164 Views
Я люблю, когда во время уроков идёт дождь, а когда возвращаешься из школы, светит солнце: сразу не хочется прогуливать. Правда, учиться особо тоже не хочется, но это уже другой вопрос! Зато сразу понимаешь, что на уроках может быть не только противно, но ещё тепло и уютно. Я думаю, это ведь очень важно — видеть в плохом хорошее. Если умеешь быть оптимисткой, то все трудности можно преодолеть легко и задорно, прямо как я.
А вот Танька с началом учебного года что-то совсем загрустила: всё хлюпает носом что в хорошую погоду, что в плохую, что на уроках, что после. Мы, конечно, со Светкой, как самые верные подружки, пытались её разговорить и пожалеть, но всё без толку: наша дура всё молчит, как рыба об лёд, и всё тут.
— Я поняла, — говорю я Светке, — это у неё дипресия! Со мной она тоже часто бывает, и ничего не помогает, даже водка. Обычно мальчишки это чувствуют и лезут целоваться…
— И как?
— Я же говорю, что ничего не помогает, но не буду же я из-за дипресии отказываться от маленьких радостей жизни!
— Нам-то с тобой хорошо, а вот Таньку я даже не знаю, поцелует ли кто когда-нибудь… — скептически заметила Светка, и это была чистая правда: несмотря на многочисленные Танины попытки, никто из мальчиков так и не соблазнился даже на один поцелуй.
Дождавшись Таньку после уроков, мы пошли сразу на гаражи. Сев на расстеленный пакетик, Таня с унылым видом открыла банку «Туборга». Ветер ударил по веткам деревьев, сорвав ворох желтизны; покружив немного над нами, один из кленовых листьев опустился на Танину голову, а другой кокетливо спикировал в считанных сантиметрах от моей банки с пивом. «Сраная осень», — грустно подумала я.
— Вот, девчонки, скажите мне, а у вас было когда-нибудь ощущение в жизни, что у вас нервную систему словно в розетку включили и забыли выключить? — наконец прервала тягостное молчание Таня.
Светка глупо ухмыльнулась, но я, в отличие от неё, серьёзно относилась к тому, что происходит с нашей подружкой, ведь Танина боль была хорошо знакома мне по каждому новому уроку физкультуры, и пусть я никогда не пренебрегала возможностями приглушить её на некоторое время новыми отношениями, никто не мог предположить, попадём ли и мы со Светкой когда-нибудь в такую же ужасающую ситуацию. И тогда, собравшись с духом, я решила рассказать об одном из самых сокровенных эпизодов в моей жизни.
— Знаешь, Тань, как-то со мной тоже такое было. Помню, мне было лет одиннадцать или двенадцать, мы поехали с классом куда-то на электричке летом, на пикник. Сели на лавочки, едем, я в окно смотрю. А жарко было, ужас, мальчишки в шортах, девчонки в юбках. И вдруг Юлик Ильющенко — ну, помнишь, тот, который в девятом классе в Америку уехал — случайно касается своей коленкой моей коленки. Мли-и-ин, у меня такой мандраж по коже прошёл, я аж вздрогнула! Ничего не поняла, что со мной происходит, чувствую, слёзы наворачиваются. Я так аккуратно ногу переставила и коснулась его тоже. Все ощущения тут же повторились, но немножко слабее. А страшно было, ужас!
— А что Юлик?
— Ну, он всё понял, конечно, и без конца потом на меня смотрел. Но я так перепугалась своих переживаний, что всё время отворачивалась.
Таня тяжело вздохнула.
— Вот ты, Анька, настоящая подружка, ты меня всегда понимаешь. Прикинь, со мной всё точно так же происходит, только постоянно, каждую минуту! И я ужасно устала от этой боли. Знаешь, мне вообще даже кажется, что я сошла с ума!!!
Зарыдав, Танька уткнулась в коленки, и если ещё пять минут назад она напоминала мне просто обиженного ребёнка, то теперь перед нами сидела беззащитная женщина, оказавшаяся в отчаянной ситуации из-за своей внутренней боли, с которой сам человек обычно справиться уже не может. Переглянувшись, мы со Светкой подумали об одном и том же.
— Ну что, будем лечить? — сказала я.
— Будем лечить! — ответила Светка.
Схватив мобильный телефон, я не стала терять времени зря и первым делом выяснила в справочной службе телефон психбольницы имени Кащенко.
— Разговаривай ты, — протянула я мобильник Светке, — у тебя голос более убедительный.
Набрав номер, Светка показала, наверное, лучшее, на что она способна. Солидно откашлявшись и поправив причёску (будто кто по телефону её мог увидеть!), она пробасила в трубку:
— Здравствуйте… У нашей подруги ужасная психическая болезнь… второй месяц плачет, остановиться не может… да, круглосуточно… нет, не беспокоит… нет, не обращалась… спасибо. До свиданья!
Протянув трубку обратно, Светка сообщила, что нам надо обратиться в какой-то диспансер, но ни адреса, ни телефона этого учреждения спросить она не догадалась.
— Ты дура, Светка! Ты дурацкая дура! — сквозь слёзы пролепетала Танька, — Что же я теперь буду делать? Кто же меня теперь вылечит?
Светка растерянно смотрела то на Таньку, то на меня. Зная, что никто, кроме меня, не возьмёт на себя ответственность за психическое здоровье нашей дебильной подружки, я встала с места.
— Таня, я придумала. Сейчас мы встанем и пойдём на улицу. Ты будешь имитировать психический припадок, а мы вызовем скорую, и тебя отвезут в больницу просто так! — уверенно заявила я.
Танька аж подскочила с места от ярости.
— Ты чё? Нет, ты чё? Ты хочешь, чтоб я попёрлась на улицу!?! И стала стрелять в людей как псих ненормальный!?! Как этот, ну, начальник ОВД Царицыно?!?
— Майор Евсюков, — подсказала я.
— Да-да! Евсю… — завизжала было Таня, но тут Светка повернулась к ней, чтобы подавить нашу несчастную дурочку своим психологическим превосходством.
— Таня, бывают и тихие больные, — успокоительным тоном сказала Света.
— Да? А что они делают, ты знаешь? Как мне изобразить маленькую идиотку, если ты даже не можешь мне сказать, как это должно выглядеть?
«Изобрази Светку», — хотела сострить я, но тут поняла, что Светка — как, впрочем, и я — никогда не видела настоящих сумасшедших, и не потому не могла объяснить, как они выглядят. Снова сев на крышу гаража, мы стали приводить в систему наши разрозненные знания на эту тему.
— Я фильм смотрела, — сказала Таня, — там какую-то бабу специально доводят до сумасшествия. Ну, там, люди какие-то ей события всякие, приметы подводят одно к одному, звонками запугивают, потому что она предпринимательница, и у неё хотят фирму отобрать. А потом началась по сотому разу реклама отбеливателя, и я пошла за пивом, так что чем там закончилось, не знаю.
— Ага, я тоже смотрела. Только это, кажется, были «Улицы разбитых фонарей», и вместо бабы там мужик, — припомнила Светка.
— Придумала. Давайте купим газет, там всегда пишут про каких-нибудь психов! — предложила я.
Мы слезли с гаражей и отправились к газетному киоску. Там-то и нашлось то, что нужно — «Жизнь», «Твой день», «Жёлтая газета» и «Экспресс-газета». Возможно, вы не знаете, но только эти издания никогда не скрывают правду, какой бы страшной она ни была, поэтому мы их читаем каждый раз, когда пьём пиво, и надо что-нибудь подстелить под попу. Взяв по дороге ещё несколько банок «Туборга», мы разделили газеты на отдельные страницы и стали изучать, что творится в мире.
— Тьфу, блин, — разочарованно пробормотала Светка, — что ни откроешь, сплошная жизнь звёзд, а у них в роду психов никогда не бывает. Ну, разве что, бывшие мужья и жёны все поголовно алкоголики и наркоманы… Ой, смотри, Ань, а вот статья про внука Пугачёвой, которого отобрали у Кристины Орбакайте! Подходит? Или мимо?
— Конечно, мимо! Только, интересно, Орбакайте там причём и вообще на хрена ей дали подержать внука Пугачёвой? У неё, небось, и своих полно… — удивилась я.
— А хрен их, звёзд, разберёт. Вот лично я с закрытыми глазами Пугачиху от Орбакашки отличу!
— И я!…
— Девочки, по-моему, вы отвлекаетесь, — напомнила о своём существовании Таня, и мы снова погрузились в газеты.
— «Мужество и оптимизм помогают звёздам бороться с тяжёлым недугом», — прочла Светка, — Ань, можешь понять, о чём там?
— О раке, — ответила я, глянув в страницу, — думаешь, с шизой они борются? По-моему, они наоборот её взращивают. Только что попалась статья «Дробязко считает Красилова психом» — тоже ничего по делу, просто двое придурков упали, катаясь на коньках в «Ледниковом периоде». И главное, хрен его знает, кто это, я эти дебильные фамилии впервые слышу.
— «От слов к телу», — прочла Таня, — «Для католиков придумали возбуждающую молитву, которую супруги должны читать перед тем, как заняться сексом». Блин, вот от такого реально можно долбануться! Только я взаправду сходить с ума не хочу — наоборот, пусть лечат… Или вот ещё: «Отец и сын — оба мои любовники». Интересно, одновременно или по отдельности? О-о-о, я сейчас сдохну просто, не могу больше читать о сексе…
Увы, но всё, что нам попадалось — это поражающие воображение события типа того, что какой-то мужчина в Курской области убил свою жену и женился на тёще, а покойнице соседская гадалка изначально предсказала печальную смерть, и на могиле каждый год сами собой расцветают занесённые в Красную книгу цветы. Другие заголовки впечатляли меньше: «ЕГЭ — это диверсия западных спецслужб», «Ростовскую учительницу осудили за издевательства над первоклашками», «В Подмосковье следователя милиции сожгли в машине из-за его возлюбленной», «Женатый нападающий московского «Спартака» бразилец Веллитон сделал предложение телеведущей Виктории Боне».
— Вот ещё вариант, — прочитала Светка, — «Секс-атака из космоса: академик Сергей Сперанский установил, что каждая пятая женщина на Земле была жертвою насилия инопланетян».
— А там написано, чем ещё занимается этот академик с неприличной фамилией? Простыни жуёт? Слюну пускает?
— Да нет, он, по ходу, там как врач, а не как пациент проходит. Типа жена японского премьера заявила, что вступала в контакт с пришельцами, и он комментирует это событие.
— Во дура, — заржала я, — если бы я была замужем, и мне захотелось бы вступить с кем-нибудь в контакт, муж бы об этом узнал последним. А она, видите ли, заявила!
— Полная идиотка, — согласилась со мной Светка.
— Нашла, нашла! — закричала Танька, — «Солистка «Блестящих» Анастасия Осипова дважды за последний месяц обращалась за помощью к квалифицированному психологу — звезда борется с акрофобией. Певица панически боится высоты, хотя ей приходится летать несколько раз в неделю».
— Клёво! А что там дальше?
— Ничего!
— Ну и хренли?!? — уже раздражённо ответила я, разворачивая следующую газету.
— По ходу, газеты нам ничем не помогут, — решила Светка, отложив в сторону интереснейшую статью о том как 20-летнюю девушку из Молдавии продали в сексуальное рабство в Объединённые Арабские Эмираты, а потом Интерпол обнаружил у неё французские корни и 1/1024 крови Александра Дюма-старшего.
— Без базара, — согласилась я, — придётся нашей Таньке снова импровизировать. Раз сумела изобразить певичку Милен Фармер, значит, актёрские данные есть.
Допив залпом остатки пива и выкинув пустую банку куда-то в сторону пятнадцатого роддома, Танька вдруг соскочила с места, взъерошила волосы и демонически захохотала.
— Ох, ни хрена себе, вот это талант! — стараясь не ржать, закричала Светка и захлопала в ладоши.
— Милен Фармер, говоришь? — не выходя из роли, зловеще прорычала Таня и стала медленно расстёгивать шерстяную кофточку.
— Таня, твою мать, я же тебе не мальчик и не Юля Шакланова! Ну-ка быстро избери другую болезнь!
Таня на мгновение изобразила задумчивость, после чего вдруг вскочила с места и помчалась куда-то в сторону Симоновского вала. Ничего не поняв, мы рванули за ней. Естественно, приходилось волноваться — но не за Таньку, а за случайных прохожих, которые могли пострадать от актёрских талантов нашей подружки, совсем недавно приведшей в шок сразу троих наших инфантильных мальчиков-одноклассников, один из которых был вынужден даже уйти в другую школу. Резко остановившись, Таня разорвала в клочья сразу несколько газетных листков, подбросила их в воздух и вдруг истошно закричала куда-то в сторону флегматично пасущихся в пробке автомашин:
— ХА-ХА-ХА-ХА!!! ЛЮДИ!!! ПРОДАЁТСЯ ПУТИН! НИКОМУ НЕ НУЖНО НЕМНОГО ПУТИНА?!?!?
Совершенно охренев от такой наглости, мы застыли на месте. Это было гениально, просто стопроцентный шанс попасть в психушку, без всякой извращенческой фантазии современной независимой прессы.
— ФИЛЕ МЕДВЕДЕВА! ШЕЙКА РОГОЗИНА! ТОПЛЁНЫЙ ЖИР ЛУЖКОВА!!! — продолжала орать Таня.
— Слушай, что хочешь мне говори, я хочу попасть с ней в одну палату! — сказала Светка.
Я едва успела пожать плечами, как моя подруга, только что казавшейся мне образцом психического здоровья, бросила куда-то в сторону недопитую банку пива и вдруг заорала благим матом:
— ГРАЖДАНЕ!!! НЕ ПРОХОДИТЕ МИМО!!! ПОСЛЕДНИЙ КУСОЧЕК ВАЛЕНТИНЫ МАТВИЕНКО!!!!!!
Отойдя в сторонку, я следила за реакцией окружающих. Редкие прохожие испуганно отходили в сторонку. Если бы кто-нибудь хотя бы покрутил пальцев у виска, не говоря о прочем, у меня был бы уже реальный повод для вызова «Скорой помощи», но никто даже не назвал Таню и Свету идиотками или дурами. «Может, где-то в глубине души эти люди сами хотели бы поступить так же, но стесняются или просто не хотят в психбольницу?», — подумала я.
— Вот нажрались-то! Ни стыда, ни совести! МИЛИЦИЯ!!! — послышалось вдруг сзади.
Оглянувшись, я увидела древнюю старушку, неожиданно решившую проявить бдительность. Уж кто-кто, а милиция в наши планы на сегодня точно не входила. Прекратив изображать сумасшедших, Таня со Светой, а вместе с ними и я, пустились наутёк. Остановились мы уже у Таниного подъезда.
— Ох, девчонки, вот уж не думала, что изображать придурочную так тяжело, — пожаловалась Таня.
— У тебя хорошо получилось, — искренне похвалила я, — если бы за тобой пришла «Скорая» и увезла в Кащенко, ты бы сошла там за свою!
— Да я вот думаю, что, наверно, незачем это уже. Мне как-то лучше постепенно становится. Может, я вообще на пути к выздоровлению, а? — застремалась Таня.
— Ну, как знаешь, — ответила я.
— Мы же тебе только добра хотим, — подтвердила еле отдышавшаяся после пробежки Светка, — прикинь, лежала бы ты в больнице, мы бы тебе передачки носили, а каждую среду приходили бы навещать…
— Ладно, девчонки… не в психушке счастье…
Танька горько улыбнулась и пошла домой. Допив своё пиво последней, я аккуратно выкинула банку в урну. «А всё-таки это опасно», — подумала я, — «Наслушаешься всякого, и самой в психушку захочется, чтобы все по тебе скучали и говорили: вот довели мы нашу Аню… Нет! Уж лучше творчество!».
Попрощавшись со Светкой, я побежала домой и написала этот рассказ по горячим событиям, но не для того, чтобы ничего не забыть, а чтобы побороть приступ жалости к самой себе — между прочим, очень опасный в моём возрасте (судя по Тане).
2009.
Аня Бантики-в-слезах
Я живу в Москве в самом красивом районе, между Шарекоподшипниковской улицей и второй Машиностроения. Школа у меня самая обычная, директор казёл, а учителя вроде ничего, особенно физрук. Наш учитель рисования Сан-саныч тоже ведёт ЖЖ и часто мне пишет. Ещё мой журнал читает училка из начальных классов Лиене Вальдемаровна, приехавшая из какойто Литвы или чегото ещё хуже. У меня есть лучьшие подруги Светка и Таня, а так же готка Рита Ротко и Маруся Народицкая. Мы с ними часто гуляим и пьём водку. А я читаю им своё новое творчество. Ещё есть котёнок Фанфик о котором незнают мои дибильные родители. У меня часто бывает любовь и дипресия. Любовь к нашему физруку у меня одностороняя. Я очень мучаюсь и поэтому однажды потпустила к себе программиста Ванечьку. Но это конечно несерьёзно потомучто когда я вырасту я стану знаменитой и недоступной. Выйду замуж за алигарха и пусть все завидуют! Иногда меня спрашивают как с таким количеством ошибок я учусь в школе. Наверно вы удивитесь но в школе я обычьно пишу без ошибок и только в стихах позваляю себе ностоящую творчесткую свободу. Конечно моя авторская арфография ещё нуждаеться в дороботке и я займусь этим когда прочьту все мои любимые книги Бориса Поплавского, Ильи Зданевича, Александра Введенского и Тристана Тцара. Ну а пока времени нет я просто стараюс избегать плионазмы и отглагольные рифмы. Поклоники говорят что этого достаточно и пишут мне восторженые посвещения. А ещё мне недавно сказали что моя вредная соседка Олеся Николаева якобы работает в Литинституте, и я оканчательно решила туда непоступать. Ну может только если сами позовут. И то врятли.