264 Views
Девочка и рыбки
Девочка с баночкой, в баночке рыбки.
К маме бежит со счастливой улыбкой.
Дома в аквариум выпустят рыбок,
На зиму будут запасы улыбок.
Одежонка для ёжиков
Ёжик, ежиха, ежата, ежонок
В лавку зашли, прикупить одежонок.
Жаль, одежонки ежам не достались,
Лишь рукавички на полках остались.
Мышки и кошки
Мышки с кошками играли,
Кошек за уши трепали.
Кошки добрые попались,
Не дрались и не кусались.
Что-то кошки странноваты…
— Может сделаны из ваты?
— Что вы! Что вы! Наши кисы —
Настоящие актрисы.
Просто две большие мышки
Достают нам до подмышки.
Мышка Галя, мышка Аня
Гладят кошек на диване.
Разве это не понятно:
Кошек гладить так приятно.
Пошушайка
Замышляли мышки пошлость,
Пошушукивались ушло.
Захотели выгнать кошку,
Чтоб лапшу спокойно кушать.
А на вышитой подушке,
Распушив на шее шарфик,
Повернула к норке ушки
Кошка в рыжей шубке жаркой.
Не шурша, бесшумным шагом,
ПодобрАлась кошка ближе.
Шутка ль: щуплые мышата
Поспешили кошку выжить.
Зашипела страшным шипом
Словно шина от машины,
Положив конец, шутливо,
Шустрым проискам мышиным.
Я и Хи-хи
Сижу, пишу себе стихи:
Внутри меня живет хи-хи.
Ни хе-хе-хе, ни ха-ха-ха,
Ни ерунда, ни чепуха,
А просто, скромный и босой,
Хи-хи, — на левый глаз косой.
Варенье любит, колбасу,
Порой, копается в носу,
Залезет в нос ко мне хи-хи,
А я кричу ему: ЫЫыыыыыппчччччхххи!
Порой, расскажет анекдот,
Смеётся тихо через рот.
Мой рот, не чей-нибудь чужой,
Но чтоб не выглядеть ханжой,
Порой шалит, порой чудит.
Ну что вы! Он же не бандит.
Пусть хулиганит иногда!
Он славный, добрый! Да!Да!Да!
Мы с ним скромны, мы с ним тихи.
Я-я-я-я и хи-хи-хи
Димка-невидимка
Ужасно хочет Димка
Фуражку-невидимку
На улице случайно
Найти, или купить.
Чтоб нужного размера,
Чтоб, как у офицера.
Надеть и тут же Сашку —
Соседа — отлупить.
Чтобы к Петровой Светке
Подкрасться незаметно,
На ухо громко крикнуть
И ущипнуть за нос.
Сходить в кино бесплатно,
Наесться сладкой ваты
В фуражке-невидимке,
Конечно, –- не вопрос.
Коль стать прозрачным телом,
То можно много сделать,
Что хочется мальчишке.
Короче говоря:
Без папиных ворчаний,
Без мамы замечаний,
Спокойно и без спешки
В носу поковырять.
Бутерброд с икрой
Ворона украла и спрятала в рот
С рассыпчатой красной икрой бутерброд.
И рыжая крыса, и кролик, и крот
Просили ворону: “Продай бутерброд!”
Барсук и ондатра, бобёр, кенгуру
Кричали вороне: “Отдай хоть икру!”
А тигр, росомаха и три муравьеда
Грозились вороной самой пообедать.
Но хитрую черную стерву-ворону
Укрыла, как в крепости, кедра корона,
Что даже терьер по команде: “апорт!”
Не смог отобрать дорогой бутерброд.
Никто, кроме лучшей вороньей подружки
Не сможет отведать икры на горбушке!
Ухи, мухи и слоны
Слоны охотятся на мух,
Слоны их обожают слушать:
Лишь сядет мух слону на ух,
Слон тут же расправляет уши,
Или одно из ухов двух.
Прижмется тихо к баобабу.
А в ухе мелодичный мух
Жужжит своей жужжалкой слабой.
И змеи тоже так поют.
Но «жжж» у них чуть-чуть картаво.
Надавишь лапой на змею —
И жалкий «шшш» на пол-октавы.
Шипят испуганно коты.
Но «фффы!» звучит на редкость глухо,
А их пушистые хвосты
Слону внутри щекочут ухо.
У кабанов фальшивый звук,
И кабаны слонам мешают.
Не может слон свинью без рук
Прижать одними лишь ушами.
Довольно звучные ежи:
«Пых-пых» «хрю-хрю» намного лучше.
Но еж, когда в ушах лежит,
Втыкает в них свои колючки.
Бурчит у зебры в животе
Задорно, громко и ритмично,
Уютно очень. Вместе с тем,
Икают зебры неприлично.
Нет! Все же лучше мелких мух
Певцов не водится в саванне!
Жаль у слонов неважный слух,
Намного хуже, чем кабаний.
Слоны сильны, но нет вины,
Что их самих не любят слушать.
Ведь, мухов слухая, слоны
Порой встают себе на Уши.
Дайте же мне поспать!
Медведю не мешают спать в берлоге,
Будильником не будят по утрам.
Не тормошат и не щекочут ноги,
Не говорят: “Проснись, вставать пора!”
Енота не трясут, не дуют в ухо,
Рукой холодной трогая за грудь.
Не обзывают громко «сонной мухой»,
Не позволяя вновь ему уснуть.
Лисице не включают телевизор,
Не повторяют десять раз: “Давай!
Позавтракать успеешь, если быстро.
Иначе, опоздаешь на трамвай”.
Хочу в берлогу к теплому медведю!
Хочу сопеть с енотом в унисон!
К лисицам мягким в норку!
К зайцам!
Ведь я
Ещё не досмотрел последний сон.
Сосиска и счастье
Спит под окошком толстый кот,
Спиной прижавшись к батарее,
Набив сосисками живот,
В своем раю кошачьем млеет.
Мой полуперс, полуникто —
Смесь неопознанной породы,
Бурчит набитым животом,
Назло превратностям погоды.
Колючей варежкой метель
Людей щекочет сквозь одежду,
А кот с сосиской в животе
Мурчит, потягиваясь нежно.
Пусть холод окна расписал,
В квартире свет и батарея.
И — наилучшее из сал
И мяс — Сосиска-котогрея.
Тепло спине и животу,
Тепло ушам, хвосту и лапам.
Тепло сосиске.
А коту
Смотреть, прищурившись на лампу,
Ленивым взглядом хорошо,
Как никогда.
Для счастья надо
Лежать, как тапок, как мешок:
С сосиской в пузе.
Ну и ладно!
Утренний кот
Настало утро,
Пару нот
Чирикнули пернатые,
Зашевелился я,
И кот
На одеяло ватное
Забрался тихо. Словно мышь
Подкрался к изголовию,
Проверить: спишь или не спишь
И спеть на ушко “лове ю”
По-кошкомырски:
“тырр-тыррр-тырррр,
Погладь по спинке кисочку,
Сходи на кухню.
Там пустырррр
В таррррелочках и мисочках”
Прятки
Кисы, кисы, мяу, мяу —
Прячьтесь в разные места-у.
Я считаю до пяти,
Чтобы всех потом найти.
Так, пойду-ка я проверю:
Кто же спрятался за дверью,
Чей там в щёлке виден глаз?
Это — Оля! Вот те — раз!
Приложу к кладовке ухо:
Тишина, и только муха
Там сопит едва-едва.
Таня, ты? Вот это — два!
В спальне сумрак, свет погашен.
Вижу тапочек Наташин
Возле шкафа, а внутри
Ты, Наташка! Вот те — три!
Похожу я по квартире,
Где скрывается «четыре»?
Ишь! Попрятались как воры:
Катя! Ты стоишь за шторой!
Всё бы ладно, только если б
Толстый кот дремал на кресле,
А теперь мохнатой лапой
Он за креслом что-то сцапал.
Раздаётся писк у стенки.
Знаю, знаю, это Ленкин
Голос. Как бы нам разнять
Ленку с кошкой? Вот и — пять!
Всех нашла и сосчитала!
Начинаем всё сначала.
Лисища и Зайчищи!
Грибы найдет, кто чаще ищет,
Кто в чаще хочет их добыть.
И вот, зимой (да нет, — ЗИМИЩЕЙ!)
И я собрался по грибы.
Иду по лесу, ветер свищет,
По пояс снегу намело,
И лес, — не лес уже: ЛЕСИЩЕ —
Столпотворение стволов.
А дальше — хуже, ветки –- гуще,
На ветках иглы: тыщи тыщ!
И посреди еловой пущи —
Толпа откормленных ЗАЙЧИЩ!
Сидят, насупившись в СНЕЖИЩЕ,
ГЛАЗИЩА щурят в полутьме,
И на меня, как волк на пищу,
Глядят, а я — ни «бе», ни «ме».
Уже ТЕМНИЩА наступает,
Уже ЛУНИЩА в облаках —
БЛИНИЩЕМ желтым. Зайцев стая
В меня вселяет жуткий страх.
Но вдруг из мрачного ЛЕСИЩА,
Чуть-чуть помедливши сперва,
Лисица вышла. Нет, — ЛИСИЩА,
Ломая ветки и дрова!
И стало как-то странно чище:
Вокруг ни шума, ни души.
Укрылись страшные ЗАЙЧИЩИ,
В еловой гуще и глуши.
И я ЛИСИЩУ за ЛАПИЩУ
Схватил и сжал, что было сил:
— Спасибо, что не стал я пищей,
что зайцам в пасть не угодил.
Пусть кто другой теперь поищет
Изгибы в линии судьбы,
Не буду больше я ЗИМИЩЕЙ.
В ЛЕСИЩАХ собирать грибы!
Про слонов
Слонов люблю. Они ушасты,
Ночные хищники и, не
Смотря на то, что любят шастать
Ночами — мирные вполне.
Люблю за вид большой и сытый,
За нрав открытый и прямой,
За волосатые копыта,
За теплый мех и хвост трубой.
За их прилет весенней стаей
И шумный гомон во дворе,
За то, что им ума хватает
Не кукарекать на заре.
И пусть слоны, когда уснули
Соседи, дружною гурьбой
Воруют и уносят в улей
У них с балконов суп грибной.
Ведь суп — пустяк, зато слоны не
Позволят грустным духом пасть.
Слоны приносят детям дыни
И их смешат, наморщив пасть.
Мушистая Пуха
За шкафом, где тихо, у стенки, где сухо,
Зимою и летом, в пыли и тепле
Жила-не тужила Мушистая Пуха:
Хрустела печеньем и куталась в плед.
Мушистая Пуха, с огромным успехом
Жужжала на “бис” для друзей и подруг,
И, даже покрытый коричневым смехом,
Ей хлопал в ладоши Лохматый Каюк.
Мушистая Пуха гонялась за Мошкой
(А Мошка, курлыкнув, махала хвостом),
Любила с разгона врезаться в окошко
И падать на кактус колючий пластом.
Мушистая Пуха была непоседа,
За что было стыдно порою самой,
Когда в приоткрытые двери к соседу
Летала и вновь возвращалась домой.
Мушистая Пуха в свободное время
Листала эссе поэтессы Барто,
Макая печенье в наперсток с вареньем,
Читала их вслух переполненным ртом.
Давилась печеньем и кашляла громко,
Летела и стукалась грудью в окно.
А после, платочек ладошками скомкав,
Писала в тетрадку стихи перед сном.
О том, как приедет красавец Кошмарик,
Полюбит её, или, наверняка,
Монетку найдет для неё на базаре,
А может быть, просто побьёт Каюка.
Но всё это сказки, но мы то все знаем,
У Пухи есть только единственный друг –-
Не Пух, не Кошмарик, не Мошка с Кусами,
А смехом обросший весёлый Каюк.
Он любит порядок, он очень опрятен.
В каюте, где он проживает, –- уют,
Там мягко и пыльно, нет вмятин и пятен,
И тихо Сморчки под диваном поют.
Но может случиться, что как-нибудь в мае,
Позавтракав и утолив аппетит,
Он Мамочку белую в сети поймает
И с нею от Пухи на юг улетит.
О чем эти строчки?
Про Мухлую Пуху,
Про Мошку, Кошмарика и Каюка,
Про кактус колючий, про стенку где сухо…
Я только придумал — писала рука.
Еноты и ноты
Еноты учили ноты
И пели по нотам хором,
Но хор не хорош енотов,
Когда все еноты в норах.
Ни звука, как будто ватой
Забиты все дыры в норах,
Еноты не виноваты,
Что норы пришлись не в пору.
И мыши напрасно уши
Развесили: где же песни?
И жабы с ужами в лужах
Не слышали, хоть ты тресни!
Глубокие были норы,
Негромкие были ноты,
Никто не оценит хора,
В котором поют еноты.
Круглое стихотворение
Фу ты, ну ты, вилки гнуты,
Гнуты ложки и минуты,
Что по краю циферблата
Закруглились почему-то.
Выгнут хвост у кошки Машки,
Ручка круглая у чашки,
Глазки-бусинки у мышки
И манжеты на рубашке.
Гнутся ветки у осины,
Кожура у апельсина,
Гнется даже телебашня –-
Незаметно и не сильно.
Выгибает шею лошадь,
Гнёт к земле туриста ноша:
На спине –- рюкзак с палаткой,
И ведро с грибами — тоже.
Гнётся радуга над речкой,
Вьется в кольца дым из печки,
Шуба –- в круглых завитушках
У пасущейся овечки.
Всё вокруг неоднократно
Изгибается приятно,
Лишь характер мой упрямый –-
Треугольный и квадратный.
Топорная работа
Купил бобёр себе топор
И с топором пошел в дубраву
Рубить дубы, хоть был бобёр
Душою добр и кроток нравом.
Рубить дубы не по нутру
Бобру, но жить без крыши сыро.
И, как и всем в лесу, бобру
Хотелось дом или квартиру.
Дубы вокруг — как на подбор:
Тверды, как камень, и огромны.
Сломал бобёр о дуб топор,
И заворчал под нос нескромно:
— В работе — брак, и хром топор,
Найду деревья, что попроще.
Пойду рубить сосновый бор,
Или березовую рощу.
Но как теперь без топора
Валить стволы и делать бревна?
А ведь бобру давно пора
Построить дом в краю укромном.
Пусть сталь остра, но «жизнь –- игра»,
Бобры не предаются грусти,
И целый день без топора
Он грыз деревья с громким хрустом.
Нагрыз на дом и на забор,
На табуретку и ворота.
Зачем топор, когда бобёр
Прекрасно справился с работой!
И пусть бобры в душе добры,
Но вкус коры им стал по нраву.
С тех пор бобры грызут боры,
Аллеи, рощи и дубравы.
Сончас
Свернулась кошка булочкой
И на окошке спит,
И за окошком улочка
Имеет сонный вид.
Спят бабушки на лавочке,
В тенёчке дрыхнет пёс,
Сопит тихонько в тряпочку,
Под лапу спрятав нос.
Сомлел от солнца летнего
На вахте постовой,
Кондуктор, безбилетники,
Трамвай на мостовой.
Вздремнул рыбак украдкою,
Рыбёшке лень плеснуть…
Склонившись над тетрадкою,
И я сейчас усну.
Михаил Придворов
Закончил ЧПИ (ЮУРГУ) по специальности «летательные аппараты». Остался в институте в лаборатории «гидродинамики и тепломассообмена», после чего работал в лаборатории «рыбного хозяйства», где был и мнс-ом, и слесарем-механиком, и водителем и рыбаком, и пр. В настоящее время экономист по специальности. Поэтический старт - 7 августа 2001 года