188 Views
Сказ про бабёнку
Фёдор вышел из дома услышав звон бубенцов. Во двор въезжали сани запряжённые весёлой лошадкой.
– Здорово, Фёдор, – весело сказал Трофим, спрыгивая с саней.
– Какой сегодня товар привёз?
– А ты подойди и сам погляди, – веселушничал Трофим.
Фёдор подошёл к саням о сдёрнул тулуп. Под ним взору Фёдора открылись залежи всякой всячины. Самовары с пузатыми боками, кафтаны расшитые золотом, деревянные лошадки, часы настенные, ковры самотканые, лампы керосиновые, сковородки чугунные и много чего другого полезного по хозяйству. Фёдор перегладил каждую вещь. Уж больно они ему по нраву пришлись.
– А что у тебя есть из контрабандного? – спросил Фёдор.
Трофим хитро прищурился и крякнул.
– Кое-что имеется.
Трофим подошёл к саням, порылся и извлёк с самого дна большой мешок.
– Хряк заграничный? – догадался Фёдор.
– Нет, – засмеялся Трофим. – Бабёнка.
– Настоящая?
– Самая что ни на есть.
– А она у тебя в дороге не скопытилась?
– Что ты, Фёдор. Бабёнки они живучие. – Трофим погрозил пальцем, – Небось невтерпёж посмотреть товар, пощупать.
– Развязывай мешок.
Трофим развязал верёвку. Из мешка показалась голова с длинными волосами.
– Бабёнка, – расплылся в улыбке Фёдор
– Здрасте, – сказала бабёнка и полностью освободилась от мешка.
Она была маленькая, коренастая и с большими бёдрами. Фёдор порылся в карманах достал кусок сахара. к сунул бабёнке. Бабёнка взяла сахар мягкими губами и благодарно улыбнулась.
– Сахару много потребляет. Что есть то есть. На то она и бабёнка, – развёл руками Трофим. Зато со скотиной управляется. Скотину могу тоже продать если своей нет.
Трофим порылся в санях , достал мешок и вынул из него небольшую свинью. Бабёнка увидела свинью, вскочила на неё и ударила пятками по бокам. Свинья с визгом бросилась бегать по двору.
– Хороша бабёнка, – загляделся Фёдор. – А на мужиках она тоже ездит?
– Нет с мужиками она осторожничает. Мужик для неё хозяин и наипервейший человек. Бабёнки мужика опекают и кормят.
Трофим достал аркан, раскрутил его и набросил на бабёнку. Затем рывком стащил её со свиньи и притащил к себе.
– Будя над скотиной измываться. Товар попортишь.
Бабёнка лукаво посмотрела на Фёдора и протянула руку. Фёдор достал сахар и дал бабёнке.
– Бабёнку беру, а свиней у самого полно.
– Берёшь? – спросила бабёнка Фёдора.
– Беру, а куда деваться.
– Что, деньги есть?
– Есть немного.
– Сапоги купи, чистить буду.
– Ты, Фёдор, не удивляйся, – сказал Трофим. – Бабёнки не могут без сапог обходиться. Они любят их чистить.
– А что они ещё любят?
– На охоту ходить. Можешь брать её на утку. На зайца тоже любит ходить, но пуще всего на медведя. На медведя она врастопырку идёт. Увидит медведя, хватает его поперёк и так живого домой и волокёт. Бывает за сезон может полный чулан медведями забить. Ты кстати освободи чулан-то под медведей.
– А не забоишься чай медведя? – спросил бабёнку Фёдор.
– А чего его бояться? Он же толстый. А толстые не страшные.
– Тогда ты меня бояться будешь. Я худой.
– А я на тебя охотиться не собираюсь.
– Ты смотри какая бабёнка, – улыбнулся Фёдор. – На язык бойка.
– Но должен тебя предупредить, – сказал Трофим. – Хочешь ты этого или не хочешь, но в скором времени она тебе детишек приведёт.
– А где она их возьмёт? – удивился Фёдор.
– Старики сказывают, что детишек она плодит как курица яйца. Так что мой тебе совет, не подпускай бабёнку к петуху, а не то детишек будет полный дом. Мало того, они набьются в чулан и где тогда медведей держать?
– А что с детьми делать, если вдруг появятся?
– Малых детей бабёнке отдай, а большие сами знают что делать. Так старики говорят.
Сказ про Мужик-бабу
Жил на свете один царь. Такой он был обыкновенный, что от мужика не отличишь. Поесть любил, поохотится любил, а за бабами бегал просто страсть. А бабы всякие попадаются. Одни так бегают, что и на лошади не догонишь. А если и догонишь, всё равно толку от неё никакого. Такая баба запыхавшаяся и не интересная. А есть бабы, которые сами за царём гоняются. Соберутся с пяток баб и ну давай бегать. Такие бабы приставучие и мало полезные. Посмотрел на всю эту беготню придворный советник и говорит.
– Жениться тебе надобно, царь, ей-богу.
– А я жениться-то и не умею.
– А тут особой науки и не требуется, бери полюбившуюся бабу и женись.
– А где ж такую взять?
– А ты издай указ, чтобы все бабы явились к тебе да и показались с лучшей стороны. А ты знай себе выбирай.
Так царь и сделал. Сел на трон и стал ждать. А бабы в очередь выстроились.
– Дунька-коротышка! – объявил советник.
В зал вошла низкорослая девушка.
– Чем порадуешь, Дуняша? – спросил царь.
– Я могу под столами бегать не пригибаясь. – Дунька не долго думая побежала под стол и выбежала с другой стороны.
– А ещё я могу быть заместо кошечки.
Дунька забралась на колени царю и свернулась калачиком.
– Мышей ловишь? – спросил царь.
– Ловить не ловлю, но могу быть заместо мышки. Я шуршать умею.
Дунька принялась шуршать царёвым кафтаном.
– Будя тебе. Иди отседова.
Дунька убежала.
– Манька – объявил советник.
В зал вошла полная девушка с огромной корзинкой.
– А ты, Манька, что умеешь?
– У меня аппетит хороший. Могу съесть всё что угодно в любом количестве.
Манька достала из корзины кусок колбасы и принялась жевать.
– А какая мне польза от того, что ты ешь?
– А польза самая прямая. Допустим, развелось у тебя в царстве много чего круглого. Куда не глянешь, всё круглое. В глазах рябит. А что с этим круглым делать так ты и не знаешь. Хоть ложись и помирай. А я лишнее круглое враз съем. Круглое оно ещё съедобное. А вот ежели у тебя заведётся много квадратного, тут мне одной не справится. Квадратное оно не такое вкусное. Тут помощница нужна. Есть у меня на примете одна. Сестра моя. Вот она квадратного может съесть сколько угодно. Но тогда тебе нужно будет женится на обеих.
– А если у меня не заведётся ни круглого, ни квадратного, на что ты мне тогда?
– Ну, овальное уж точно заведётся. А я овальное тоже потребляю.
– Опасная ты баба. Я сам местами круглый, местами квадратный, а где-то овальный. Иди отседова.
И Манька ушла.
– Фёкла, – объявил советник.
В зал вошла обыкновенная девушка.
– А ты, Фёкла, что умеешь?
– Я всё могу.
– Так уж и всё? – недоверчиво спросил царь.
– Всё, что пожелаешь.
– А мужиком можешь стать?
Фёкла обросла бородою.
– Такой мужик пойдёт?
– Такой не пойдёт. Нужен мужик с самогонкой
Фёкла достала бутылку и поставила на стол.
– Вот теперь вижу, что мужик, – сказал царь.
– Предлагаю выпить за встречу двух мужиков.
Царь с Фёклой выпили.
– Ты, Фёкла, вот что мне скажи, зачем мне такая баба, которая вроде как мужик? Боязно мне всё это. Заснёшь с бабой а проснёшься с мужиком. Люди засмеют.
– А я научу тебя в бабу оборачиваться. Вот и будешь ты бабой, пока я мужиковать буду.
– А бабой интересно быть?
– Вот ты царь, а того и не знаешь, что нет ничего лучше, чем быть бабой. К бабе мужики тянуться, гостинцы дарят. Опять же в женскую баню ходить будешь.
– Сладкие твои речи. Ну давай, учи как бабой стать.
– А ты за ушко дёрни, да про себя скажи «стать бабой мне».
Царь так и сделал и вдруг превратился в бабу.
– Ну что, берёшь меня замуж? – спросила Фёкла.
– Пусть будет по твоему. Только детей сама рожать будешь. Я как никак мужик, хоть и баба.
Так и зажили царь с Фёклой. Самогонку мужиками пили, в баню бабами ходили. Да и детишкам хорошо с двумя мамками и двумя папками.
Сказ про Макара
В одной деревне жил мужик по имени Макар. А все в деревне считали его бабой.
Как-то к Макару пришли мужики попить чаю и позаигрывать. Когда попили чай, Гаврила подошёл к Макару близко и спросил:
– Макар, почему ты баба?
– Я не баба, – ответил Макар.
– А ты детей родишь, – сказал Кирилл и положил руку на колено Макара.
– Ну и чё?
– А то, – сказал Пантелей и приобнял Макара. Макар встряхнул мужиков, отвернулся, родил мальчика и сунул его Гавриле.
– Разве бабы таких родют?
Гаврила долго рассматривал мальчика, потом передал на смотрины мужикам.
– Ну, чуток не таких.
– Чуток, – передразнил Макар. – Сколько баба тужиться не будет, а такого не выдует. А мужик, если приладиться… – Макар не отворотясь приладился и родил еще мальчика. Малыш пошел на разглядку.
– А двоих смогёшь? – спросил Пантелей.
Макар подумал, потом приладился и родил двух пацанов.
– А девку?
Макар выродил девку и немного вспотел.
– А девку с пацаном? – разохотился Пантелей.
– Чё ты заладился, – сказал Гаврила Пантелею. – Пусть поостынет мужик.
Выродки начали скулить, и мужики заерзали.
– А ну давайте дитёв сюда, – делово сказал Макар. Приняв в охапку детей, Макар приладил двоих по грудям, остальных ловко рассовал подмышки.
– Чё вылупились! – загремел Гаврила на мужиков. – А ну пошли из хаты, пущай дети поедят.
Гаврила выпроводил мужиков, обернулся и сказал.
– Ты, Макар, того, если чё надо, я подсоблю.
Макар кивнул. Гаврила вышел. Скоро Гаврила вернулся.
– Макар, может чё надо?
– Возьми девку покормить, – Макар выронил ребенка из подмышки Гавриле в руки. Гаврила смотрел на ребенка и соображал.
– Чё стоишь? Дай ей грудь.
– Не могу я.
– Груди нету что ль?
Гаврила тыкнул девочкой в грудь и заёрзал ею по соску.
– Ты, главное, приладься, оно и пойдет, – сказал Макар.
Гаврила стал внимательным, туда-сюда приладился, и девочка стала кормиться.
Cкоро все дети наелись и уснули. Макар вышел посмотреть на вечер, и Гаврила вышел.
– Макар, а чё ты детей родишь?
– Полезно это.
– А бабы зачем?
– Бабы – они тоже полезные. Для мужика все полезно. И бабы, и звери, и птицы…
– Кака ж польза от птиц?
– Птица полезно летает. – Макар приладился, взлетел, полетал и приземлился рядом с Гаврилой. Гаврила удивился.
– Шибко полезно?
– Обыкновенно.
Макар встал и пошел в дом.
Гаврила и завтра придет.
Сказ про двух тараканьих поэтов
Остап был поэтом. Не каким-то там мелким поэтишкой, а самым настоящим матёрым поэтом. Об этом красноречиво говорили испачканные чернилами руки и пачка бумаги на столе. На одном листке было написано:
Сегодня встал я в семь утра,
Две строчки выдал на гора.
Остап медленно ходил из угла в угол и глухо бился головой об стенку. Этим нехитрым способом он выбивал из себя субстанцию под названием вдохновение. Настенные часы стали громко отсчитывать время. Остап бросился к столу и записал:
Часы пробили ровно восемь.
Я строчку написал про осень.
Остап опустился на четвереньки и стал ползать вокруг стола. Это был ещё один способ для добывания вдохновения. Проклятое вдохновение никак не приходило, и Остап стал стучаться головой об стол. Этот приём как всегда подействовал и Остап записал:
Я вижу таракана под столом,
Охотиться за ним облом.
Остап с ещё большим рвением стал ползать вокруг стола, пока рука снова не потянулась к ручке.
Ещё я таракана вижу,
И этого я не обижу.
В дверь позвонили. Остап пошёл открывать. На пороге стоял Максим, тоже поэт.
– С утра припёрся я к Остапу
Так дай пожму тебе я лапу.
Остап позавидовал лёгкости, с которой Максим рифмовал, но списал это на счёт подготовленного экспромта.
– Привет Максим, зачем пришёл ты?
– Где мне переодеться в шорты?
– Под крышей дома моего
Переодеться? Не вопрос.
– Для вдохновенья твоего
Я тараканов двух принёс.
Максим достал из кармана баночку из-под майонеза и потряс перед лицом Остапа. В баночке копошились два таракана.
– Ну как зверюги, хороши? – спросил Максим. – Я их достал из-за печки.
Остап взял баночку и посмотрел на свет.
– Два одиноких таракана,
Как два наполненных стакана.
– Я рад, что тебя они вдохновляют.
Максим достал из кармана ещё одну баночку.
– А эти животные мне попались в холодильнике. Упитанные черти. Что ты на это скажешь?
Остап взял баночку и вгляделся в неё.
– Смотрю на тараканов сверху,
На тараканов сыплет перхоть.
– Блестяще! А что ты скажешь на это?
Максим достал из кармана ещё одну банку с тараканами.
– Эти мне попались прямо на столе. Наглые, чёрт возьми.
Остап взял банку, уставился на неё и стал ходить из угла в угол, глухо ударяясь головой об стену. Когда часы пробили десять, Остап опустился на четвереньки и стал ползать вокруг стола, не выпуская из руки баночку. Вскоре стол стал содрогаться от ударов головой. Максим понял, что это надолго и пошёл на кухню выпить чаю. Остап перевернулся на спину и стал дрыгать ногами одновременно ударяясь головой об пол. Максим выпил чашку чая, затем ещё одну и вышел посмотреть на Остапа. Остап ползал по полу на брюхе и шипел как змея, гипнотически уставившись на тараканов.
– Остап, а теперь расскажи всё, что ты знаешь про тараканов, – сказал Максим.
Остап застыл на месте и начал декламировать.
– Я вижу таракана под столом,
Охотиться за ним облом.
Ещё я таракана вижу,
И этого я не обижу.
Два одиноких таракана,
Как два наполненных стакана.
Смотрю на тараканов сверху,
На тараканов сыплет перхоть.
– Не хватает ударного окончания, Остап.
Остап завертелся на месте волчком, завыл, вдруг застыл на месте и усталым голосом произнёс.
– Смотрю на таракана сбоку я,
Черты лица такие тонкие.
Максим зааплодировал и добавил.
– Тараканы с тонкими чертами
Совладаю с вами на татами.
На этой оптимистической ноте с тараканьей темой было покончено.
Сказ про Прохора и мух
Гаврила был в тоске. Он целыми днями лежал на печи и плевал в потолок. Тоска была обыкновенная, зелёная. А мысли были чёрные.
Как-то заглянул к Гавриле Прохор.
– Всё лежишь, Гаврила? – спросил Прохор.
Гаврила в ответ плюнул в потолок.
– А я тут тебе гостинцев принёс. Гляди, это пауки первосортные. От них в глазах рябит и на душе радостнее делается.
– Где взял? – спросил Гаврила.
– Не боись. Свои, домашние, откормленные на жирных мухах. Мухи-то у тебя надеюсь есть?
– Куды там. В доме жрать нечего. Вот они и подались на вольные хлеба.
– Ладно не переживай. Будут тебе и мухи.
Прохор развернул пакетик и дом наполнился весёлым жужжанием мух. В глазах Гаврилы появился интерес.
– Прохор, а как ты сам-то теперь без мух? Жена небось из дому выгонит.
– Не боись, не выгонит. Я ей новых наловлю, пуще прежних. Жена у меня это дело любит. За стол не сядет без мух. Говорит, что у неё от мух мысли весёлые. Как от самогонки. Живи и радуйся. Вот так. Только вот что. Чтобы мухи радовали, их веселить надо.
– Плясать перед ними что ли?
– Зачем же уж сразу плясать. Вот ты чем себя веселишь?
– Я в потолок плюю.
– Это не годится. Ты мне лучше скажи, чем мужик себя веселит?
– Бабу заставляет плясать.
– А ежели баба плясать не умеет, как ему душой отдохнуть?
– Научить бабу плясать.
– Не то ты говоришь, Гаврила. А детишки на что? Детишки-то как раз и веселят. Я тут для тебя пару детишек припас. Из своих, домашних.
Прохор достал из мешка пацана и девку.
– Пусть они у тебя пока побудут, для радости.
Детишки залезли на печь к Гавриле и стали плевать в потолок.
– Дядя Гаврила, а у тебя борода настоящая?
– Дядя Гаврила, а что полезнее – руки или ноги?
– И что, мухи от детей тоже веселятся? – спросил Гаврила.
– Мухи на то и мухи, чтобы от детей веселиться. Только не шибко. Мухам радостно, когда дети летают. А летают они редко.
– Вот видишь. А что делать, чтобы дети летали?
– А этого и необязательно. Можно жёванную бумагу бросать. Мухам этого за глаза. Веселятся как угорелые. А ещё мухи веселятся от всего от чего мужик веселится. Ты мужик?
– Мужик.
– Ты мужик, только не весёлый. А чтобы ты стал весёлый, нужна самогонка. Правильно?
– Правильно.
– Вот тебе и самогонка.
Прохор достал из мешка бутылку.
– Перво-наперво кому наливаем? – спросил Прохор.
– Хозяину, кому ещё.
– Нет. Мухам.
Прохор разлил самогонку по трём стаканам. Гаврила слез с печки и сел за стол. Мухи тут же облепили свой стакан.
– Ну что, веселее стало? – спросил Прохор.
– Веселее-то оно веселее. Только как же без закуски?
– Правильно. Без закуски и мухи попадают и всё веселье кончится. А вот и закуска.
Прохор достал из мешка всякой всячины. Тут тебе и пироги с капустой, и яйца, и рыба. Часть мух переместилась на еду.
– Но и это ещё не всё, – сказал Прохор. – Мухам как и мужикам бабы нравятся. Мухи от баб ножками дрыгают. Я тут одну бабу припас. Свою не пожалел.
Прохор достал из мешка бабу.
– Здравствуй, Гаврила, – сказала баба. – развеселился немного?
– Есть маленько, – сказал Гаврила.
– Прохор, как наши дети?
– А что им сделается. Лежат на печи себе да мух веселят.
– Дядя Гаврила, а что полезнее – дяди или тёти? – спросил пацан.
– Они сами по себе никакой пользы не имеют. Они только друг для друга полезные, – ответил Гаврила.
– Ну что, совсем весело стало? – спросил Прохор.
– Весело-то оно весело, но что я буду делать, когда вы все уйдёте?
– Дело сделано, Гаврила. Мух я тебе принёс. К мухам обязательно бабы потянуться. И заведутся у тебя дома бабы. Там, глядишь, выберешь себе любую по вкусу, а от неё и детишки заведутся. Ну что, теперь ты понял как веселиться, Гаврила?
– Кажись понял.
Прохор поднял стакан.
– За мух.
Все в том числе и мухи выпили.
Сказ про рака
Микола сидел, опустив ноги в таз с горячей водой, и поучал Машку.
– Не боись, Машка. Горячая вода все болячки выводит.
Крыса Машка покорно взобралась на специальный уступочек на тазу, легла на живот и покорно опустила лапки в воду.
– Молодец, а теперь расслабься. К вечеру ещё баньку сообразим.
Петро тоскливо наблюдал за ложкой. За те пять часов, что он на неё смотрел, ложка даже не шелохнулась.
– Сурьезная зима, – сказал Петро, – даже ложка впала в спячку.
Микола влез в валенки, накинул тулуп и вышел на двор. При виде хозяина Тузик радостно завилял хвостом, не вылезая из теплой будки. Будка кусками разлетелась в стороны. Микола подобрал пса и сунул его за пазуху.
В воздухе стояли замёрзшие запахи. Микола не спеша подходил к каждому и принюхивался. Тузик уважительно заскулил. Обнюхав все по три раза, Микола взял жменю снега, растер его, прислушиваясь к хрусту. Взял в рот и вдумчиво пожевал. Затем решительно вошел в дом.
– Собирайся, Петро, пойдем на рака.
– На какого еще рака?
– На ближайшего.
– А ты знаешь, где он водится?
– Там же, где и мы. В России.
– А как мы рака отличим от не рака?
– Старые люди говорят, что он задом наперед и передом назад двигается.
– Снасть каку брать?
– Пилу возьмем. Она вперед и назад работает. Для рака – самое то.
Братья впрягли кобылу в сани и тронулись. Долго ли, коротко ли ехали, как вдруг послышался какой-то шум. Мужики оставили сани, взяли пилу и крадучись пошли вперед. На дорогу из кювета пытался задом выбраться «Запорожец».
– Кажись, рак, – шепотом сказал Микола.
Мужики выбрали дерево напротив «Запорожца» и стали его пилить. Дерево упало точно на крышу машины. Она тут же заглохла. Мужики подошли к машине.
– Чудной рак-то, – сказал Петро, разглядывая «Запорожец».
– Это отшельник, – сказал Микола. – Старые люди сказывают, что раки-отшельники домики с собой таскают.
Микола заглянул в окно.
– Глянь, Петро, а вон и рак сидит.
Петро посмотрел в окно и увидел мужика с выпученными глазами. У мужика был шок от удара.
– А как его добыть? – спросил Петро.
– Беги за пилой.
Братья распилили «Запорожец» пополам и выколупали мужика. Мужик вращал глазами и что-то мычал.
– Крупный, – сказал Петро.
– Для рака в самый раз, – сказал Микола.
Братья примостили мужика в сани и поехали домой.
Крыса спала на уступочке, свесив лапки в воду. Микола взял ковш, зачерпнул горячей воды и подлил в тазик. Петро завел в дом мужика и усадил на лавку. Мужик вяло вращал глазами и мычал. Микола пощупал нос мужика.
– Больной рак, – сказал Микола и стал снимать с него обувь.
Петро осторожно, чтобы не разбудить крысу, перенес тазик к ногам мужика. Микола аккуратно опустил ноги мужика в воду. Братья тоже разулись и примостились к тазику.
– А чё с раками делают? – спросил Петро.
– Поглядим. Пусть у нас поживет, пока холода не спадут.
Из-под тулупа Миколы выполз Тузик. Он съехал по ногам хозяина и стал посреди тазика.
Прошло время. Мужик перестал бесцельно вращать глазами, вылез из тазика и неровно пошёл к печке.
– Передом наперёд ходит, – сказал Петро, – как Тузик.
– Может он – собака, – сказал Микола.
– А может и крыса. Поживём – увидим. Всё ж с ним веселее будет.
Сказ про репетицию
Онисим решил поставить пьесу собственного сочинения. Актёров он набрал из односельчан. Правда никто из них до этого на сцене не играл, но Онисим считал, что у них должно получиться, потому что образы были выписаны выпуклыми и понятными любому деревенскому. Мистер Грей был хитрый, мистер Джонсон был пьющий, мистер Дрейк бегал за женщинами. У персонажей только имена были нерусские. Жили и действовали они в обычной деревне.
Первую репетицию Онисим решил провести у себя дома. К вечеру все собрались.
– А нам бороды выдадут? – Спросил Гришка, играющий мистера Джонсона.
– А зачем тебе борода? – Удивился Онисим.
– Как зачем? Мистер Джонсон пьющий, а все пьющие обычно с бородой.
– С чего ты это решил?
– Пьющий человек, он ведь когда напивается, падает лицом на стол и засыпает. Стол жёсткий, и человеку неудобно спать. Вот природа и гонит растительность на лице, чтобы ему мягче было.
– Кому ещё борода нужна? – Спросил режиссёр.
– Мне, – сказал Василий. Ему досталась роль хитрого мистера Грея.
– А тебе зачем? Мистер Грей хитрый. Он может быть и без бороды.
– Не может. У хитрого человека всегда ухмылка на лице. А прятать её удобнее всего в бороде.
– Не убедительно.
– Но мистер Грей тоже пьющий и без бороды ему никак нельзя.
– Тебе тоже борода нужна? – спросил Онисим Виктора.
– Нет, мне велосипед не помешал бы.
– А велосипед тебе зачем?
– Мой мистер Дрейк бегает за женщинами. Я считаю, что глупо бегать пешком. На велосипеде он быстрее их догонит.
– Но он бегает за женщинами в переносном смысле.
– Тогда мне нужен велосипед в переносном смысле. Как бы. Правда, я на нём ездить не умею. Онисим, дашь свой велосипед, я поучусь?
– Так ты как бы умеешь на нём ездить.
– Тогда выдай и мне бороду. Женщины любят бородатых мужчин. Мне легче будет за ними бегать.
– К бородатым женщины сами липнут, а тебе нужно за ними бегать. Ты это понимаешь?
– Я понимаю только, что тебе жалко для меня бороды. Вон Гришка с Васькой с бородами, а я ни их фоне буду как пацан. И что это за пьеса такая, где все бородатые, а я нет?
– Мы пьющие, – сказал Василий. – А про тебя в пьесе написано, что ты только кефир пьёшь.
– Онисим, зачем мистер Дрейк пьёт только кефир. Он что, не мужик? – Спросил Виктор.
Онисим устало посмотрел на Виктора.
– Допустим, у него язва.
– А он, предположим, к доктору пошёл и тот его вылечил.
– А доктор бородатый был?
– Конечно бородатый. А что?
– Не лечил он мистера Дрейка от язвы. Потому что бородатые бывают только хирурги.
Виктор замолчал и задумался. Затем его осенило.
– Мистер Дрейк по праздникам пьёт?
– Ну, немножко выпивает, – осторожно сказал режиссёр.
– Значит, на праздники он отпускает бороду. Правильно?
– Допустим.
– А действие пьесы происходит восьмого марта. Следовательно, давай и мне бороду.
– Хорошо, будет тебе борода.
Всё это время Зина сидела тихо и прислушивалась к спору мужчин. Когда возникла пауза, она и сама решила высказаться.
– Онисим, мистер Дрейк бегает за миссис Дуглас, которую я играю. Правильно?
– Да, Зиночка.
– Значит и мне нужна борода.
Мужики опешили, а затем засмеялись. Громче всех смеялся режиссёр.
– Ай да Зинка. Умеет разрядить обстановку. Молодец, – заливался Онисим.
– Я не шучу, – лицо у Зины было серьёзным. Мне тоже нужна борода. Дрейк гоняется за любой женщиной?
– За любой.
– Чтобы это подчеркнуть, миссис Дуглас должна быть бородатой.
– Но ведь миссис Дуглас не пьёт, – взмолился режиссёр.
– Она пьёт иногда из-за переживаний.
– Каких ещё переживаний?
– Ешё бы не переживать, когда за тобой гоняется бородатый мужик. Да и в цирке проблемы.
– В каком ещё цирке.
– Про это у тебя в пьесе не написано, но подразумевается. Миссис Дуглас бородатая, значит выступает в цирке. Бородатая она, когда переживает. И без бороды, когда спокойная. Вот тебе и проблемы на работе.
– С такими актёрами и режиссёр пьющим станет.
И Онисим приклеил себе бороду.
Сказ про Гаврилу и докторов
Гаврила как-то раз заболел. Не то чтобы сильно, обыкновенно заболел. А до этого он и не болел вовсе. Не хотелось болеть, вот и не болел. А то что в детстве его гусак ущипнул и было больно, так это за болезнь не считается. А тут неожиданно вдруг заболел Гаврила. В горле першить стало, голова загудела, ноги ослабли. В общем почувствовал Гаврила себя скверно. Лёг он тогда в постель и стал врача ждать. А на ту пору как раз мимо его дома врач проходил. Видит врач Гаврилин дом и думает себе: неспроста тут дом стоит, видать кто-то в нём живёт, а может и болеет даже. Как же я врач пройду мимо больного. Подумал так врач, да и зашёл в дом.
– Есть тут кто живой? – спросил врач.
– А кто это такой любопытный ко мне пожаловал? Живого нет, а вот еле живой имеется.
– Я странствующий врач. Всё своё время провожу в поисках больных. И если нахожу такового, немедленно на него набрасываюсь и начинаю его лечить вплоть до полной победы организма. А ты кто таков, если не секрет, будешь?
– Я Гаврила. Всё своё время вожусь по хозяйству. Я как увижу какую-нибудь работу по хозяйству, так сразу наваливаюсь на неё и начинаю её делать. У тебя случаем нет никакой работы по хозяйству? Я бы с готовностью её сделал.
– Всё моё хозяйство – это вот этот чемоданчик с врачебными инструментами и лекарствами.
– А хочешь я повожусь с твоим чемоданчиком?
– Спасибо, без надобности. Ты мне лучше скажи, есть ли больные в этом доме?
– А как же. В каждом уважающем себя доме найдётся больной.
– Скорее же покажи мне его. Я весь в нетерпении, так мне его хочется вылечить.
– Так знай же, странствующий врач, что больной в этом доме я.
Врач стал приплясывать.
– Ты не представляешь как я этому обстоятельству рад! Ведь больной человек – это какая радость для человека моей профессии. Со здоровым и поговорить-то не о чем. Ну-с, приступим к лечению. Что у нас болит?
А в это время мимо Гаврилиного дома проходил ещё один врач. Зашёл он во двор и думает: «Ну, если собака на меня залает, значит в этом доме больной». А собака как увидела чужого, так и залаяла. И врач смело вошёл в дом.
– Есть тут кто живой? – спросил другой врач.
– Ещё один любопытный пожаловал, – сказал Гаврила.
– Я странствующий лекарь. Стало быть лечу больных и немощных от разных болезней. А некоторых лечу даже от одинаковых болезней. Больные в доме есть?
Как услышал врач, что новый гость лекарь, так и затаил на него обиду. Ещё чего доброго больного у него отберёт.
– Нет больных в этом доме, – сказал врач.
– Так я вам и поверил, – сказал лекарь. – А почему здесь лекарствами пахнет?
– А это от меня пахнет, потому что я врач.
– Коллега! – сказал лекарь и бросился обнимать врача.
– Не прикасайтесь ко мне. Вы бесчестный человек. Вы хотите отобрать у меня больного. А я, между прочим, у него уже язык посмотрел.
– Душечка вы мой! Как правильно вы поступили, что посмотрели его язык. Вы настоящий врач.
– Вот ещё. Конечно настоящий. Вот у меня чемоданчик с инструментами и лекарствами. Посмотрите, не стесняйтесь.
– А вы пока мой чемоданчик посмотрите.
Врач и лекарь стали рыться в чемоданчиках.
– Ой, какой у вас шприц замечательный.
– А у вас тоже ничего.
– А фонендоскоп какой блестященький. Ой, я прямо не могу.
Врач от комплиментов растаял.
– Ладно, можете измерить у больного пульс.
– Благодарю, коллега.
Лекарь взял Гаврилу за руку и стал измерять пульс.
– Шестьдесят два.
– А когда я измерял, то было шестьдесят, – удивился врач.
– Вы проиграли, – обрадовался лекарь и отпустил врачу два щелбана.
В это время в дом вошёл мужчина с чемоданчиком.
– Больные в доме есть? – спросил он. – Я доктор.
– Допустим, есть, – сказал Гаврила. – Наверное пульс хотите посчитать?
– Хочу.
– Ну, считайте.
Доктор взял Гаврилу за руку.
– Пятьдесят пять.
– Третьим будешь, – сказали врач и лекарь, отпуская доктору щелбаны.
Сказ про Григория, Силантия и волка
Григорий был на все руки мастер. Где чего починить, кого вылечить – все обращались к Григорию. Он и плотник, он и фельдшер, он и ветеринар, он и советчик.
Григорий сидел за столом и играл сам с собой в карты. Он сильно нервничал, потому что проигрывал. После очередного проигрыша расстроенный Григорий залез под стол и стал по правилам задуманной им игры кукарекать. В дверь без стука зашёл Силантий. Он снял шапку и включился в игру.
– Куд-кудах-тах, Григорий.
– Кукареку, Силантий. Кукареку за собою дверь. Ещё пять раз кукареку и я с тобой кукареку.
Григорий откукарекал всё, что положено, сел за стол и разрешил Силантию говорить.
– Волк петуха задавил, и куры от страха не несутся. А ещё овцы не идут в стойло. Волк загрыз вожака, вот они и не идут.
– А ты с ними говорил?
-А чё с ними говорить, они всё одно не понимают.
Григорий вышел во двор. Овечье стадо грустно блеяло у изгороди. Григорий медленно вошёл в середину стада и сел на землю.
– Григорий, не молчи, – сказала одна овца. – С нас хватит, что Силантий всё время молчит. А как рот открывает, сразу врёт. И тебе небось наврал, что волк Сашку задрал.
К Григорию пробрался Сашка, крупный баран.
– С чего это меня волк задрал бы? Я крупный, рогатый. Как дам по зубам. Ещё Шарик с Тузиком нас охраняют.
– Мы дело своё знаем, – сказали Шарик с Тузиком. Ни один волк к стаду не подберётся. А Силантий всё врёт.
На крыльцо вышел Силантий.
– Я забыл сказать тебе, Гриш, волк Шарика с Тузиком покалечил.
– Чего он врёт? – засуетился Шарик и залаял на Силантия.
Григорий молчал.
– Если сказать честно, то волки у нас не водятся, – сказал Тузик. Драть некому. А Силантий врёт почему-то.
В центр круга вступил волк.
– Да у нас волков кроме меня и нету в округе. А с какой стати я буду задирать Сашку, если он крупный и рогатый, да ещё у меня в стаде родственники имеются – Шарик с Тузиком?
– Тоже мне охранники, – сказал Силантий в сторону собак. – Волк посреди стада, а они болтают.
– Да какой он волк, – сказал Тузик. Траву ест и на луну блеет.
Волк сконфузился и выплюнул траву.
– Пусть Петька скажет, – заблеяли овцы.
К Григорию подошёл петух и сказал хриплым голосом.
– Силантий успел тебе нажаловаться, что у меня куры не несутся? Пусть идёт в курятник и посмотрит, что Клуша нанесла. А Рябая что вытворяет? Врёт Силантий. Вчера при мне сказал курям, что меня волк задрал. Скажи ему, Григорий, не молчи.
Григорий молча строгал.
– Не могу я больше терпеть волка. Гриш, ты ведь знаешь, что он к моей сестре клинья подбивает? – сказал Силантий.
– А что тут такого? – сказал волк. Сестра у тебя красавица и я ей нравлюсь.
– Что тут такого? – вскричал Силантий. – Не хватало, чтобы мои племянники в грязной норе жили! И что получается за жених такой, который барана задрать не может, да что там говорить – курицу не придушит.
– Зачем же в грязной норе? Мы у тебя будем жить, – сказал волк. По родственному. Я по хозяйству способный. А на луну лучше меня никто не воет.
– Да я сестру лучше за Сашку отдам. У него шерсти много и с женщинами он обходиться умеет.
– Зачем мне твоя сестра? – сказал Сашка. У меня овец целое стадо. С ними еле справляюсь.
– Или за Петьку. Он места много не занимает и по утрам будит – полезный родственник.
– Я тоже умею будить по утрам. Меня Петька научил. Вот смотри, Гриш. – Волк напрягся и прокукарекал. Чего ему ещё надо?
– Когда кукарекаешь, шею максимально вытягивай, – сказал Петька.
Волк вытянул шею и прокукарекал.
– Молодец, – похвалил Петька.
– Ладно, – сказал Григорий. – С вами всё понятно. Все, кто умеет кукарекать, милости прошу в дом. В карты на кукареки сыграем. Заодно и проблемы все порешаем.
Григорий встал и пошёл в дом. За ним потянулись Силантий, Петька и волк. Баран Сашка попробовал было прокукарекать с вытянутой шеей, но у него ничего не получилось. Все засмеялись. Сашка засмущался.
– Заходи и ты, Сашка, – сказал Григорий. Будешь кукарекать как можешь, если проиграешь.
– Извини, Гриша – сказал Шарик. Я бы с удовольствием с вами покукарекал, но мы с Тузиком на работе. Надо овец загнать. Правда, Тузик?
– Гавкареку, – ответил Тузик.
Сказ про Маньку и мужиков
Мужики сидели у Панкрата дома, пили чай и балагурили. Чай был дымный, наваристый, пился много и сладко.
– Моя Глашка, – говорил Федот, кусая пряник, – когда дрова рубит, так в соседней деревне слышно. Начинает рубить она засветло, а заканчивает, когда дрова кончаются.
На дворе был слышен гулкий звук топора. Чашки и самовар на столе каждый раз подпрыгивали.
– Это Глашка выводит, – гордо сказал Федот. – Сильнющая у меня баба. Я таких баб люблю. Кабы встретил ешо такую, то и на ней женился бы. Да где такую ешо встретишь. Вон как выводит, – любовно сказал Федот.
– А вот моя баба посильнее твоей будет, – сёрбая чай из блюдечка, сказал Пантелей. – Она на огород в одиночку ходит. С одной лопатой. Выйдет с петухами, пока огород твёрдый и как начнёт махать. И машет, и машет, пока всего не перелопатит. А к вечеру приходит и как ни в чём не бывало стакан с водкою до полуночи ворочает. Одной рукою. Вот это баба, я считаю.
– А моя Манька сейчас баньку строит, – сказал Панкрат. – Вчера в лес сбегала, деревьев для неё навалила, сама волоком домой притащила и распилила. С утра вон сбегала на каменоломню за камешками подходящими. В один присест все принесла. Скобы для брёвен сама в кузнице выковала. А к вечеру придёт – начнёт с детишками тискаться. А после детишек заставит меня с ней бороться. Ни разу ешо я её не заборол. Такая у меня баба.
В дом вошла женщина огромной наружности. Это было Манька, жена Панкрата. Манька молча подошла к ведру, умыла руки и сказала мужу.
– Здоров, мужики. Чаи гоняете? Может поборемся?
– А ты баньку-то доделала? – спросил Панкрат?
– А чё? Готова банька. После рукопашной и обновим.
Мужикам сильно неохота было с бабой связываться, но они знали манькин характер и приуныли.
– А как бороться будем, – спросил Панкрат, – по одиночке или все скопом?
– Дураки вы, – добродушно сказала Манька. – Конечно скопом, – и сгребла всех мужиков со стола в охапку вместе с пряниками и блюдечками.
Мужики завизжали и принялись отбиваться. Манька, не обращая внимания на отчаянное сопротивление, медленно вымешивала мужиков словно тесто и напевала при этом дурацкую песенку.
– Так не честно! – орал Пантелей. – Нас всего лишь трое!
– Будя глупости говорить. Вы чаю напились, пряников наелись. Вон какие сильные стали. – Манька прижала Фёдора к груди и забаюкала. Остальных мужиков она держала ногами.
– Это против правил! – заверещал Фёдор. – Чужого мужика баюкать! А если моя Глашка увидит?
– Глашка дрова до вечера рубить будет, а вы до вечера мои.
Мужики сопротивлялись как могли. Они выкручивались, пытались кусать толстые манькины ноги, но женщина только радостно склабилась и елозила ногами по мужицким спинам. Наконец, Манька расслабила ноги и мужики выскользнули. Они уселись за стол отдуваясь и налили чай.
– Мань, брось Фёдора, а то у нас компания разваливается.
– Тихо, мужики, – Манька приложила палец к губам.
Фёдор сладко посапывал на могучей груди. Манька запела опять свою дурацкую песенку.
– Что делать с чужим спящим мужиком, ума не приложу. Пойду отнесу его Глашке, она точно знает.
– Мань, и скажи Глафире, чтоб не сильно топором-то махала, а то у нас чашки с самоваром подпрыгивают. Того и гляди совсем из дома повыскакивают, – сказал шутейно Панкрат.
– Ладно – чашки. У меня вон мужик подпрыгивает, – сказала Манька и осторожно ступая вышла во двор.
Сказ про Онуфрия и диких баб
Было это в те далёкие времена, когда Луну на небо ещё не повесили, а бабы были дикими и неприрученными. Мужики жили вместе с медведями в берлогах. Еноты их обстирывали, а зайцы воспитывали мужицких детей. Надо сказать, что мужицкие дети совсем не такие как бабские. Баба она детей родит, а мужик мастерит. Смастерить ребёнка большого ума не надо. Главное, чтобы материал подходящий под рукой имелся. Удачные мальцы получались из дуба и берёзы – деревяши. Им и сносу не было. Чуть похуже из ясеня и липы, но тоже ничего. А делались детишки просто. Берётся бревно, при помощи топора ему придаётся форма ребёнка, прибиваются руки и ноги. Затем останется только поплевать да пошептать заветные слова и ребёнок начинает жить. Дети по хозяйству годились и для всякой работы полезные были. А ещё мужики мастерили детей из шишек – шишкунов. Эти только для забавы и годились. Иной мужик имел до десятка детишек для работы и пяток шишкунов.
Онуфрий жил с медведем в самой чаще леса. Детей у него давно уже не было. Был один шишкун, Васька, да сбежал куда-то.
– Что-то муторно мне на душе, сказал как-то Онуфрий медведю. – Скушно больно.
– А ты мальца смастери. Будет с кем по грибы ходить. Я тут одно подходящее дерево приметил. Знатный малец получится.
– Может оно и так.
Вдруг в берлогу вбежал шишкун.
– О, Васька, где тебя носило? – обрадовался Онуфрий.
– Это длинная история. Зато я баб выследил. Целое стадо. Айда, батя, покажу.
– Да на что мне баба? Нам и без неё хорошо.
– Бабы они интересные, – сказал Васька. Они такие же как и мужики, только чуток не такие.
– Васька дело говорит, – сказал медведь. – Баба тебе нужна.
– Далась вам эта баба. Нешто без неё не проживём?
– Ты Федьку знаешь? – спросил Васька.
– Рябого? Как не знать.
– Так он второй год как с бабой живёт.
– Да ну?
– Вот тебе и да ну.
– И как ему живётся?
– А чего ты у меня спрашиваешь? Пойди к Федьке и у него спроси.
Онуфрий собрался и отправился к Федьке.
Федька качал в люльке ребёнка, как вдруг отворилась дверь и вошёл Онуфрий.
– Доброго здоровья, – сказал Онуфрий.
– Тише, ребёнка разбудишь.
Онуфрий подошёл к люльке.
– Странный у тебя ребёнок какой-то. Не деревяш и вроде не шишкун.
Федька тихо засмеялся.
– Темнота, это же бабский ребёнок.
– Так это правда, что ты с бабой живёшь?
– Небось Васька на хвосте принёс? Жил тут у меня с неделю.
– Ну и как оно с бабой-то?
– С бабой, Онуфрий, жить можно.
– Как с медведем?
– Куды там медведю. Баба зимой в спячку не впадает. Есть с кем поговорить.
– А по каким приметам нужно выбирать себе бабу?
– Тебе нужно толстую бабу, чтобы от неё тепла много было. Ты же привык греться об толстого медведя. Руки у неё должны быть длинные, чтобы в огороде сподручнее копаться. Но самое главное баба должна быть мягкая, чтобы не зашибла ненароком тебя. Вот по таким приметам и выбирай.
В дом вошла толстая баба с длинными руками. Онуфрий посмотрел на неё и то что он увидел ему понравилось.
– Познакомься, Марфуша, это Онуфрий, что с медведем живёт.
– Ну и как тебе с медведем живётся? – спросила Марфа.
– Обыкновенно. Одно плохо, спит зимой. Зато он заботливый. Хочет, чтобы я бабу завёл.
– Правильно твой медведь говорит. Ты главное толстую выбирай.
В дом вошла ещё одна баба с коромыслами.
– А это что ещё за баба? – спросил Онуфрий.
– Эта баба для лета, – ответил Федька. Видишь какая худая. Летом не холодно. Худая баба для лета в самый раз.
– Спасибо за науку, – сказал Онуфрий и вышел из дома.
На пороге его поджидал шишкун Васька.
– Бабы близко подошли. Надо спешить пока мужики всех не порасхватали.
– Костлявую возьмём, в самый раз будет. А для тепла у меня медведь есть.
Сказ про Силантия и его пузатые игрушки
Силантий сидел на пороге и что-то мастерил. Его сын Ванька проснулся и вышел к отцу.
– Папа, а что ты делаешь?
– Игрушку тебе мастерю.
– А какая она будет, живая или не живая?
– Всё зависит от того, какой ветер подует: живительный или нет.
– А что это будет за игрушка?
– Это будет обыкновенная игрушка, только пузатая. Такой у тебя ещё не было.
– Папа, но если это будет живая пузатая игрушка, я же её не прокормлю.
– А ты не беспокойся, она сама прокормиться. Я сделаю так, что она будет есть травку.
– А молочко она давать будет?
– А я ей вымя приделаю и будет тебе молочко.
– А она от меня не убежит?
– Чтобы она не убежала, я её сделаю без ножек.
– Так неинтересно, папа. Ты ей сделай ножки, а я на верёвочке с ней гулять буду. Вот и не убежит. И ещё ты сделай ей хвост, чтобы она могла от мух отбиваться.
– А где хвост будем делать, спереди или сзади?
– Давай сделаем его сбоку. Такой игрушки у меня ещё не было.
Силантий прикрепил хвост.
– Ну вот игрушка и голова. Будем её оживлять. Ты умеешь делать живительный ветер?
– Я попробую.
Ванька набрал побольше воздуха и дохнул на игрушку. Игрушка открыла глаза и дёрнула пузом.
– Молодец, сынок, а теперь привяжи её и пусть она пасётся.
Ванька вбил в землю колышек, привязал к нему пузатую игрушку и стал наблюдать как она ест траву.
Силантий вошёл в дом. Жена возилась возле печки.
– Галя, чем сегодня кормить будешь?
– Мягкое и рассыпчатое подойдёт?
– Ты же вчера таким кормила.
– Ты всё перепутал. Вчера было мягкое и жидкое. Ты игрушку ребёнку сделал?
– А как же. Вон ходит во дворе и пузом трясёт.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не делал живых игрушек, а особенно пузатых. Мы же её не прокормим.
– Не горячись, мать, я сделал её так, что она траву ест.
– Ты погоди, вот съест она всю траву, чем тогда ты её кормить будешь? Ты об этом подумал?
– А я её переделаю и сделаю так, что она землю есть будет.
– Да где ж это видано, чтобы живая тварь землю ела. Тебе не стыдно?
В дом вошёл сосед Панкрат.
– Здрасте вашему дому. Силантий, я чего пришёл. Слыхал я, ты игрушки делаешь разные, живые и неживые. Сделай и моему сынишке живую игрушку.
– Тебе пузатую или тощую делать?
– Пузатую опасно в доме держать. Ещё чего доброго объест всю семью.
– А ты что хотел, завести живую игрушку и экономить на питании?
– Ты, Силантий, не серчай. Сделай тощую. Нам такая в самый раз будет.
– А ты знаешь, что тощие жрут поболее чем пузатые?
Галя не выдержала и сказала.
– Панкрат, ты больше его слушай. Силантий ведь только и умеет, что пузатые игрушки делать. Тощие у него не получаются. Сколько я его просила: сделай тощую. А он пузатых мастерит. В прошлом году одна такая тварь чуть нас не объела. Слава Богу, упросила его переделать игрушку. Так он из неё миску сделал. И что ты думаешь? Если в этой миске еду на ночь оставить, к утру она исчезает.
– Силантий, – сказал Панкрат, – а ты можешь сделать пузатую, но без рта? Чтоб она вообще не ела.
– Без рта никак нельзя. У живой твари должен быть рот. Да ты не переживай, Панкрат, я такую игрушку сделаю, что она траву есть будет. Вон сыну своему сделал такую.
В дом вошёл Ванька. За ним, переваливаясь с боку на бок, вошла игрушка.
– Папа, игрушка наелась.
– Вот видишь, – сказал Силантий Панкрату, – какая славная игрушка. Наелась и сейчас спать завалится.
– Как бы не так, – сказала Галя, – она мою стряпню учуяла.
И точно. Игрушка залезла на печь и стала прямо из котла хлебать мягкую и рассыпчатую еду.
Панкрат склонился к уху Силантия и шёпотом спросил.
– Слушай, Силантий, а чего у тебя жена пузатая?
– Это моя самая удачная игрушка.
Сказ про то, как бабы зимуют
Никодим и Фрол сидели за столом и вели беседу.
– Скоро зима, Никодим, надо запасы делать.
– А я уже вроде как сделал. Грибов насолил, и груздей, и волнушек. Ягоды полный погреб. Белок настрелял, трёх медведей приволок…
– Я не про то говорю. На зиму нужно бабами запасаться. Я вон в прошлом году полный чулан забил и всю зиму горя не знал.
– Хлопотное это дело. За ними, наверное, особый уход нужен.
– Кто тебе сказал? Никаких хлопот. Бабы с самого утра разбредаются по дому. По хозяйству возятся, еду готовят, за живностью приглядывают.
– А едят они много? – спросил Никодим.
– Не боись, прокормишь.
Фрол встал, надел шапку.
– Пошли, Никодим, в лес. Пора.
Мужики сели в телегу и поехали в лес.
– Правило такое, – поучал Фрол, – брать только молодок. От старух толку мало. Они только бухтят. Баб нужно брать лаской и разговорами, а то могут лягнуть. Приманивать их будем яркими тряпками. Бабы на них так и прут. Ты взял тряпки?
– Да нешто я знал.
– Ладно, будем моими пользоваться. Тпру! Приехали. Костёр видишь? Бабы любят у костра собираться.
Мужики взяли мешок с тряпками и пошли в сторону костра. И вправду вокруг костра собралось много баб. Они водили хоровод и тихо пели. Никодим и Фрол выложили перед собой тряпки и стали ждать. Вскоре их заметили. От костра отделилась одна баба и подошла к мужикам.
– Здорово, мужики. За медведями пришли?
– А что есть такие медведи, какие цветные тряпицы уважают?
– Что вы, – рассмеялась баба, – медведи баб любят. Они ими на зиму запасаются. Если бы не медведи, неизвестно как мы бы зимовали. А тряпочки у вас хорошие. Вот бы мне такие.
– Тебя как звать-то? – спросил Никодим.
– Пелагея.
– Пойдёшь ко мне зимовать, получишь тряпки. А дома у меня ещё есть.
– А ты только меня возьмёшь?
– Мне одна без надобности, – сказал Никодим. Мне дюжина нужна.
– Ну тогда выбирай, а то скоро медведи придут и всех баб разберут.
– А кого ты посоветуешь?
– Перво-наперво возьми Глафиру. Она маленькая, много места не занимает. А ещё Глафира всю зиму спит. У медведей научилась. Так что у тебя с ней хлопот не будет.
– А медведи тоже вас тряпками приманивают? – спросил Никодим.
– У медведей другой подход, – сказала Пелагея, – они баб захваливают. А какая баба похвалу не любит? Вот медведи этим и пользуются.
– А какая жизнь в берлоге? – спросил Никодим.
– Жизнь обыкновенная. Баюкай медведя, да мужиков от берлоги отгоняй.
– А ну позови сюда Глафиру.
Пелагея проворно побежала к костру и вскоре привела маленькую бабу.
– Ой какие тряпочки, – всплеснула руками Глафира. Мужики, это всё ваше?
– Будет твоё, если ко мне на зиму пойдёшь, – сказал Никодим.
– А что я буду у тебя делать?
– А что ты обычно у медведей делаешь?
– Мужиков от берлоги отгоняю.
– У меня мужиков гонять не надо. Пущай ходят. Будешь сказки мне сказывать.
Глафира сделал круглые глаза.
– Как это мужиков не гонять? А ежели он в дом заберётся?
– Гостем будет.
– А если он с цветными тряпками придёт и всех баб сманит? Это кто рядом с тобой?
– Это Фрол. Помогает мне бабами запастись. Ты на него не заглядывайся. Он уже бабами запасся.
– Тебе самому сколько-то баб нужно?
– Столько, сколько на телеге уместится, – ответил Никодим.
Глафира сунула два пальца в рот и свистнула. Тут же к мужикам набежали бабы. Они накинулись на тряпки и стали прятать их в одежде.
– Бери тех, кто побойчее, – сказал Фрол Никодиму, – от них больше толку.
Мужики стали брать баб и сажать на телегу. Когда телега заполнилась, оставалось ещё много баб.
– Извините, бабы, больше взять не можем, – сказал Фрол.
– Девчонки, айда обратно, медведь пришёл! – крикнула одна баба.
Оставшиеся бабы с радостными криками побежали к медведю.
Сказ про Фёдора и про живность всякую
Фёдор проснулся от того, что кто-то шаркал по дому. Он досадливо поморщился и открыл глаза. Рядом с кроватью ходил петух, задевая шпорами доски. Получался довольно таки неприятный звук. Петух выглядел бодрым, хотя на дворе было ещё темно. Птица заметила, что Фёдор открыл глаза, и уставилась на него немигающим взглядом.
– Ты уже проснулся, Фёдор?
– Будто ты не видишь.
– Я могу пропеть или позже прийти?
– Давай, только негромко.
Петух вытянулся, захлопал крыльями и тихо прокукарекал.
Фёдор поморщился.
– Что ты орёшь, как петух. Можно было и потише.
– Тише никак нельзя. Натура не позволяет. Может ещё разок?
– Не надо. Я уже проснулся. Иди в курятник.
Петух, шаркая шпорами, удалился.
– Пора и печь затопить, – сказал Фёдор.
В ту же минуту дрова, лежащие у стенки, с сильным шумом стали прыгать в печь.
– Да не так громко. Дайте человеку прийти в себя.
Фёдор встал, подошёл к печи и раздул пламя. Из норы в углу вылезла мышь.
– Доброго здоровья, Федя. Есть скоро дашь?
– Ишь ты какая прыткая. А ты воду наносила?
– А пусть вёдра сами идут.
А люди что скажут? Скажут, у Фёдора вёдра сами ходят за водой. Барин, скажут, Фёдор. Зачем мне дурная слава.
– Ладно тебе. Что-то ты не в духе с утра пораньше. Если тебе так хочется, то я схожу за водой. Пойдёмте за мной, – сказала мышь вёдрам.
Вёдра качнулись и пошли вслед за мышью. Фёдор принялся разгадывать кроссворд. Вскоре вёдра вернулись и мышь поставила вариться кашу.
– Страшный серый зверь из четырёх букв, – сказал Фёдор.
– Будто ты не знаешь, – сказала мышь.
– Не знаю, раз спрашиваю.
– Мышь.
– А разве мышь страшная?
– Конечно страшная. Ты пиши, не сомневайся.
В это время открылась дверь и в дом вошёл пёс.
– Фёдор, ты это, жрать приготовил?
– А тебе чего?
– Да пора бы уже и перекусить.
– Обождёшь. Каша варится. Ты лучше скажи, какой такой страшный серый зверь из четырёх букв.
Пёс почесал лапой за ухом.
– Понятное кто. Мышь.
– Ну какая она страшная? Ты думать будешь или нет?
– Ну тогда не знаю. Для меня мышь завсегда страшная. У неё хвост длинный и пищит она страшно.
– А я тебе что говорила, – сказала мышь, помешивая кашу.
– Совсем забыл. Фёдор к тебе пришли, – сказал пёс. – Так их пущать?
– А пришёл-то кто?
– Зайцы, значит, и пришли. Погутарить с тобой хотят.
– Каша сварилась?
– Сварилась, – ответила мышь.
– Угощение готово, можно и гостей принимать. Запускай зайцев-то.
– Это я мигом, – сказал пёс и вышел. В дом тут же вошли зайцы. Они сняли шапки и поздоровались.
– Странный вы, зайцы, – сказал Фёдор. – Чего в шапках пришли. Разве можно, чтобы заяц шапку носил?
– Не от хорошей жизни мы в шапках ходим. Так сподручнее волка обманывать. Он как увидит зайца в шапке так думает, что это мужик и не трогает.
– Вы мне сперва скажите, кто такой страшный серый зверь из четырёх букв?
Зайцы задумались. И тогда самый мудрый проговорил.
– Волк это.
– Волк подходит, – сказал Фёдор и вписал в кроссворд. Ладно, с чем пришли?
– Понимаешь, Фёдор, волк нас загонял. Совсем от него житья не стало. Только вот шапками и спасаемся.
– Вы кашу будете есть?
– Вообще-то мы, зайцы, кашу не едим.
В это время в дом вошёл пёс.
– Федя, туту к тебе волк пожаловал. Впускать?
Зайцы тут же натянули шапки.
– Давай кашу, – сказали зайцы.
Фёдор разложил кашу. В дом вошёл волк.
– Здорово, мужики, зайцев не видали?
– Не видали, – сказал Фёдор. – Кашу будешь.
– Ну раз зайцев нет, буду кашу.
– И совсем ты не страшный, – сказал Фёдор.
Он вычеркнул из кроссворда волк и вписал мышь.
Сказ про богатыря Ивана
Давным-давно жил на свете богатырь Иван. И был у него конь богатырский да хомячок богатырский, которые повсюду сопровождали богатыря. Хомячок по хозяйству был полезен и грамоте обучен.
Решил однажды богатырь белый свет посмотреть да себя показать. Оседлал он коня, посадил хомячка на плечо и тронулся в путь. Долго ли коротко ли ехал Иван, пока не доехал до развилки дорог на которой стоял камень с надписью. Сам богатырь читать не умел. Попросил он тогда хомячка.
– А ну прочти мне, что на камне написано.
Хомячок нацепил очки и принялся читать.
– Направо пойдёшь – коня потеряешь. Прямо пойдёшь – хомячка загубишь. Налево пойдёшь – страху натерпишься.
– Без коня и хомячка какой же я богатырь, – вслух рассуждал Иван. – Поеду-ка я лучше налево.
Сказано сделано. Поворотил Иван коня влево и поехал. Вдруг видит на дороге лягушка сидит, да такая страшная, что Ивана всего передёрнуло.
– Поцелуй меня, Ваня, а я тебе пригожусь.
Иван задумался, а хомячок и говорит.
– Давай я её поцелую для разведки. Посмотрим что будет.
– Твоя правда. Целуй, – согласился Иван.
Хомячок слез с Ивана и поцеловал лягушку. Грянул гром, сверкнула молния, и лягушка превратилась в прекрасную хомячиху. Обрадовался хомяк решил было умереть с ней в один день, но тут хомячиха и говорит.
– Чё, забоялся целовать меня, Иван? Давай целуй, а то прогадаешь.
Зажмурился Иван и промахнулся. Поцеловал вместо хомячихи хомяка. Грянул гром, сверкнула молния, и хомяк превратился в прекрасного юношу.
– Погорячился ты, – сказал юноша. – Как же я теперь у тебя на плече помещусь?
– Конь тебе нужен. Только где ж его взять? – почесал в затылке Иван.
– А пусть твой конь хомячиху поцелует.
– И то верно.
Конь поцеловал хомячиху. Грянул гром, сверкнула молния, и хомячиха превратилась в прекрасную кобылу. Оседлал её бывший хомяк и богатыри поехали дальше.
– Звать-то тебя как? – спросил Иван.
– Зови меня Хомой.
Ехали богатыри, ехали, как вдруг увидели избушку на курьих ножках. Спешились они и вошли в избушку. А там сидят две бабы и семечки лузгают.
– О, мужики пожаловали. Камень на дороге видели?
– Видели, – сказал Иван.
– Стало быть страху натерпеться хотите?
– Можно и страху.
Бабы стали громко лузгать семечки и от этого выросли под самый потолок.
– Страшно, мужики? – забасили бабы сверху.
– Страшнее некуда, – отвечал Иван.
Хома приставил лестницу к одной из баб и полез наверх. Добравшись до головы, он поцеловал бабу. Грянул гром, сверкнула молния и здоровая баба превратилась в маленького хомячка.
Вторая баба, видя такое дело, взмолилась.
– Мужики, просите, что хотите, только не целуйтесь!
– А что дашь за это? – спросил Иван.
– Счастье бабское, – сказала баба.
– Только каждому по килограмму.
– По рукам.
Баба уменьшилась и отвесила каждому богатырю по килограмму женского счастья.
– А что с ним делать? – спросил Хома.
В своё время узнаете.
Богатыри распрощались с бабой и тронулись в путь.
Едут, как вдруг видят – костёр горит. Спешились богатыри подошли к костру, а вокруг него мужики сидят. Мужики как увидели богатырей, стали их миловать-баловать да с мамами своими знакомить. И поняли тогда богатыри что такое счастье женское. Бросили тогда они в костёр свои килограммы счастья и пустились наутёк. И правильно сделали, потому что мамы их уже вязать начали учить.
Очухались богатыри только возле камня путеводного.
– А ну, Хома, читай, что там написано, – сказал Иван.
– Направо пойдёшь – килограмм женского счастья найдёшь. Прямо пойдёшь – всё повторится. Налево пойдёшь – сказке конец.
Сказ про всех умных и одного дурака
Было у отца три сына. Два умных, а третий, как водится, дурак. И имя у него было самое обыкновенное, но шибко дурацкое – Иван. Старшие сыновья на печке лежат, да над младшим дураком потешаются. Только отец с матерью над ним не потешались. А не с руки им было потешаться, все места на печке были заняты старшими сыновьями. А всем известно, что потешаться лучше всего с печки. Стало быть родители Ивана просто жалели. Дурной, дурной, а родная кровинушка.
Однажды отец собрал сыновей и говорит.
– Дети мои, опустел наш сундук с золотом и неоткуда ему больше там взяться. Идите в огород и накопайте кто сколько сможет.
– Да где ж это видано, чтобы деньги в огороде росли, – молвил поперёк отца старший сын.
– Молод ты ещё, чтобы про это знать, – сказал отец. – Сказано копать, значит идите и копайте.
Делать нечего. Пошли братья в огород.
– А от тебя, Иван, всё равно толку нету. Иди в лес за хворостом.
До вечера возились братья в огороде. Накопали рублей десять и с этим пришли к отцу.
– Не уродились ещё, – сказали братья. – Дождей всё лето не было.
А Иван шёл по лесу, да и наткнулся на деньгу-дерево. А на дереве том одни золотые червонцы растут. Правда сначала появляется на ветке грошик, а уж потом он вырастает в жёлтый червонец и осыпается спелая деньга. Насобирал Иван денег целый мешок и принёс домой. Отец, обрадовался, а братья с печи потешаются.
– Ну дурак. Его за хворостом посылали, а он деньги принёс. Что мы ими печь топить будем?
Прошло время. Опять собрал отец сыновей и говорит.
– Вот что я вам скажу, дети мои. Пора вам невест подыскивать. Хочу уже внуков няньчить. Берите лопаты, ступайте в огород и накопайте невест себе на радость, мне в утешение. А ты, Иван, ступай за хворостом. Рано тебе ещё жениться.
Пошли старшие братья в огород копать. Копали копали, как вдруг что-то показалось в земле. Смотрят браья, а это мужичок. Опрятный такой, приветливый, да только не баба. Для невесты не подходящий. Откопали его и спрашивают.
– А невесты в ваших краях водятся?
– Как же, обитают. Если только их не повыкапывали мужики. Месяц свадеб начался, вот за ними охота и идёт. А вы копайте глубже. Бабы они глубже водятся. Это мужики ближе к поверхности, чтобы бабе было легче мужа себе выкопать. Закурить не найдётся?
Угостили братья мужика и стали копать дальше. Да на их беду одни мужики попадались. До вечера братья копали. Уже и домой возвращаться надо бы, да без невест боязно домой заявляться. Взяли они тогда двух мужиков и привели их к отцу.
– Батя, вот заместо невест мужиков накопали. Ни одной невесты не нашли. А что теперь с мужиками делать?
– Ладно, – сказал отец, – пусть остаются. Авось в хозяйстве сгодятся.
А младший сын хворост в лесу собирал у озера. Как вдруг слышит плеск какой-то. Глядь, а в озере целый выводок невест плещется. Забрался Иван тихонько в озеро, ухватил двоих за хвост, сунул под рубаху и заспешил домой.
– Вот, отец, невест для братьев поймал, – сказал Иван и высыпал невест из-за пазухи.
А братья над ним с печи потешаются.
– Ну и невесты. Все в перьях.
– Не беда, – сказал Иван. Он быстренько их ощипал и невесты предстали во всей красе.
– Хороши девки, – сказали братья.
– Мне ту что покрупнее, – сказал старший брат.
– Ну что ж, надо свадьбу играть, – сказал отец. – А для этого гости нужны. Идите, дети мои, и накопайте гостей. Как услышали гости про свадьбу да про угощение, так сами из земли и полезли. Знай собирай только. Отгуляли свадьбу и зажили счастливо.
Вот такая сказка про всех умных и одного дурака. Не перевелись ещё дураки в сказках наших.
Сказ про репку и колобка
Посадил дед репку. Прошло время. Пришёл дед как-то на огород и видит – выросла репка небывалой величины. Ухватился дед за ботву, потянул, а репка, как вкопанная, – даже не шелохнулась. Поднатужился дед и потянул изо всех сил. Результат тот же. Сел дед на репку, отдыхает. А мимо мужик идёт.
– Тимоха, – позвал дед, – Подь сюда.
– Ну и репа у тебя вымахала. Навозу не жалел?
– Какое там, сама попёрла. Подсоби вынуть.
Дед взялся за ботву, Тимоха за деда, и потянули. У Тимохи порвались штаны, а репка осталась на месте.
– Больше я тебе не помощник, – сказал Тимоха, – прикрывая рукой дырку. – Вон штаны только повредил.
– А что мне делать?
– А ты сказку про репку читал?
– Читал.
– Так чего расселся? Иди зови бабку.
-Дык, нету у меня бабки.
Тимоха почесал затылок.
– Советую тебе пойти к Прокоповне. У неё и внучка есть, и собака, и другая подходящая живность.
Тимоха огородами, чтобы никто не видел дырку, пошёл по своим делам. А дед побрёл к Прокоповне.
Бабка кормила курей. Дед прокашлялся.
– Прокоповна, дело есть.
– А без делов ко мне и не ходят. Цыпа-цыпа-цыпа. Сказывай.
– Репа у меня вымахала большущая. Один не могу вынуть. Подсобить надобно. А у тебя и внучка имеется, и Жучка и другая полезная по этому делу скотинка.
– Так-то оно так, да только мышка у меня приболела малость.
– А чё делать Прокоповна? Ждать, пока она очухается?
– Погодь, дай подумать. Цыпа-цыпа-цыпа. Я так кумекаю, Михеич. Возьмём вместо мыши индюка, козла и пяток уток. А ещё петуха возьмём. Он мускулистый.
– Прокоповна, а зачем так много помощников заместо одной мыши?
– Зайди в дом и посмотри на эту мышь.
Дед зашёл в дом. На печи лежала большущая мышь размером с собаку и шумно дышала.
– Ты это того, выздоравливай, – сказал дед.
Озадаченный Михеич вышел из дома.
– А разве такие мыши бывают?
– А репа разве такая вырастает?
– Оно-то так, – почесал дед в затылке.
Бабка закончила кормить курей.
– Варя!
Из коровника вышла крепкая девка.
– Внученька, ты корову подоила?
– Подоила.
– Собирай Жучку, кошку, индюка, козла, уток пять душ и петуха. Пойдём Михеичу репку вынать.
– Большая репка? – спросила девка.
– С тебя будет, – прикинул Михеич.
Варя созвала живность, и все пошли на огород к Михеичу.
– Сурьёзное растение, – сказала бабка завидев репку. Сдюжим ли? Надо было уток поболее брать.
Дед взялся за репку, Прокоповна – за деда, Варя – за Прокоповну, Жучка – за Варю, кошка – за Жучку, индюк – за кошку, козёл – за индюка, утки – друг за друга и петух – за последнюю утку. Поднатужились, потянули и вытащили.
– Принимай работу, Михеич, – сказала бабка.
Дед был доволен.
– Прокоповна, если тебе подсобить чего надо, ты говори.
– Есть дело, – сказала бабка. – Давно хочу колобок испечь, а не с кем. Для этого дела мужчина нужен. Колобки прыткие дюже, сбежать могут. Я с ним одна не управлюсь.
– А Варя? – спросил дед.
– Внучки на это дело не годящиеся. Они только дёргать умеют, да и то вымя коровье и репки.
– Когда подсоблять надобно?
– А сейчас и примемся.
Пришли все домой. Бабка принялась мести по сусекам. Насобирала муки, слепила колобок и поставила его в печь.
– Ты, Михеич, стань во дворе у окна и следи за колобком, чтоб не убёг.
Бабка испекла колобок и выставила его на окно остужаться. Дед вышел во двор. Колобок какое-то время лежал без движения. Потом неожиданно подпрыгнул и сиганул с окна прямо между дедовых ног. Затем выскочил за калитку и покатился по дороге. Дед бросился его догонять. Еле нагнал его у околицы и накрыл его своим телом.
– Вот, Прокоповна, твой колобок, – сказал дед, входя в дом. – Чуть не уморил меня.
– Спасибо, Прокоп. Если чё надо подсобить, ты обращайся, – сказала бабка.
– Может репку вытащить помочь? – спросила хриплым голосом мышь с печки.
– Ты, главное, выздоравливай, успеешь подсобить, – сказал дед.
Сказ про тайное общество
По всей деревне Филипп развесил объявления следующего содержания.
«Желающих вступить в тайное общество я жду сегодня вечером у себя дома. Филипп».
Желающие нашлись. К вечеру они пришли к Филиппу. Все окна были закрыты занавесками. Посреди стоял стол с горящей свечкой. Самого хозяина нигде не было видно. Гости тихонько сидели на лавке и волновались. Наконец из-за ширмы вышел Филипп. На голове у него был капюшон, а в руках он держал глобус.
– Я собрал вас для того, чтобы объявить о создании тайного общества «Союз землян». А теперь скажите мне, все ли среди вас земляне?
Гости заёрзали. Первым нарушил тишину агроном Константин.
– Про себя скажу. Кому как не мне быть землянином. Ты же знаешь, Филипп, я агроном. Про землю я лучше всех знаю.
– Если ты такой грамотный, то покажи мне на глобусе Зимбабве, – глухо сказал Филипп из-под капюшона.
Константин взял глобус и стал его рассматривать.
– Зимбабве мы в школе не проходили, а вот зимородка я знаю Он вот так делает, – и Константин засвистел, как зимородок.
– А я умею зимнюю бабу лепить, – сказала Валентина. Её лепят из снега. Снег состоит из снежинок. Снежинки состоят из воды. Вода состоит из жидкости.
– Молодец, Валентина, а из чего состоит человек? – Спросил Филипп.
– Из организма и одежды.
– А я могу показать как Земля делает, – сказал Михаил. Он встал и принялся кружить вокруг стола.
– Спасибо, друзья, сказал Филипп. Я вам верю. И должен сообщить вам, что на нашей планете помимо нас живут ещё и инопланетяне. Взять того же Кольку. Это чистокровный инопланетянин.
Дверь отворилась и в дом вошёл Колька. Все в испуге от него шарахнулись.
– Здесь что ли тайное общество находится?
– Николай, ты смог бы показать, где находится Зимбабве? – Спросил Филипп.
Колька подошёл к глобусу и тыкнул пальцем.
– Вот.
Все облегчённо вздохнули.
– А ещё я могу показать как делает зимородок и как лепить зимнюю бабу. Земля делает вот так.
Колька принялся кружить вокруг стола.
– Брось комедию ломать, Николай, – строго сказал Филипп. – Я доподлинно знаю, что ты инопланетянин. Я даже больше скажу. Ты присутствуешь на заседании общества «Союз землян». Так что веди себя как гость.
Колька сел на лавку возле Валентины. Валентина в страхе отодвинулась.
– А ты взаправду инопланетянин? – Спросил Михаил.
– Было дело, – усмехнулся Колька. – Дело-то житейское.
– А чего это тебя так далеко занесло?
– А у меня секретное задание было. Узнать, почему бабы мужикам нравятся.
– Ну и как, узнал?
– Некоторым мужикам бабы нравятся, потому что они мягкие и вкусные, как булки.
– Получается, что ты выполнил задание?
– Получается.
– Теперь обратно полетишь?
– Неохота. Уж больно у вас бабы ядрёные. Вон Валентина мне нравится.
– А ваши бабы какие? – покраснев, спросила Валентина.
– Могу показать.
Колька как-то напрягся и вдруг оборотился в толстую женщину с тройным подбородком.
– Не сладко вашим мужикам. Вон каких баб ворочать приходится, – сказал Константин.
Баба опять оборотилась в Кольку.
– А ты говоришь домой возвращаться, – сказал Колька.
– Филипп, а как наше тайное общество должно поступать с инопланетянами? – Спросил Михаил.
– Гнать их надо, чтобы не повадно было к нашим бабам клинья подбивать.
– Если гнать, то всех скопом. Одному неохота возвращаться, – сказал Колька.
– А что, у нас ещё есть инопланетяне?
Колька подошёл к глобусу и крутанул его.
– Жгут, проявись, разговор есть.
Глобус на глазах распух о обратился в мужичка с всклокоченной бородой. Валентина от страха ойкнула. Жгут помахал рукой и сказал.
– Всем братский инопланетный привет. А ты, Колька, не показывай так сильно Зимбабве. У меня до сих пор там болит.