408 Views
* * *
Всероссийский Дед Мороз сломался,
Унесите дедушку в чулан.
Только приглашения на вальсы
Лидерам недружественных стран
Рассылают дедушкины эльфы.
С новой разнарядкой по «харам»
У нагибеллинившейся в гвельфы
Внучки отобрали инстаграм.
Воевода хороводоведов
На плацу построил танцевать:
То покажет рыбов, то победов,
То Кузьмы загадочную мать.
Без наркоза, поперёк некроза
Режет правде матку Дед Мороз,
Потому что внешняя угроза
Краше миллиона алых роз.
А олени… Ну, а что олени?
Лишь бы сани мчались побыстрей.
Думают о ягеле, о Лене
И о том, как больно бьёт хорей.
* * *
Пройду по аллее Газлайтинга,
сверну на Диктатуры Дикпиков,
постою-покурю на площади Мэнспрэдинга,
переулком Буллинга
дойду до моста Воображения,
перейдя через него,
попаду на улицу Небинарности,
переулком Комперсии
выйду на проспект Гей-парадов
и всё равно закончу свою прогулку
в тупике Суицида.
* * *
В какой-то день недели и числа
Вдруг выпала из пальцев запятая
И закатилась под диван-кровать,
Туда, где только тонкой ручкой швабры
Орудовать, но, чем переживать,
Отращивая крылья, пальцы, жабры,
«Казнить нельзя помиловать» пиши
Без знаков препинанья, чтобы Швондер
Не мог придраться, а карандаши
Цветные вряд ли так нужны на фронте.
Поэтому бросай всю эту жизнь,
Довольно тратить свет, еду и воду
На чтобы помнить, как парят стрижи, —
Ты всё просрал и не сумел в свободу.
Вы говорили: не хватает зла.
Так вот теперь его везде хватает.
* * *
Там бомбят Украину,
а тут ты
готовишься повеситься,
потому что эта ёбаная страна
дала тебе язык,
на котором больше не хочется говорить,
тем более писать.
Там бомбят Украину,
а тут ты,
выбравший неправильную профессию
проживший неправильную жизнь,
и теперь
враг народа — для России,
просто враг — для Украины,
а для себя — говно в проруби,
ни украсть, ни покараулить.
Там бомбят Украину,
а тут ты
в замедленной съёмке
распадаешься, словно дженга,
из которой вынули
последний
опорный
элемент.
Там бомбят Украину,
а тут ты,
который все эти
даже не восемь, а значительно больше
лет
мечтающий,
чтобы эту ёбаную страну
разбомбили к херам собачьим,
и тебя самого —
в первую очередь.
Только раньше это был абстрактный гнев,
а теперь —
холодное,
бессильное
желание.
Там бомбят Украину,
а тут ты
не то, что из страны,
а даже из города уехать не можешь,
потому что ни денег, ни сил
не осталось,
и в день,
когда у тебя не будет в кармане пачки сигарет…
потому что ни в какие перемены
ты больше не веришь.
* * *
Мне говорили, что жить надо ныне и прис… но
этот коктейль стоит больше, чем вся моя жизнь.
Дорого слишком обходится эта отчизна
тем, кто гоняется за чередой дешевизн.
Мне говорили, расслабься, дышать надо маткой.
Мама, роди меня взад, мне тут нечем дышать!
В чьи-то погадки ступив незапятнанной пяткой,
я не могу невозбранно ввернуть антраша.
Мало ли, парень, чего и кому не хватает,
мне говорили, к обочине жизни тесня.
Тут ведь, яйца не разбив, и не склеить Шалтая,
только болтушку на трассе, а это херня.
Так что сиди за шарманкой и чаем не швыркай,
молча гляди на красивый заморский уют.
Ты так боялся, что станешь планктоном, штафиркой,
что превратился в одно из сердец, где плюют.
Сил больше нет, и противна остывшая «Лисма»…
Дуба бы, дыбу бы, бабу бы, дыму бы мне…
Ныне и присно (читайте как «лунная призма»)
я не хочу быть приравненным к этой стране.
* * *
Пуля производит удивительные изменения в голове,
Сергей Лукьяненко
даже если она попадает в задницу.
Со скоростью пули меняется брошенный мир,
И не увернуться, включивши режим буллет-тайма.
Огромную цену за мудрость ломает Мимир,
За жизнь человека не дав и макдакова дайма.
Но дай мне создатель сей Матрицы снайперский глаз,
Сумел бы я выстрелить в лоб записному тирану?
Пожалуй, лишь в задницу, чтобы и ботокс не спас,
И не о чем было заканчивать поттериану.
Военные астры я с радостью бы променял
На пару десятков букетов цветных революций
И выпил бы за несчастливый малайский кинжал,
И всем бы друзьям разослал баррикадные нюдсы.
Но я — на галёрке, и, как на галерах, гребу:
Полжизни потратил, не выдавив даже и капли.
Заглохла Суок, и толпою забуллен Тибул,
И вслед кораблю уплывает мой скромный кораблик.
* * *
У пани – стразы, а у пана – стрессы,
У пани – слёзы, а пана – джаз.
Их разные привозят стюардессы
В одну и ту же музыку сейчас.
У пана – шоты, а у пани – шады.
Их языки разнее, чем Рязань
И Шарм-эль-Шейх. Ушатанный глашатай
Диджеит так, как будто пульт – фреза.
И пусть над ними пролетит не ангел,
А только чей-то возглас «Ну, пиздец!»,
Они в одни и те же сядут санки,
И пани будет льзя, у пана – льстец.
И кто кого проводит до работы
Наутро после секса и кина…
Коты – у пани, а у пана – коты,
И общая, болючая война.
Иван Клиновой
Родился в 1980 году. Дипломант «Илья-премии», лауреат премии Фонда им. В.П. Астафьева, лауреат премии имени И.Д. Рождественского. Публиковался в журналах: «День и ночь», «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», «Континент», «Интерпоэзия», «Новая юность», «Октябрь» и др. Автор книг стихов: «Шапито», «Античность», «Осязание», «Латте-арт», «Варкалось». Член Союза российских писателей, член Русского ПЕН-центра. Живёт в Красноярске.