414 Views
мимо паза
по остывшей плите круглогорода,
ходи, но высоко не несись.
иди,
не прямо, не гордо,
не давая лишнего повода
исполнителям миссии.
от здания к зданию
не подключая сознание
пока не узнан ни разу,
мимо набитого до отказа
милицейского ПАЗа,
мимо всевещего глаза,
мимо погасших глазниц.
мимо зажатого спазмом
входа в метро и выхода из.
и выхода из
больше не будет,
катайся на кругленьком блюде
не выходя за пределы границ
* * *
каша из одуванчиков и топора,
из перебитых в поле растений,
растерянности свежего сбора.
из обрывков чудны́х новостей
(вспышка – хлопóк – гойда – ура)
крестик в верхнем правом углу у собора
периферия двора
выход
для ворующих нищих ищущих
и прочих круп.
каша
в котле из сплетений
волокон нервной системы
на кухне не менее нервной,
постепенно
сдвигающей стены.
* * *
Конь идёт буквой Г или Ґ.
Пешка – на шаг
по прямой
встречаясь с другой
фигурой, может скользить на неё: “Ещё одна наша!”,
“С нами бог”,
не ощущая проблем в недостатке рук или ног.
Королева идёт по небесам.
Ладья идёт на дно.
Папа римский не ходит, но делает вид.
Царь сидит
в бункере и ест фигуры с другой доски.
Навальный сидит в тюрьме, сосёт брюшко тоски.
У дома кружит
птицей камуфляжной наружно
сам военком, исчадие военкоматов.
Пешки стоят. Иногда с плакатами,
Иногда с автоматами.
Потом лежат кровавыми пятнами.
Как ферзь, по диагонали,
повестки ходят за нами волнами.
* * *
<В> изымается из печати за дискредитацию вооружённых сил россии своим существованием. <В> обвиняют в заговоре, вывозят за город и стреляют в спину. <В> падает, ползёт, оставляя линию крови, превращается в ₽.
<О> схватили во время облавы, оштрафовали, отправили на фронт. через какой-то срок <О> гибнет по естественным причинам, скорее всего оно давно катилось к пропасти и вообще наркоман .
<Й> (и краткое) уклонялся от службы – стоял на улице мира. сидит в тюрьме.
<Н> захвачен в плен.
<А> остаётся одна и делает всё, на что способна буква.
А-буква способна на АААААААААААААААА.
На ферме
Курица квохчет “ко-ко-ко”,
да ты беги от неё далеко.
Корова говорит: “му-му-му”,
ей скажи: “Повестку твою не возьму”.
Козёл напирает рогами,
копытом тычет некстати.
А ты ему: “Товарищ майор, не имеете права,
не распишусь я в вашем контракте”.
Ничего у них не бери,
ни пера, ни молока, ни шерсти.
Эти упёртые звери,
что стучат в наши двери,
это вестники смерти.
Щитовая
Как я тревожность снимаю?
Хожу, гуляю,
смотрю что пишут на стенах
и на заборах.
Вокруг ни души, ни трамвая,
листьев опавших ворох
и щитовая,
честно предупреждает:
“Осторожно!
Напряжение вас здесь убьёт”.
— Спасибо, уже убивает,
истинно и непреложно.
Угораздило родиться в России,
будь безразличен, терпи насилие.
У нас как обычно бывает:
за Слово — побои на месте,
билет на войну за бездействие.
Катимся в бездну
по рельсам трамвая.
А не молчит одна щитовая.
Соблазн
соблазн довериться течению
отключив свой разум,
действовать по приказам,
как все
сбрить волосы, бороду,
ехать на сборы в автобусе,
терпеть бетонный пол, ржавую воду, тушёнку с плесенью.
поют — открывать рот в сообразии с песнью.
не чувствовать. не говорить. не понимать.
но если велят стрелять,
то стрелять
только в того, кто приказал стрелять.
Не пиши
я не пишу и закрытого рта
не гнётся черта, детализируя слог.
чем плохо отсутствие строк?
не поймёт не имеющий ног
идущего в пропасть.
итог,
не иначе, будет таким.
так давайте же все замолчим.
давайте же всё замолчим,
пусть будет как будет,
уступим другим
быть собой:
— воюй пока молодой.
с детьми и семьëй
себя же предашь за минутный покой
или тень от покоя,
так и пытаться не стоит?
* * *
Однажды кого-то приручив, будь добр
Убирать за ним беспорядок,
быть всегда поблизости, рядом.
Кормить, готовить, не говорить,
слушать новости после работы,
шутки некстати,
собирать носки из под кровати,
терпеть.
И будь добр, будь бесконечно добр
когда он решит пойти на войну,
когда он решит не вернуться,
будь.
Когда
ну вот,
а когда введут поквартирный обход
и в твою зайдут,
в обуви, с чёрными лицами,
станут спрашивать: а ты — “за”?
и будет не отвести глаза
от прекрасной этой полиции,
что тогда ты сможешь сказать?
перед кем-то решишь извиниться?
пусть, конечно, он жулик и вор,
не идти же за это в тюрьму.
каждый слышат наш разговор,
не доверься теперь никому.
а когда слетят тормоза,
запрещать уже будто и нечего,
но всё меньше с прошлого раза
прекрасного, доброго, вечного.
а когда введëтся запрет
на любые от массы отличия…
ну когда,
когда уже “нет”,
когда воспримем как личное?
Анна Кузнецова
Родилась в 1989 году в г. Новочеркасске, училась в Санкт-Петербурге, живёт в Москве, работает в Люберцах, гуляет в лесу.