524 Views
Шкура и кости
Шкуру неубитого Дракона
у его – а как же – делят трона,
делят и от трона вдалеке
в тихом и укромном уголке.
Делят потому что так и надо –
каждому желанна шкура гада,
ведь таков естественный закон,
а иначе на черта Дракон?
Вот и делят дружно и исконно
шкуру неубитого Дракона,
изнывая в схватке роковой,
торопясь пока еще живой,
к делу относясь весьма серьезно,
а не то умрет и будет поздно
появляться в разных новостях –
это я о плясках на костях.
13 июня 2023 года
Простая философская лирика
Нет ничего загадочней нуля,
а с единицей ясно – это я,
и если так, то в том природы соль,
что единица превратится в ноль,
хотя не стоит отрицать тот факт,
что может оказаться и не так,
вот и пиши в заветную тетрадь:
“Как с этим жить и с этим умирать?”.
Ремарка
Народ в едином порыве безмолвствует.
Оборона Москвы (история одного похода)
У меня мороз по коже –
на Москву идет Пригожин,
словно немец прет и прет,
веселится весь народ.
Не забыл еще шалман,
как на город шел шаман
и не взял его едва,
еле выжила Москва.
Но Пригожин, но Пригожин,
на шамана не похож он,
взял играючи Ростов
и Воронеж взять готов,
и несут ему ключи
от столицы москвичи.
И вообще сказать по правде,
Бог не в силе, а в кувалде,
как не учит кабала –
всюду бьют в колокола,
что пенять на Роскомстат:
взял столицу супостат.
Осознать итог каков
до конца времен не сможет
даже Вячеслав Сурков,
ну, а кто такой Пригожин?
Борис Годунов
Царь умрет, а ЧВК
на ближайшие века,
наше время смутное
не сиюминутное,
мы умрем, а ЧВК
остаются на века,
а не то, что царь-отец,
вот и сказочке конец,
но отнюдь не нации,
будут коронации,
радости даря,
как же без царя
выйдет что-то путное,
наше время смутное,
поп во всю юродствует,
и народ безмолвствует,
глядя в никуда,
в общем, как всегда.
Греко-иудейские ценности
Все ясно безусловно –
и черт с ней, с точной рифмой –
в начале было Слово,
и Слово было цифрой,
какой тут разговор,
раз прав был Пифагор,
что не сотрет былого –
в начале было Слово.
* * *
Лев Абрамович Кассиль
под хорошего косил
и не вынес ноши,
так как был хороший.
* * *
Тяжелое решение
жизни завершение,
бывает, что до боли,
и, собственно – твоё ли?
* * *
На свете не бывает чепухи,
предвижу я финал житейской прозы,
но, как ни странно, есть еще стихи,
которые выдавливают слезы.
* * *
Если даже черная дыра
испаряется, как малая частица,
то и мне когда-нибудь пора
надо будет тоже испариться,
словно рядовой простецкий квант,
тоже духа, может быть, гигант,
если только сам себе не врет,
кто их в самом деле разберет.
Стихи о полудобровольном изгнании
Лишен гражданства и имущества,
я город покидал родной,
что было только преимуществом,
но лишь со стороны одной,
со всех же остальных сторон
подобьем было похорон.
* * *
Скажу киббуцу и аулу –
какая ни услышит даль –
бывает, что мне жаль акулу,
змею, и ту бывает жаль.
Но посреди земного века –
какой бы ни задался век –
не жаль бывает человека,
хотя он тоже человек.
Слово о настоящем
Увы, ничто не станет прошлым –
вот отчего бывает тошно
на этой лучшей из планет –
неважно прав ты или нет.
Слово о переписке Астафьева с Эйдельманом
Письмо Онегина к Татьяне
читали русские крестьяне,
евреи, друг степей калмык,
и каждый к этому привык.
И было всё весьма невинно,
но взбунтовалась Украина,
грядущее пошло на слом,
и лошадь сделалась ослом.
Сей ужас с точностью Сивиллы
предугадал Астафьев милый,
и не потворствуя обману,
письмо отправил Эйдельману,
не ведьмаку, не людоеду,
но сущему пушкиноведу.
Ан, Эйдельман не обоссался,
и не во сне, а наяву
ответил:” Я не присосался,
я тут родился и живу,
исполнен вечно чувства долга”,
но после жил уже не долго.
А в свой черед Астафьев милый,
ученостью не утомленный,
ни мало не спешил в могилу,
собой не удовлетворенный.
Еще не всех он раскопал,
иных из них буквально сходу,
пушкиноведов-прилипал,
их лично предъявив народу.
Сам Ельцин для духовных ласк
к нему являлся в Красноярск –
ну, а к кому еще? К шаману
он должен был свой крест нести,
иль на могилу к Эйдельману
с букетом, Господи прости,
прийти, чтоб раздавить чекушку,
спугнув случайную старушку?
Сейчас себе представить странно,
что принимали к сердцу близко
Астафьева и Эйдельмана
иные люди переписку.
Но своей есть тренд сегодня тоже,
ведь, право, не конец же света,
и шлет Кадырову Пригожин
письмо, и люди ждут ответа,
и обсуждают, кто кого,
отнюдь не все за одного.
И как всегда взаимны иски,
что собственной природе дань,
и жизни нет без переписки,
хоть весь свой век кого-то бань.
Скифы
Измена, трусость и обман,
какой, представь себе, шарман,
и в эпицентре вещих склок
ордынец Александр Блок,
что, безусловно, свыше знак,
но спросишь ты:” А Пастернак?”.
“А Пастернак христианин, –
отвечу я, – бывает, блин”.
* * *
Вот опять сирены вой
над моею головой
водит в небе хороводы,
как явление природы,
суть которого поймешь
без малейшего сомненья,
для чего ты и живешь,
человек, венец творенья,
вникший в тайны бытия,
даже пусть не лично я.
* * *
Что не хлебнешь, то благодать
от сложного и до простого –
зачем мне новости читать,
ведь я читаю Льва Толстого,
причем, поверьте мне, вэйзмир,
не только про войну и мир.
«Вэй’з мир!» в переводе с идиша «Боже мой!»
1991
Концерт истории для отдельно взятой души – просто поэма
Памяти страны и года
«Богу богово, народу народово»
Кесарь
Спецификация:
Пролог – 1 шт.
Частей – 3 шт.
Лирических отступлений – 3 шт.
Тезисов – 3 по 3 шт.
Памятей – 3 шт.
Эпилог – 1 шт.
Особое мнение – 1 шт.
Итого: 21 шт.
Пролог
Национальной катастрофы
Не избежать. Лишь одного
Не скажешь: в качестве кого
Взойдет Россия на Голгофу.
Часть № 1
На земле, на которой никто не живет,
Только и можно жить,
Поэтому стража стоит у ворот
И пробует сторожить.
А стражу попробуй не обмануть –
И несть уловкам числа –
И если кто выберет праведный путь,
То, разве что, Гений Зла.
Местный и пришлый ропщет народ –
Вот, мол, до чего дошли –
На земле, на которой никто не живет,
Нет и самой земли –
И стали дворцы подобьем трущоб –
И несть трущобам числа –
И если кто верит во что-то еще,
То, разве что, Гений Зла.
На земле, на которой никто не живет,
И впрямь не живет никто –
Ни стражи нет, ни самих ворот,
Ни даже руин, зато
Предвидел это любой дурак –
И несть пророкам числа –
А если кто и попал впросак,
То, разве что, Гений Зла.
Лирическое отступление № 1
Знакомьтесь, я из юных октябрят,
Поскольку прежде этого – потемки.
Я продолжаю самого себя,
Как продолжают пращуров потомки –
Но что есть долг перед самим собой?
С утра мои соседи встали в строй
И от меня ушли под барабан.
Оставшись, я твержу: «Спасибо вам,
Кто, окружив, осаду вел дотошно
И денно и ещё успешней нощно,
Кто в самом деле выстрадал меня,
А что до Деревянного Коня,
Подкинутого к моему порогу,
То как я не возьму его ей-богу?
Тезисы:
№1
Я на любую высоту
Из самого себя расту.
№2
Я из норы не вылезал,
Ну, разве только на вокзал.
№3
Идея свыше нам дана,
А коль не дадена – хана!
Памяти А. и Б., наркоманов.
А. и Б. сидели на игле,
Оба жили как попало
В результате А. пропало,
Да и Б. лежит в земле –
Кто остался на игле?
К сожалению, не мало
В общем-то хороших малых,
Только я не в их числе!
Хочешь быть, как я – веселым,
Сильным, смелым и здоровым,
Первым парнем на селе?
В банке счет иметь достойный,
Пить настой безалкогольный
И не думать об игле –
Хочешь? Вспомни А. и Б. –
Не завидуй их судьбе.
Часть № 2
Полагаю, нет секрета
В том, что государство – гетто.
Место каждой нации
Только в резервации.
Да и кто ты, как не гой
В резервации чужой?
Но зато одна семья
Резервация своя.
Коль чужого впустим в дом,
То сживем его со света
И как один умрем
В борьбе за гетто!
Лирическое отступление № 2
Попытки утешать меня оставьте –
Я тень моя –
В стране, которой нет уже на карте
Родился я.
Теперь живу (вы лишь себе представьте
Каков сюжет)
В стране, которой не было на карте
Две тыщи лет.
В сюжетообразующем азарте
Я редко вру –
В стране, которой нет ещё на карте,
Глядишь, помру.
Тезисы:
№ 4
Сижу я на завалинке
И спрашиваю у шири:
«Почему одни народы маленькие,
А другие большие?»
А в ответ лишь два слова, не лекция:
«Везение и протекция».
№ 5
Интересно, как в лесу
Находит лис себе лису?
№ 6
Нам предков дороги могилы,
Ну, пару тысяч лет от силы –
Потом в душе сгорают пробки,
И начинаются раскопки.
Памяти Александра Меня,
православного священника из евреев,
зарубленного топором в разгар отречения
России от коммунизма.
Уже зарезан Александр Мень,
А мне ещё стихи писать не лень,
А я всего лишь только рифмоплет,
А на дворе безмолвствует народ
Или вопит: он прав во всякий день
Во всех своих делах. Зарезан Мень
Или иначе как-нибудь убит –
Россия безусловно устоит
На день, на два, а там еще на год –
При всех погодах, да и без погод.
Часть № 3
На уроках географии
Говорят учителя,
Что народы – это мафии
И на всех одна земля,
Что усеять мир скелетами
Может каждая страна,
И что именно поэтому
Людям Родина нужна.
Лирическое отступление № 3
До последней степени
Тошно от Америк –
На друзей нет времени,
У друзей нет денег.
В жизни все неправильно –
Хрен ее поймешь –
Как последний праведник
Мой последний грош.
Более не менее
Параллель ясна –
От него спасение,
Без него – хана.
Не хочу быть плаксою,
Только в горле ком –
Не забуду Маркса я
В обществе таком.
Тезисы:
№7
Творит, что хочет рок-мерзавец,
Вот и возьми, попробуй, в толк:
То волк спасается, как заяц,
То заяц когти рвёт, как волк.
№8
Играли две букашки
В стоклеточные шашки –
Все было очень мило
И клеток им хватило.
А две других букашки
В совсем другие шашки,
К тому же, не играли –
Мне облик их морали
Ужасно симпатичен,
Хотя и непривычен.
№9
В белом венчике из роз
Не какой-нибудь Ильич,
Впереди всем SOSам SOS –
Иисус Иосифович.
Памяти души
Душа последнего помета,
Как будто вправду знает что-то
И не торопится в полет,
Зато становится на якорь,
Хотя порой кряхтит, как пахарь,
А то и попросту поет.
Ей снится некий полустанок
Или, положим, полупорт,
Бесшумное скольженье санок
Или другой похожий спорт
На трудно выдуманной даче
В несуществующей глуши,
Где никакие сверхзадачи
Уже не оскорбят души.
Эпилог
В магазине у Бога
Всякой всячины много –
Кто-то делает выбор,
Кто-то сделал и выбыл
На тот свет, что и прежде,
Только в новой одежде,
Чешуе или шкуре,
Сообразно натуре,
В гордом качестве профи,
Хоть на той же Голгофе.
Особое мнение
Блюдя гуманизма традицию,
Я ставлю на вид и т.д.
Иисусу Христу инквизицию,
А Марксу НКВД,
С чем запросто справится прошлое –
Хорошее и нехорошее.
Март 1991, Тель-Авив. Именно тогда было сочинено более 90% этого произведения, а менее 10% время от времени редактируется и по сей день.
Пётр Межурицкий
Родился в 1953 году в Одессе, с 1990 года живёт в Израиле. По образованию филолог. С начала семидесятых годов и до середины восьмидесятых участвовал в движении одесской неофициальной поэзии. Первая публикация стихов в толстом журнале - "Континент" его парижского периода. Автор нескольких сборников стихов и романа, изданных, как за свой счет, так и за счет спонсоров.