443 Views
Vaterländischer Krieg
Ein Vaterländischer Krieg bedeutet nachts im Wald
unter Beschuss zu kommen und sich
in einem rasenden LKW zu verstecken.
Es ist unheimlich, dunkel und kalt,
doch der Fahrer ist dein Vater, und das beruhigt dich,
denn wem kann man noch vertrauen?
Er wird alle Feinde besiegen, er wird alle Kinder beschützen —
nur so kann es beim Vaterländischen Krieg sein.
Die Äste peitschen. Festhalten, festhalten.
Schön, dass es nicht geregnet hat, der Weg ist nicht schlammig.
Du schaust dir das dunkle Cockpit an
und die funkelnden Kontrollleuchten und plötzlich merkst du:
jemand anderer ist der Fahrer.
Wer bist du, wer?
Warum hast du Hörner und einen Schwanz und brennende rote Röntgenaugen?
Warum fährst du den LKW direkt zur Hölle?
Woher stammen diese hässlichen Hufe, die du aufs Lenkrad setzt, aus vollem Hals lachend?
Ist es also nicht mehr ein Vaterländischer Krieg?
Die Panik im LKW steigt auf, jedoch nicht wegen der Beschießung,
die eigentlich gar nicht aufhören will.
Die, die ganz desperat sind, springen raus in die Büsche trotz der schnellen Bewegung,
andere schreien vor Angst und drücken ihre Kinder an sich,
andere verteilen unaufgefordert die Aufgaben von Wächter, Angeber und Bestrafer.
Der Unterschied zwischen einem Krieg und einem Vaterländischem Krieg verwischt sich.
In meisten Fällen endet das ganze so, dass der LKW abstürzt und explodiert,
die wenigen Überlebenden weinen und umarmen sich,
der Fahrer ist selbstverständlich tot, und dann stellt es sich heraus,
dass er ein Lügner, Sadist und Psychopath war, und natürlich hatte er keine Kinder,
und somit diesen Krieg Vaterländisch zu benennen ist gemein und täuschend.
Aber das alles wird später sein, doch jetzt
rast der LKW durch den dunklen Wald,
und jeder knallende Schuss wartet auf dich.
Die Landratswahl
Ein geistig behinderter Mann kandidiert für das Landrat
im Wahlkreis Ushtu-Pushtui in Untermordwinien. Die Leute von der Jabloko-Partei sagten ihm,
„Herr Nikolajeff, es tut uns leid, aber Sie sind dran —
Sie wissen ja, dass alle unsere Leute
schon weggezogen sind oder im Gefängnis stecken,
statt ihnen soll jemand verantwortungsbewusster kommen.“
Der geistig behinderte Mann versucht seinen Mund zu schließen
und antwortet etwas wie «Bäääh…»,
was als Zustimmung interpretiert wird.
Selbstverständlich wird er sofort inhaftiert
und wegen Verbreitung von NS-Pornografie
sowie Diskreditierung der russischen Armee
und des Heimatlandes des Präsidenten angeklagt.
„Bekennen Sie sich schuldig?“, fragt der Richter.
Der geistig behinderte Mann versucht seinen Mund zu schließen
und antwortet etwas wie «Bäääh…»,
was als Schuldeingeständnis interpretiert wird.
Der Mann bekommt fünf Jahre Strafe.
Das Gefängnis befindet sich am rechten
Ufer des Flusses Kushtu-Ututuy, und außer diesem Fluss
gibt es hier absolut nichts Interessantes.
Schwarze Vögel gleiten langsam über den hölzernen Göttern
und stellen keine prinzipiellen Fragen.
Der geistig behinderte Mann bedankt sie schweigend aus seiner Zelle.
In der Nacht wird der Mann einen märchenhaften Traum haben, nämlich, dass,
nachdem das kriminelle Regime endlich zu Ende ist,
er in die Staatsduma gewählt wird
und feierlich in den Sitzungssaal reinkommt
und sagt ganz laut zusammen mit allen Abgeordneten: «Bäääh…»,
was als Sieg der Demokratie, des Humanismus,
der sozialen Gerechtigkeit, der Menschenrechte interpretiert wird,
und vielleicht sogar — wer weiß? —
den Beginn einer neuen schönen Ära markieren wird.
Ushtu-Pushtui, Kushtu-Ututuy — ausgedachte Ortsnamen
Jabloko (russ. Apfel) — ist eine demokratische Partei, die u.a. gegen den Krieg ist
Wo ist unsere vermisste Katze
— Mama, Papa, unsere Katze ist weg!
Wir haben im Kinderzimmer geschaut,
Wir haben im Schlafzimmer geschaut,
Wir haben in der Küche geschaut,
Wir haben im Keller geschaut,
Wir haben auf dem Balkon geschaut
und im Badezimmer auch!
Wir haben sie auf der Treppe gesucht,
Und auch im Fahrstuhl und drumherum,
Wir haben im Hof gesucht,
Wir haben sogar auf den Parkplatz geschaut!
Wir haben die Nachbarn gefragt,
Wir haben den Hausmeister gefragt,
Wir haben bei der Polizei gefragt
und sogar bei der Arztpraxis!
Wir haben in Süd-Medwedkowo gesucht,
wir haben in Nord-Medwedkowo gesucht,
An der U-Bahn Babushkinskaya, in Sviblovo,
am Bahnhof Los und sogar in Mytischtschi*!
Mama, Papa,
Wir haben alles versucht, was wir konnten,
wir haben alles gemacht, was ihr uns erzählt habt —
nun was, was sollen wir jetzt tun?
— Liebe Kinder,
Ihr seid schon so groß, so schlau, so stark,
ihr seid so gut und nett geworden,
besser und netter als in unseren größten Träumen.
Wir haben euch alles gegeben, was wir konnten,
Wir lieben euch, Kinder, wir lieben euch so sehr,
und deswegen wissen wir nicht, wie wir euch das sagen können.
Unsere Katze ist nicht in Medvedkovo,
nicht an der U-Bahn Babushkinskaya,
nicht in Sviblovo, nicht am Bahnhof Los
und nicht in Mytischtschi,
sondern in Tschernigow, Gostomel, Irpen,
Butscha, Mariupol, Melitopol, Charkow, Energodar,
Lyssytschansk, Sewerodonezk**,
und sie, unsere Lieben,
sie kommt nie mehr nach Hause zurück.
* Ortsnamen im Norden Moskaus und in der Umgebung
** Ortsnamen in der Ukraine
Алексей Караковский. Отечественная война
Отечественная война — это когда ночью в лесу
трясёшься под обстрелом в кузове грузовика.
Страшно, темно и холодно, но за рулём — твой отец,
и от этого спокойно на душе — ведь в кого ещё верить?
Он всех врагов победит, он всех детей защитит —
только так и бывает на Отечественной войне.
Ветви хлещут по брезенту. Только бы не выпасть наружу.
Хорошо хоть дождя не было — значит, не увязнем.
Ты всматриваешься в темноту кабины, в огоньки приборов
и вдруг с ужасом понимаешь: за рулём кто-то другой.
Кто же ты, кто? Зачем тебе рога и хвост?
Для кого горят твои рентгеновские красные глаза?
Почему ты ведёшь грузовик прямой дорогой в ад?
Откуда взялись эти страшные уродливые копыта,
которыми ты, хохоча во всё горло, упираешься в руль?
Получается, это уже больше не Отечественная война?
В кузове начинается паника — но уже не от обстрела,
который, кстати, и не думал прекращаться.
Самые отчаянные, не взирая на быстрое движение,
прыгают из кузова в спасительную эмиграцию кустов,
другие кричат от страха и прижимают к груди детей,
третьи добровольно распределяют роли
надсмотрщиков, осведомителей и карателей.
Разница между войной и Отечественной войной
больше не играет роли.
В большинстве случаев всё заканчивается тем,
что грузовик летит в пропасть и взрывается,
немногочисленные выжившие обнимаются и плачут,
шофёр, конечно, погибает, и тут выясняется,
что он был лжецом, садистом и психопатом,
и, конечно, никаких детей у него не было,
а уж назвать такую войну Отечественной
было верхом демагогии и подлости.
Но всё это будет позже, а сейчас
грузовик несётся ночью по лесу,
и каждая пуля — для тебя.
Алексей Караковский. Выборы
Умственно отсталый человек баллотируется в депутаты
по избирательному округу Ушту-Пуштуй в Нижней Мордовии.
Товарищи из партии «Яблоко» так ему и сказали:
«Николай, извини, настала твоя очередь —
ты же сам знаешь, все наши уже уехали или сидят,
кто-то ответственный должен прийти им на смену».
Умственно отсталый человек пытается закрыть рот
и говорит в ответ что-то вроде «Пэээ…»,
что истолковывается как согласие.
Разумеется, его сразу же берут под арест,
обвиняя в демонстрации нацистской порнографии,
дискретизации российской армии и Родины президента.
«Признаёте ли вы свою вину, гражданин?», — спрашивает судья.
Умственно отсталый человек пытается закрыть рот
и говорит в ответ что-то вроде «Пэээ…»,
что истолковывается как чистосердечное признание.
Человеку дают пять лет и увозят в тюрьму
на правом берегу древней реки Кушту-Утутуй,
кроме которой здесь нет решительно ничего интересного.
Над деревянными божками медленно кружат чёрные птицы,
которые не задают принципиальных вопросов.
Умственно отсталый человек долго и благодарно
молчит им сквозь решётку.
Ночью человеку приснится искрящийся волшебством сон,
что когда с преступным режимом будет, наконец, покончено,
человека изберут в депутаты Государственной думы,
и тогда он торжественно войдёт в зал заседаний,
и вместе со всеми депутатами громко скажет: «Пэээ…»,
что будет истолковано, как победа демократии, гуманизма,
социальной справедливости, прав человека,
и даже, может быть — чем чёрт не шутит! —
обозначит начало новой прекрасной эпохи.
Алексей Караковский. Куда пропала кошка
— Мама, папа, наша кошка пропала!
Мы смотрели в детской,
мы смотрели в спальне,
мы смотрели в ванной,
мы смотрели на кухне,
мы смотрели на балконе
и даже в туалете!
Мы искали её на лестнице,
мы искали у лифта,
мы искали во дворе,
мы даже заглянули на автостоянку!
Мы спросили у соседей,
мы спросили у дворника,
мы спросили у участкового
и даже у врача!
Мы искали в Южном Медведково,
мы искали в Северном Медведково,
на Бабушкинской, в Свиблово, на станции Лось
и даже в Мытищах!
Мама, папа,
мы испробовали всё, что знали,
мы вспомнили всё, чему вы нас учили —
так что, что, что нам теперь делать?
— Милые наши дети,
вы такие взрослые, умные, сильные,
вы выросли такими замечательными,
какими мы и не мечтали вас увидеть.
Мы дали вам, сколько могли,
мы любим вас, дети, любим до слёз,
и поэтому не знаем, как вам сказать,
что наша кошка не в Медведково, не на Бабушкинской
не Свиблово, не на станции Лось и не в Мытищах,
а в Чернигове, Гостомеле, Ирпене, Буче,
Мариуполе, Мелитополе, Харькове,
Энергодаре, Лисичанске, Северодонецке,
и она, дорогие, уже никогда
не вернётся назад.
Катарина Мечникова
Родилась в Москве, сейчас живёт в Гамбурге (Германия), учится в университете на молекулярного биолога. Любит географию, музыку и языки, в свободное время переводит песни на английский и немецкий языки, пишет аранжировки.