343 Views
* * *
Всё было нормально, как у нормальных людей,
Ты уж поверь, жил без особых потерь,
Пока вчера вечером, вернувшись домой из гостей,
Я не смог войти в дверь.
Поясню: дом стоял на месте, где стоял всегда:
Слева от входа кафе «Парижский багет»,
Справа магазинчик, где всякая ерунда,
А я внезапно почувствовал — хода нет,
Дверь открыта — я просто не могу войти!
Что бы тут сделала ты?
Всё было нормально, как у нормальных людей,
И вот я застрял перед входом в собственный дом,
И бьюсь головой в воздух, извиваюсь, как змей,
Хотя сам отпер замок своим же ключом,
Но — не могу войти!
НЕ МОГУ ВОЙТИ!
Словно что-то меня выталкивает.
НЕ МОГУ ВОЙТИ!
В этот миг старушка мимо проходит и входит, а я
НЕ МОГУ ВОЙТИ!
Ужас как палкой по затылку бьёт.
НЕ МОГУ ВОЙТИ!
Да что же это такое, друзья?
НЕ МОГУ ВОЙТИ!
Не могу войти в дверь дома, где расположена моя квартира,
Как будто что-то выталкивает меня из мира,
Дом стоит на месте, там, где стоял всегда,
Но прозрачная стенка не пускает меня туда,
И вот я бодаюсь с присутствием пустоты,
Что бы тут сделала ты?
Эй, слышишь? К тебе обращаюсь,
Я в растерянности, я в отчаянии,
Не спал всю ночь, бродил по городу,
Никто мне не мог помочь, я обращался к прохожим,
Но они делали вид, что не замечают меня,
Я голоден, я замерз, я пришёл к тебе на рассвете,
Уф, я боялся, что и твой дом меня не пустит,
Но как-то получилось войти,
Кто-то как раз выходил, и я проскользнул внутрь,
Поднялся на третий этаж,
Хотел позвонить, но — прости, тут я сам не пойму,
Что случилось —
Каким-то образом
Я оказался внутри…
И вот стою у тебя на кухне, извиваюсь, как змей,
И бьюсь головой в воздух, а он словно клей,
И страх сжимает кольцами моё существо,
Но ты в ответ молчишь, не говоришь ничего,
ТЫ МОЛЧИШЬ.
Я кричу, я совершенно потерял себя!
ТЫ МОЛЧИШЬ.
Я схватил тебя за плечо!
ТЫ МОЛЧИШЬ.
Я кричу: «Это я! Это я! Это я!»
ТЫ МОЛЧИШЬ.
Ну, что мне сказать ещё?!
Эй, слышишь? К тебе обращаюсь!
Я в растерянности, я в отчаянии,
Всё было нормально, как у нормальных людей,
Ты уж поверь, жил без особых потерь,
Пока вчера вечером, вернувшись домой из гостей,
Я не смог войти в дверь.
* * *
Памяти N
Говорят: «Он горит изнутри».
Кто-то шутит: «Горит не сгорая».
Пеплом осыпалась ветка, за ней вторая,
А вот уже и все три.
Говорят: «Надо повеселее!»
Кто-то злится: «Что вскочил? Сядь за стол!»
Холодно, горячо, темнее, слегка светлее…
А его уже нет. Он — ушёл.
Лишь муравей неслышно топает по листку,
Вдруг лазоревка в небо взмывает, как по свистку,
Меж деревьев тропинка узкая еле видна,
Да набухает капля, прозрачна и холодна.
Она сейчас упадёт…
Говорят: «Что же? Как теперь?»
Кто-то зубы стиснул, мол, вязнем по уши.
А он вышел, аккуратно притворив дверь,
Раз, два, три — нет его уже.
* * *
Жил человек рассеянный
На улице Расеяной.
Раз с утра надел халат,
А попал в военкомат,
Подтянул одну штанину —
Хлоп, и едет в Украину.
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной!
Не успел раскрыть он рот —
Дали в руки пулемёт.
Не успел присесть со страху —
Говорят ему: «В атаку!»
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной!
Побежав к чужим домам,
Застрелил кого-то там.
Заглядевшись на ворон,
Был и сам контужен он.
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной!
И так в полусознании
Он прибыл в лазарет,
И там в больничном здании
Понёс внезапный бред:
— Товарищеобманущий
Командоуговняный!
Говнарищекомандуный
Товарищеобманый!
Хочу я от москвистов
Росву освободить,
Приказ мне дайте быстро
На месте всех убить!
Врач выругался едко
И дал ему таблетку.
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной.
Дома встретился с супругой —
Треснул в глаз, ругая «сукой».
Встал, пошёл купить бухла —
Вынул ножик из чехла.
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной!
Прихватил его ОМОН —
Сел за хулиганку он.
В темноте прилёг на нары,
А во сне опять кошмары.
Как-то раз под Новый год
Прилетает вертолёт,
Злой мужик кричит народу:
«Гадом буду — дам свободу!»
— А куда зовёте нас?
— На экскурсию в Донбасс.
Ручку наш герой берёт,
Ставит подпись — и вперёд,
Не успел расправить спину,
Снова едет в Украину.
Получает автомат —
Кто же в этом виноват?
Не по лагерю к бараку —
Он опять пойдёт в атаку.
Как в тумане жизнь летит,
Может, будет он убит,
Или, жив и красноморден,
Даже вдруг получит орден,
И к супруге возвратится
Патриот, солдат… убийца?
Вот какой рассеянный
С улицы Расеяной.
* * *
У солдата выходной,
Но огонь в глазах,
Может быть он солевой
Или на спидах?
Вдалеке идут бои,
Ну да не беда,
Нынче здесь везде свои,
«Россия навсегда»,
«Россия навсегда».
Идёт солдат по городу,
По разбомблённой улице,
Где трупы мирных жителей
Валялись тут и там,
Не обижайтесь, мёртвые,
Но для солдата главное —
Домой вернуться с выгодой,
Не попадая к вам.
И солдату всё равно,
Кто взорвал театр,
У него в глазах темно,
Нужен психиатр,
Потому что в голове
Мысли как кисель,
И дорога из-под ног
Летит как карусель,
Летит как карусель.
Идёт солдат по городу,
По разбомблённой улице,
И от кровавых призраков
Вся улица темна…
(Не обижайтесь, призраки,
Но для цензуры главное —
Идёт спецоперация,
А вовсе не война.)
Русский бог глядит с небес,
Розовы очки,
А солдат, возможно, трезв,
Просто без башки.
Аты-баты, оккупант
Шёл по городу,
Русский чёрт за ним следил
И ждал его в аду,
И ждал его в аду.
Идёт солдат по городу,
Там где за хлебом очередь,
И меж развалин высится
Большой телеэкран,
Не обижайтесь, жители,
Сейчас начнутся новости,
Про вашу жизнь счастливую
Они расскажут вам.
* * *
Когда проснулся сегодня,
Первые несколько секунд
Не помнил, что произошло,
Смотрел на свет из окна
И ощутил, знаешь, ну, как сказать,
Ну, я не знаю, единственное,
Что приходит в голову — как в детстве…
Вот просыпаешься на летних каникулах,
В доме тихо, никуда идти не надо,
И целый день впереди, и целое лето,
И свет из окна, и ты одновременно
Преисполнен интереса к жизни
И какого-то спокойствия, умиротворения…
Понимаешь?
Было у тебя такое?
Ну, вот на несколько секунд
У меня сегодня было такое чувство,
А потом всё вернулось…
Просто нахлынуло…
Что у нас уже скоро год войны…
Я прям чуть не задохнулся,
Такая боль резанула над животом…
Ты понимаешь, я как проснулся 24 февраля,
Так с тех пор каждое утро, ежесекундно вообще
Вот это чувствую, не то что не могу дышать,
Могу, конечно, но…
Вот это вот… (показывает на верхнюю часть живота)
Такая боль, комок, как камень там…
И ты смотри, я ведь уже сколько?
Я ведь больше 30 лет не живу там.
У меня даже гражданства российского не было!
Я уехал ещё из СССР.
Я гражданин Германии.
Формально я могу сказать, что не имею
К этой войне никакого отношения.
Российское государство ни копейки моих налогов,
Ничего вообще от меня не получило.
Нет, я туда ездил, конечно, у меня там остаются родственники,
В Питере и в Сибири…
Но знаешь, я туда приезжал не раз,
И там всё время в воздухе чувствовалось…
Понимаешь, вот это вот…
Не запах, но…
Ты не чувствовал?
Там оно в воздухе как будто…
Мне говорили: возвращайся!
Будешь звездой!
Ты же художник, музыкант, у тебя здесь будет успех.
И я, не скрою, даже задумывался…
Вот году в 97-м… был момент…
Я туда поехал и помню, что в Питере
Мы вышли на улицу, зимой это было,
Это была какая-то выставка,
И вот мы вышли, и все смеются,
А я вдруг почувствовал…
Вот это самое в воздухе…
Не знаю, как сказать…
Все эти души неотмщённые,
Они вопиют…
И я помню, подумал тогда:
«Не, нахуй, никогда не вернусь сюда, спасибо, нет».
Так-то там все встречались всегда как друзья-приятели,
И знаешь, как бы не важно, вот Коля, он фашист,
А вот Вася, он анархист,
Но мы же друзья, мы не будем ссориться из-за политики,
Мы же друг друга помним со школьных, блядь, лет,
А я думаю, стоп, ребята, так нельзя, должны же быть какие-то принципы!
Искусство должно быть актуальным!
Как вы можете обниматься, веселиться,
Это до добра не доведёт, этим кто-то воспользуется.
Ну, в общем, эта война — она прорастает из 90-х,
Даже из 80-х, и раньше…
Что-то можно было сделать, знаешь, может,
Году в 91-м, в 93-м, но окно захлопнулось на самом деле,
Когда они Грозный начали штурмовать, это кажется декабрь 94-го…
И всё.
А если бы я остался там, что я бы мог изменить?
Мог бы что-то?
Не знаю.
Но я просыпаюсь, и я чувствую…
Это всё продолжается, это всё продолжается…
И новые души убиенные…
И уже скоро год войны…
Но сегодня, представляешь, сегодня я проснулся
И первые несколько секунд
Не помнил, что произошло.
* * *
«Может ли что-то быть хуже,
Чем эта постоянная боль?» –
Написал мне незнакомый парень
В личном сообщении в соцсети.
Я его спросил: «А почему вы мне пишете?»
А он ответил: «Ну, как же, ведь вы —
Известный поэт и психоактивист».
«Апчхихоктивист», – подумал я.
Из окна гляжу во двор,
Вижу — ходит чёрный кот,
Как хозяин, а не вор,
Он крадётся, не крадёт.
Кот — да он почти что бог,
Только вот не вездесущ,
Но поймать он мышку смог,
И к тому же — везде ссущ.
«Я живу в маленьком городе в Сибири,
Тут все друг друга знают,
И у меня нет доверия к местным психиатрам», –
Пишет мне незнакомый парень.
Пишу в ответ: «А вы пробовали…»
И вдруг задумываюсь.
Между нами тысячи километров.
Он ждёт от меня мудрого, апчхи, ответа.
А я…
Вот эта боль — как будто бы объедки
Опять становятся несъеденной едой,
И ты берёшь свои волшебные таблетки,
Весёлый, молодой и сморщенный, седой,
Ты смотришь в космос, звёзды смотрят вниз,
Цветы цветут на — та-та-та — могилах,
И не дадут на Марс гуманитарных виз,
И надо как-то тут, среди пейзажей милых
Или постылых, или чуждых, да,
Нам надо как-то здесь та-та та-та.
Уточню: незнакомый парень из Сибири
Кинул мне сообщение в личку ещё до того,
Как началось вторжение России в Украину,
А сегодня я наткнулся на старую переписку.
Дело в том, что я ему так и не ответил тогда.
Что-то отвлекло. Не придумал мудрость.
Шутку юмора. Апчхи. Совет. Апчхи.
«Как ваши дела?» – написал я ему два года спустя.
А он…
Кот глядит в моё окно,
У кота в глазах темно,
Но в ночи блестят они
Как зелёные огни.
Космос смотрит в душу мне,
Вечность в ледяном огне,
Сколько мне осталось лет?
Но ответа, ясно, нет.
Нет ответа.
Нет ответа.
Нет ответа.
Незнакомый парень молчит.
* * *
Вот с растением горшок,
Вот с вареньем таз,
Вот ещё один стишок
Никого не спас.
Вот приятель-корешок,
Вот подбитый глаз,
Вот ещё один стишок
Никого не спас.
Вот запретный порошок,
Вот слепой экстаз,
Вот ещё один стишок
Никого не спас.
Спит собака на полу,
Спит язык во рту.
Ты подходишь к зеркалу —
Видишь пустоту.
Помнишь, в детстве лазили
Мы в подвале том?
Стёрта жизнь с лица земли,
Уничтожен дом.
Кто там плачет в темноте?
Души без жилья…
Вряд ли вам помогут те
Болтуны, как я.
Вот с продуктами мешок,
Свет, вода и газ,
Вот ещё один стишок
Никого не спас.
* * *
Молился одинокий вождь
В Москве у алтаря,
Он был на мусора похож,
Отнюдь не на царя,
Священник с бородой большой,
Слегка пузат, но прям,
Привык служить со всей душой
И богу, и царям,
А может, самому себе?
Прости поэту грех!
Как в нефтегазовой трубе,
Летят молитвы вверх.
Но словно дьявольский коралл,
Кремль изрыгает вонь,
И вот российский генерал
Командует: «Огонь!»
Заставь молиться дурака,
Он расшибёт и лоб.
Летят ракеты в облака,
Ударить в землю чтоб.
У генерала мутный взгляд,
Но он в ладу с собой,
И за отрядами отряд
Вновь посылает в бой.
Чины, наместники, воры
И даже повара —
С вождём едины до поры,
И с воплями: «Ура!»
Они готовы убивать
И наполнять гробы,
Мол, за Россию, вашу мать,
Подохните, рабы!
Всё это было много раз
За долгие века,
И пучил вождь свой рыбий глаз,
Текла Москва-река,
И златом полнились мешки,
И трупами — земля,
А жрец замаливал грешки,
Воняя из Кремля,
А вождь стоял у алтаря,
На мусора похож,
И в ствол очередной снаряд
Входил как в масло нож,
На площади в Москве, шутя,
Повесили шута…
Народ поддерживал вождя,
Безмолвно, как всегда.
* * *
Разбомблен дом, а жители убиты.
Гудят в руинах, голосят ветра.
На грозные развалины гляди ты,
На страшный дым над крышами Днепра.
Кто там кричит? Кого увозит скорая?
К кому судьба жестокая добра?
Тупую суть московского террора я
Распознаю в ранениях Днепра.
Мой друг родился там — трясутся руки,
Как ветви дерева, где кожа — как кора,
Он что-то говорит, но ускользают звуки,
Уносятся течением Днепра…
Мой дед родился там… Но не приблизить
Чужую смерть и не понять никак,
Мерцает звёздный свет в небесной выси,
А я сижу, до боли сжав кулак…
Истерзана, пылает Украина,
Где мир дышал, там зарево костра.
И словно пепел, наши дни легли на
Измученные улицы Днепра.
Александр Дельфинов
Александр Александрович Дельфинов (Смирнов-Гринберг) - поэт, музыкант, журналист, перформер. Родился в 1971 году в Москве. Учился на историко-филологическом факультете РГГУ, а также в университетах Бохума, Вены, Берлина. Поэт, музыкант, журналист. Автор поэтических сборников «Веселые нечеловечки» (2000), «Анестезия 2084», «Воробьиный атом» (2013). В 2017 году в Берлине вышла книга под названием #TriggerWarningPoetry. Живёт в Германии с 2001 года, проживает в Берлине и Кёльне.