желудка,
И даже подумав – жертвуем, торжествуя.
Время кромсая на годы, часы, минутки,
Тело – на ДНК и боженьку всуе.
Но если что отличает нас от животных,
Так это – тот же невольный язык междометий,
Что недоисчерпаемым хлещет сором,
Срамом неисчислимым лукавых песен.
В некоторых городах сохранится свобода,
В некоторых мозгах – только гречности каша,
В некотором роде мы все – зеркала и коды:
Ваше, не трогать, чужое, своё, не наше.
* * *
Билли Бонс заходит в разгромленную таверну,
Проверяет, кого отработали Чёрный Пёс и Пью.
(В кустах он прятался, симулируя исчезновение).
Кричит: подайте мне рома в чаше из черепа Джима,
И далее – непечатный контент со случайной стрельбой,
(Иногда – но только внезапно и кучно – мимо).
Пью, как любой слепой, не желает поспешных решений
И требует отпечатка шестого пальца на чёрной метке.
(Хэндс на борту засекает и засекает время)…
Сильвер и Джим, тем временем, в подвале точат мачете,
Покуривая через кулак, между делом, что подогнали.
(Только вот Ливси и сквайр, мать его, Трелони медлят зачем-то).
Карта теперь не нужна – подтвердили пиратские СМИ,
В лунном закате – чернильными бликами окуляры Пью.
(В “Адмирале Бенбоу”, как повелось, накрыли завтрак к семи).
* * *
Я никак не привыкну, что наша природа слаба,
Где-то трупы в земле, на которой помёрзла трава,
Где-то численности диких кошек грозит браконьер,
Где-то давят по каплям кровь из знаний и вер.
Я никак не привыкну, что кто-то привык убивать,
Всё хожу с фонарём, стремясь человеков искать,
Рефлексирую в меру своих закипевших мозгов,
Про себя отмечая, что путь сей – не стар и не нов.
Он всегда актуален, как Моны загадочный взгляд,
Пусть немые сапёры над минным полем парят,
Пусть детальность картографов преуменьшает даль,
Я привычно масла долью в потухший фонарь.
Кнопочный телефон больше не в доминанте.
А помнишь: антенна длиннее – всего достиг?
Бутылка портвейна – за доллар, а мир на карте
Напоминал твой город, такой же – у них.
Теперь уже поздно, дайте больше патронов,
Такая теперь эволюция мер и весов.
Вынужденными очередями – в прорубь,
Вынужденные гены мигрируют в торф.
Когда-нибудь все растреплются на мемуары,
И мы разузнаем россыпь деталей скупых.
Когда-то здесь все будут скучными, добрыми, старыми,
И через ран VPN не поймут молодых…
* * *
Во времена эвфемизмов
Слова лишаются смыслов,
Покинутый логикой разум
Сбивается с ног,
Ища потайную лазейку
Здравому смыслу. Клейкий,
Липкий огненный слалом
Ползёт с дорог.
Кому нужен натрий и калий
В эпоху скупых реалий,
Когда между тем и этим –
Железный дефис.
Довольствуемся тем малым,
Что недожигает слалом,
Но сонным, усталым летом
Возьмём свой приз.
Павел Бузни
Родился, жил и живет в Ялте (той, что в Крыму) с небольшим перерывом на учебу в Симферополе - 1995-2001 гг., ТНУ, биофак, откуда однажды изгонялся за недостаточную озабоченность учебным процессом. Ненавязчивый крымский бездельник, иногда проявляющий интерес ко всяческим малополезным авантюрам, заменяющим ему нормальные человеческие дела. Среди них: игра на музыкальных инструментах, музыкальная журналистика, организация малобюджетных сейшенов и квартирников, бесцельное блуждание по горам, написание текстов с рифмой и без различной степени корявости.