579 Views
Что-то не так
Империи приходит конец, вахтер собрал реквизит,
Город успокоился — теперь ему все равно.
Я хотел бы здесь жить, я так хотел бы здесь жить,
Но я малознакомый гость, надо ехать домой.
Воздух стал холодней, в окнах зажглись огни,
Шпили на башнях можно достать рукой.
Я бы мог охранять этот город, но он уже кем-то храним.
Я малознакомый гость, я уеду домой.
Что-то не так, я знаю, что-то не так.
Она выбирает друзей
Я гость в заброшенном доме, в пустой тишине,
мои колени в грязи, мои губы в пыли,
и я не помню, что было обещано мне,
но помню, что этим меня убедить не смогли.
А в прошлой жизни я был одним из Царей,
и женщины рвались сюда и бросали цветы —
но они выбирают друзей, они выбирают друзей,
причём же здесь ты.
В разбитые окна снаружи хлещет вода,
промокший паркет не скрипит под тяжёлой ногой,
я вижу, как белые молнии метят сюда,
я знаю, что я уже видел похожий огонь.
Тогда никто не хотел приносить себя в жертву грозе,
всех пугала угроза, летящая вниз с высоты, —
но она выбирает друзей, она выбирает друзей,
причём же здесь ты.
Не помню, как здесь оказался — должно быть, был пьян,
а может быть, — всё это сон, и я скоро проснусь,
но боль ощущаю как боль и обман как обман,
и злость, как положено ей, ускоряет мой пульс.
А мы всё смеялись, и не было нас веселей,
мы верили свято, что судьи светлы и чисты, —
но они выбирают друзей, они выбирают друзей,
причём же здесь ты.
Я гость в заброшенном доме, я волк в конуре,
я дерево возле дороги, я буду расти,
мне надо найти лишь хозяев в этой дыре,
я должен сказать им «прощай» перед тем, как уйти.
Но никого, лишь старуха с косой у дверей,
веками способная ждать у последней черты, —
но она выбирает друзей, она выбирает друзей,
причём же здесь ты.
Кино на экране дождя
Дорога в пыли, но камни уже в крови от босых ног,
И первых из тех, кто дошёл до гор, уже занёс снег,
А здесь только дождь, а здесь только тропинки вместо дорог,
А здесь только тупая работа и долгий взгляд.
А наши вожди придумали новый лозунг для нас с тобой:
«Наша история слишком проста, чтоб о ней говорить».
А наши герои верят в слова, их кайф — это вечный бой,
А мы? Нам здесь ещё жить!
Но это только кино на экране дождя,
Только кино на экране дождя.
Сидеть у окна, смотреть на небо, ждать, когда повезёт,
Ждать, когда разойдутся тучи, солнце проглянет с небес,
Спать под одной и той же крышей уже который год,
Не подозревая, что рядом ещё кто-то есть.
А наши конечные цели всё время меняются день ото дня,
Наша задача проста: отработать свой долг и снова уснуть,
Здесь основной закон для нас — не уверен, не обгоняй,
А мы? Всё станет лучше когда-нибудь!
Но это только кино на экране дождя,
Только кино на экране дождя.
Капли воды стекаются в лужу на деревянном полу,
Надо опять собрать все силы, своё упрямо твердя,
Но здесь все говорят слово «должен» вместо слова «люблю»,
И здесь никто не будет рад окончанью дождя.
Здесь плита на кухне как хранитель огня,
И мокнет под дождём пустой троллейбусный круг,
И я притворяюсь, что я уже понял всё, что мог понять,
А мы? Мы здесь играем в свою игру!
Но это только кино на экране дождя,
Только кино на экране дождя.
Она не знала
Когда мы вышли, на часах было шесть,
Вся толпа ее провожала,
Она не знала, кого предпочесть,
Она не знала.
У нас было время, и мы пошли гулять
Вокруг вокзала.
Она не знала, есть ли смысл выбирать,
Она не знала.
Далеко где-то взорвали город, далеко…
Кто мог догадаться, что трамвай на мосту
Может встать на пути самосвала.
Как хрупки перила, как вода холодна,
Она не знала.
У нее был до курсов еще целый час,
Ей не казалось мало.
Она была самой счастливой из нас,
Она не знала.
Далеко где-то взорвали город, далеко…
А садясь в трамвай, она махнула рукой,
Ее лицо сияло.
Она планировала завтрашний день,
Она не знала.
И за миг до удара она взглянула в окно,
Ее звезда упала.
Она не поняла, почему вдруг стало так темно,
Она не знала.
Далеко где-то взорвали город, далеко…
Дом
Я был таким же, как ты, но немного устал,
Я потерял своё слово в лавине допросов.
Метод пустой руки — мой единственный способ
Найти то, что здесь еще никто не искал.
Слово за слово — глядишь, и узнаем друг друга.
Небо становится чище с каждым глотком,
Но я завязал глаза себе черным платком,
Чтобы не видеть ни солнца, ни леса, ни луга.
Когда в моем доме будет светло, когда у меня будет дом
И в нем будут править только мои законы,
Мы будем стоять у окна и смотреть,
как взрывается мир за окном,
И ты, к сожалению, знаешь, что будет потом.
А в мире слепых одноглазый бы многое смог,
Но руки его неподвижны, и ноги не ходят.
Его положили в углу на старом комоде,
И все, что он в жизни видел, — слепой потолок.
А тот, кто в поле не воин, тот в городе зверь,
И сотня таких, как он, уничтожит весь город.
Я даже не верю, что все это будет нескоро,
И надо бы было иначе, да что уж теперь…
Когда в моем доме будет светло, когда у меня будет дом
И пули не будут влетать в растворенные двери,
Мы будем стоять у окна и смотреть,
как взрывается мир за окном,
И ты, к сожалению, знаешь, что будет потом.
Дым от горячего мусора, новая жизнь.
След сапога на страницах разорванной книги.
Я лезу вверх, выбиваясь из сил, ради единого мига,
Ради великого кайфа падения вниз.
Когда в моем доме будет светло, когда у меня будет дом,
Я свободно вздохну, но уже ничего не успею.
Мы будем стоять у окна и смотреть,
как взрывается мир за окном,
И ты, к сожалению, знаешь, что будет потом.
Танец
Он плясал на крыше раскаленного дома.
Солнце садилось, был вечер, ну и пусть.
Издали казалось, что это танец,
Когда он пытался спастись от пуль.
Он задыхался, он знал, что скоро
Солнце сядет и станет темно.
Издали казалось, что это танец,
И люди аплодировали, глядя в окно,
А потом расходились по делам…
Он плясал на крыше раскаленного дома,
Он не заметил, как солнце село.
Издали казалось, что это танец,
И люди завидовали ловкости тела!
Кто-то стрелялся, запершись в ванной,
От тоски неземного разлива.
Издали казалось, что это танец,
Издали это было так красиво.
А вблизи? Кому какое дело!
Тучи ушли, остались звезды,
Он не заметил, что стало прохладно.
Издали казалось, что это танец,
Не нам судить об этом, ладно?
Он не думал о том, когда кончатся пули,
Он не думал о том, что стал сильнее и выше.
Издали казалось, что это танец,
Он не думал, он плясал на железной крыше,
И пока оставался невредим.
В соседних домах звенели будильники,
Убийцы жизни шли на работу.
Издали казалось, что это танец
Автобус за автобусом, рота за ротой!
Разминая онемевшее тело,
Он плясал на крыше замерзшего дома.
Он не видел в этом смысла и уже не хотел, но
Он уже просто не мог по-другому!
А издали казалось, что это танец!
Солнечный ветер
Который век царский трон — все мечта импотента.
Который век пулемет — все мечта мудака.
Поди докажи, что последняя песня не спета,
Когда аргументами служат кастет и доска.
Ты здесь не построишь свой мир, можешь и не стараться,
И твой пацифизм не причина, а просто предлог.
Покажи мне того, кто идет, не встречая препятствий,
Которых бы он обойти или сдвинуть не смог.
А я иду по земле, не смущаясь отсутствием цели,
Я ползу по дороге, которой не видно конца.
Завтра мы будем смеяться над тем,
о чем вчера так серьезно пели, —
Завтра солнечный ветер коснется лица!
Пока из того, что я видел, выходит, что нету
Стратегии, не позволяющей проиграть.
Нас в школе учили стремиться к добру и к свету,
Но там не сказали, что нам не дано выбирать.
Когда я умру — положи мне Mein Kampf в изголовье!
Когда я умру — мне будет уже все равно!
Любовь — это, видимо, то, что рифмуется с кровью.
Боюсь, что нам и здесь выбирать не дано.
Довольно полезная вещь этот солнечный ветер,
Когда я один — только он помогает мне жить,
Считая, что на удар надо чем-то ответить,
Но не забывая, что главное все же — любить!
Да, мне не составит труда обойти все засады,
Но, Господи, как я посмею нажать на курок?!
Решимость уходит в песок вместе с криком «не надо!»,
И шансы стать первым уходят в тот же песок.
На нашу беду, распахнулись их двери со скрипом,
На наше счастье, там наши шаги не слышны,
И все, что вокруг, мне кажется видеоклипом,
И все, что внутри, — непрерывной сводкой с войны
А то, что над нами, бывает, кажется небом,
И мусором кажутся часто любые слова
К чему подниматься, когда никого вокруг нету?
Но лежащих заносит песком — значит, надо вставать
И идти по земле, не смущаясь отсутствием цели,
И ползти по дороге, которой не видно конца.
Завтра мы будем смеяться над тем,
о чем вчера так серьезно, серьезно пели.
Завтра солнечный ветер коснется лица!
Слово за небом
Мы ждали солнца.
Мы были готовы к дождю.
Строили планы,
Что даст нам победу, что даст нам беду.
А кончилось снегом.
Может быть, где-то
Ветер уже гудит в проводах.
Может быть, завтра.
А может быть, вообще никогда —
Слово за небом.
Дни стали ярче,
Стало быть, ночи станут длинней.
Разрушили стену —
Теперь не понять тех, кто был на ней,
Тем, кто там не был.
Мы в полном покое.
Что нам шторма, если мы в глубине?
Мы празднуем осень.
Мы вряд ли готовы к зиме.
Слово за небом.
Мы на ладони.
Что нам война, мы и здесь на войне.
Сумрачный воздух.
Странная тень на соседней стене.
Споры нелепы,
Мы не дождались,
Видимо, просто не стоило ждать.
Мы не рождались.
Переиграем, пусть будет опять
Слово за небом.
Вот и пыль на стекле…
Вот и пыль на стекле, вот и чёрная копоть на ранах,
и песок на зубах, и горячий дымящийся хлеб,
и обломанный куст под окном заметало ветрами,
все тепло и спокойно сегодня на этой земле.
До беды до поры, но пора выбирать себе что-то,
стук часов в тишине добавляет в осадок вины,
укрываясь в лесу, оставаться объектом охоты
или, выйдя на свет, стать источником новой войны.
Не на ближнем краю монотонные ровные будни,
при упорстве — успех и комплекс услуг на дому,
а с другой стороны чей-то вечный автобусный спутник,
вдруг теряющий страх, не успев осознать почему.
Он готов умереть у стены на широком татами,
он готов не сражаться до опыта лучших времён,
а на улице праздник, и город украшен ментами,
в небе взорван салют и святою водой окроплён.
А на улице праздник, и город серьёзно гуляет,
а у города век не бывало пустяшных затей,
все танцуют, но есть много места свободного с краю,
чтобы сесть и дождаться подтверждения старых вестей.
Всё о том, что не так уж и важно, что сделаешь дальше,
а что было — то было, и попросту глупо жалеть,
и не завтра конец, просто встать надо завтра чуть раньше,
все тепло и спокойно сегодня на этой земле.
Письмо
Всё, что нужно в ночь такую, как сейчас, —
Поддержать прямую связь,
Чтобы всех из-за угла не сняли.
Не выходит телефонный разговор,
Всё, как было до сих пор, —
Всё такие же дела.
А я пишу письмо, как отчёт,
Надеясь, что его никто никогда не прочтёт.
Зачем кому-то ещё и моя печаль?
Родная почта, не подкачай!
А у неба, как построили завод,
Так третий месяц цвет не тот,
И собака померла — выть не с кем.
А за полем, где траншея из песка,
Говорят, была река, да куда-то утекла.
А у друга тайный знак на рукаве
Да чёрный ветер в голове,
Вылетает из ствола дьявол.
А у друга — да, в общем, всё как у меня,
Ни подковы, ни коня —
Всё такие же дела.
А я пишу письмо, как отчёт,
Надеясь, что его никто никогда не прочтёт.
Зачем кому-то ещё и моя печаль?
Родная почта, не подкачай!
А снаружи дождь со снегом, грязь со льдом,
Ветер пьяный рвётся в дом,
Но стена ещё цела и окна,
Просто кто-то снова в бой за нас пошёл,
А значит, здесь всё хорошо,
Всё такие же дела.
А я пишу письмо, как отчёт,
Надеясь, что его никто никогда не прочтёт.
Дмитрий Лихачёв Spieler
Родился в 1976 году. Учился в лицее № 1502 (при МЭИ). Окончил РГГУ , факультет теоретической и прикладной лингвистики. В 1994-1997 гг был лидером рок-группы "Шпиль" (с Алексеем Караковским и Михаилом Гусманом). Оставил творчество в конце 90-х годов. Через много лет после этого песни Лихачёва исполнялись и записывались группой "Происшествие" и певицей Владиславой Рукавишниковой. Дмитрий — один из семнадцати основателей «Точки Зрения», один из лидеров нашего движения в 1994-2000 гг и создатель нашей первой странички в Интернете. Тексты его песен разделены на пять частей по тематическому и хронологическому принципам.