626 Views
1. Пролог. Гимн Министерства Правды
Чтоб государство ширилось и крепло,
В стальных руках держа победы нить,
Мы из любого можем горстку пепла —
Не напрягаясь — мигом сотворить.
Без долгих слез,
Без лишних сантиментов
Развеяв в прах живое существо,
Мы вычеркнем его из документов,
Мы вытравим из прошлого его.
Нам не впервые рушить пьедесталы,
Сажать в тюрьму за мысли, страхи, сны…
Когда кого-то в памяти не стало —
Он больше не опасен для страны.
Обычная рабочая рутина,
Всего и всех логический конец:
Забудет мать, как пеленала сына,
Забудет дочь, как выглядел отец.
Забудет брата брат, сосед — соседа.
И ты с рожденья заповедь блюди:
Чтоб враг тебя не вычислил по следу,
Не думай,
Не мечтай,
Не наследи.
Сегодня ясен день и солнце светит,
А завтра четкий прозвучит приказ,
И вспыхнет имя в завтрашней газете
Под грифом «распылен» — в последний раз.
К чему слова и даты на могиле?
Уйдешь и ты,
Забвеньем жизнь поправ…
Любой из нас — лишь горстка черной пыли
За этим строго смотрит МиниПрав.
2. Марш юных Сыщиков
Отважны и находчивы,
Умны, крепки, сильны —
Мы преданные дочери
И верные сыны.
Нам незнакома жалость
К жестокому врагу,
Расхлябанная вялость
И слово «не могу».
Мы на ногах с рассвета до заката,
Нам совестно валяться на боку:
В дружине юных сыщиков, ребята,
Нет места хвастуну и слабаку!
Грозят враги торпедами,
И бомбами грозят,
Но мы всегда разведаем,
Кто в этом виноват.
И если где измена
Впивается в сердца —
Мы вычислим кузена,
И брата, и отца.
Мы гордо защищаем то, что свято,
Всегда на страже,
Вечно начеку.
В дружине юных сыщиков, ребята,
Нет места хвастуну и слабаку.
И что бы ни пророчили
Враждебные лгуны,
Мы — маленькие зодчие
Родной своей страны.
У нас холодный разум
И огненная кровь.
Мы будем раз за разом
Разоблачать врагов.
Мы рыцари порядка,
Мы солдаты —
Завидуйте блестящему значку!
В дружине юных сыщиков, ребята,
Нет места хвастуну и слабаку!
Гремите, барабанные раскаты!
Приди, желанный час,
Победный час!
В дружине юных сыщиков, ребята,
Найдется дело каждому из вас!
3. Пластинка в кафе «Под каштаном»
Идти примерно полчаса
От двЕри до дверИ.
Пригасла в небе полоса
Расплавленной зари,
Прямые линии текут
За горизонты дня.
А шаг смыкается в строку:
«Ты предал не меня».
Кого? За что? В который раз?
Чем оправдал? Когда?
А семафора синий глаз
Спокоен, как вода.
Он знает все. Он видит суть.
Напрасна болтовня —
Здесь обрывается твой путь.
Ты предал не меня.
Закат струится сквозь листву,
Ползет по шпалам дым.
Не жди — имён не назову
Из уваженья к ним.
Пройду по рельсам, сжав ладонь
И тишину храня.
Мне жаль угасший твой огонь —
Ты предал не меня.
Ты предал детства тихий двор
И яблоневый сад,
И каждый честный разговор,
И каждый смелый взгляд,
И все, что выстрадать пришлось,
Мечту свою кляня…
Пуская проймет тебя насквозь —
Ты предал не меня,
Пускай проймет тебя насквозь —
Ты предал,
Предал,
Предал…
4. Рил в пабе «Святой Георгий»
Я был красавчик хоть куда —
Высокий, сильный, бравый.
Искал, как водится, в миру
Любви, деньжат и славы
Ах, что за девушки меня
Тащили под венец!
Агата, Мэри, Несса, Джейн
И Рози, наконец.
Я был задира и плясун,
Каких на свете мало.
И скоротать со мной часок
Любая бы мечтала.
Звучало в трепетной ночи
Заветное: «Наглец!..» —
От Риган, Сары, Лиззи, Кэт
И Рози, наконец!
Ушел я в армию, друзья,
Как водится на свете.
И там немало по пути
Красивых девок встретил.
От хитрожопых рыжих лис
До праведных овец:
Кухарок, прачек, нянек, швей
И шлюшек, наконец.
Хорош в Остазии фарфор
И чай хорош, холера.
А вот у девушек манда
Не моего размера.
Я все боялся раздавить
Пищащих, как птенец
Гузаль, Акико, Баожэй
И Йоко, наконец.
Зато в Евразии у баб
И груди есть, и ляжки,
Они любого мужика
Ухватят за подтяжки.
А как готовили, мой бог,
И борщ, и варенец
Миленка, Соя, куча Нат
И Живка, наконец!
Вернулся я в родимый дом —
А там хана герою:
Все митингуют, все орут,
Все маршируют строем.
И смотрят взглядом на меня,
Тяжелым, как свинец,
Изольда, Айрин, Брида, Грейс
И Рози, наконец.
Все стали девственны — хоть плачь,
Хоть вешайся с досады!
Не надо девушкам любви,
И мужиков не надо.
Скрывают алым кушаком
Свой тайный леденец
Саманта, Ида, Лори, Мив —
И Рози, наконец!
Меня тошнит от чистоты
Партийного разлива.
Пойду-ка я в любимый паб,
Хвачу две пинты пива.
Дождусь, когда уйдет угар
Из мыслей и сердец
У Доры, Сорки, Айли, Мэг
И Рози, наконец!
Все эти марши, мать их так,
Меня давно задрали.
Мораль у песенки проста —
А можно БЕЗ морали?
Пусть нам в объятья упадут,
Как повелел Творец,
Николь, Гертруда, Сима, Годл —
И Рози, наконец!
5. Первая песня Джулии
Я о тебе, словно мертвом, не говорю.
Розовый свет очерчивает зарю,
Каждый кричит в пространство как может.
Лишь
Ты обо мне, словно мертвой, не говоришь.
Вечером, утром, в полдень — радар молчит,
Хрипом, слезами, кровью давясь в ночи.
Вечером, утром, в полдень — зашитый рот.
Ночью мокра подушка.
Эфир орет.
Страшно. Без слов. Стервенея от немоты.
Губы распахнуты в жалком, бездонном — «ты!….»
Позже слова-помехи найдешь к утру:
«Сука» ли, «стерва», «сволочь» — не разберу.
Спросят — неловко буркнешь, оскалишь пасть,
Словно пытаются в горло тебе попасть.
Прошлое — в прошлом,
Не пустишь его в эфир.
Сонная вечность устало качает мир,
Выцвели синий, красный и золотой,
Небом прибило, как гробовой плитой,
Только обрывки песен плывут вдали.
«Не сберегли».
«Не подумали».
«Не дошли».
Всюду помехи,
Пепел,
Тоска,
Вода,
Кажется — беспросветно
И навсегда.
Пахнет дождями.
Горем.
Сырой травой.
…Здесь только я услышу, что ты — живой.
6. Дуэт Уинстона и Джулии
…И ударила тьма по небес серебру,
И сомкнулось пространство, от горя мертво…
Две свечи выживали на шквальном ветру,
Друг о друге не зная почти ничего.
Сквозь багровые цепи полночных зарниц,
Сквозь молчанье и стыд,
Сквозь вину и войну
Отражаясь, мерцали в колодцах глазниц
Две свечи — два заложника в скорбном плену.
Где-то пела труба,
Где-то лязгала сталь,
Где-то цепкий свинец чью-то душу догнал…
Две свечи посылали в беззвучную даль
Свой прерывистый, хрупкий янтарный сигнал.
И стонала вода,
И кричала земля,
И горели дома,
И снаряды рвались,
И чеканились марши, по трупам пыля,
И плодились несметные полчища крыс,
И безумная ненависть жгла кислотой,
И хотелось убраться от этой земли…
…Но горели над рваной могильной плитой
Две свечи.
И никак догореть не могли.
7. Марш Антисексуальной лиги
Салют тебе, великая держава —
Ты женщину из грязи вознесла!
Во все века она в поту рожала,
Кормила, мыла, чистила, ткала.
Назначенная вечно виноватой
От самой колыбели до морщин,
Она служила грязному разврату
Вонючих отвратительных мужчин.
Она о счастье думала едва ли:
Когда мужья и братья без стыда
Ей помыкали.
Били.
Торговали
И не считали ровней — никогда!
Презренные империи былого
Сгорели в историческом костре.
Мы не приемлем секс.
Такого слова
Не существует в нашем словаре.
Мы похоть с корнем вырвали из жизни,
Нам розовые сопли не нужны.
Высокий долг и честь — служить Отчизне,
И для него мы были рождены.
Мы отдаемся Партии всецело,
На глупости не жертвуя ни дня:
Нет ничего уродливей, чем тело,
И гаже, чем постельная возня.
Пусть всякий сброд в любви спасенье ищет,
Плодясь и размножаясь, как скоты —
Мы с каждым днем становимся все чище.
И — руки прочь
От нашей чистоты!
8. Первая песня Рози
Мой дом стоит на пяти холмах,
На трех ветрах и одной реке.
Мой дом стоит на моих слезах,
Моей крови и моей тоске.
Войди в мой дом – и найдешь покой,
Что смерти легче и тяжелей,
Но не проси у судьбы слепой
Моей души и любви моей.
В моем саду цветет вьюнок,
Растет полынь и седой дурман.
Войди в мой сад – и на вечный срок
Ты будешь горьким забвеньем пьян.
Глоток воды прибавит сил,
Глоток вина воскресит мечты,
Здесь ты найдешь все, о чем просил –
Но лишь меня не получишь ты.
И теплый хлеб, и темный эль,
Моя рука на груди твоей…
Ты нынче ляжешь в мою постель
И будешь спать – до скончанья дней.
Когда настанет твой черед
Прийти к порогу моему,
За губ моих горячий мед
В уплату я жизнь твою возьму.
Мой дом стоит на тропе любой,
Его не сможешь ты обойти.
Приди ко мне – и найдешь покой,
Ведь я – итог твоего пути.
Горит очаг и сад в цвету,
Светла, прозрачна в реке вода…
И только тот, чьих шагов я жду,
Уже не сможет прийти сюда.
9. Марш ненависти
Прислушайся, дружище,
Задумайся, камрад,
Мы голы, босы, нищи —
Кто в этом виноват?
Кому начистить рыло
И выставить на вид,
Когда простое мыло —
Сильнейший дефицит?
Встряхнись от серой скуки
И посмотри вокруг:
Везде сплошные суки —
И гаже нету сук.
В любом сидит Иуда,
И мы его, жида,
Достанем отовсюду,
Прикончим навсегда.
Швырнем башкой об стену,
Пинком отправим в ад
Кровавого Гольдштейна
И всех его жидят.
Избавим от соблазна
Доверчивый народ:
Лишь ненависть — прекрасна,
Она ведет вперед!
Покуда не ударишь —
Считай, что и не жил.
Вставай, вставай, товарищ!
Вливайся!
И служи!
10. Первое стихотворение Эмплфорса
Минуссолнце пронзает плюсплюсоблака.
Минусболь,
Минусдействие,
Минустоска,
Минуспоезд уходит на минусвосток,
Плюсбезумие ночью стучится в висок,
Минусголос надрывно поет по ночам —
В раннем детстве он ласковым плюсом звучал,
Минусдети плюсбомбы разрушенный двор,
Минуслюди привычно стреляют в упор.
Я закован в прозрачную минусброню.
Никого не ищу
И ни в чем не виню.
Я за минусграницами минусстраны,
Эти лица вокруг — безнадежно грязны,
Кастаньетами щелкают минусчасы,
Минусбрат усмехается в минусусы.
Каждый минус орет сквозь зашитые рты,
Эти минусы гложут меня, как глисты,
Кто из них
На исходе вчерашнего дня
Из постели для смерти поднимет меня?
11. Вторая песня Джулии
В кругу унылых постных рож,
Где все у всех в долгу,
Я лицемерие и ложь
Взрываю, как могу.
В стране, где друг страшней врага,
Где ты — холоп, холуй, слуга,
Упавший на карачки —
Простая голая нога,
Нагая честная нога
Пугает до усрачки.
В ней тайна, в ней бунт, в ней поддержка враждебной страны.
Ты видишь, мой милый, как линии эти длинны?
Как бедра круты, как изящен мой девичий стан —
Еще полминуты,
Еще полминуты,
Еще полминуты —
И ты заговорщиком стал!
Идет гурьбой бараний строй
На завтрак палачу,
И я, как видишь, не герой —
Я просто жить хочу.
Вскочив с постели поутру,
Дурниной лозунги ору
Как все, как все, как все…
Я — желтый листик на ветру,
Прозрачный листик на ветру,
Я — спица в колесе…
Но есть у меня и надежда, и радость, и власть —
Любовь, что они обещают сломать и украсть,
Отчаянный секс,
Изнутри попирающий строй,
И призрачный шанс,
И призрачный шанс,
И призрачный шанс наслаждаться азартной игрой!
Пускай вокруг царит говно,
Убожество и гнусь,
Попасться страшно, милый, но…
…Но я не попадусь!
Я вся — до самого нутра —
Порочна, лжива и хитра,
Как истинная блядь.
Но тем, в чьей памяти дыра,
Кто отнял «завтра» и «вчера»
Меня — поверь — не взять!
Пускай эти груди тебя вдохновляют, дружок:
Минута с любимой — негромкий к свободе шажок.
А если урвëм мы для счастья какой-нибудь час,
То нет в этом мире,
То нет в этом мире,
То нет никого в этом мире свободнее нас!!!
12. Лондонская колыбельная
Серой ухмылкой ощерилось небо,
Динь-дон, динь-дон.
Мамочка, дай мне, пожалуйста, хлеба,
Динь-дон, динь-дон.
Ветер и бомбы,
Сирены и скрежет,
Боже ты мой, защити и спаси!
Самого тёплого, самого свежего
Белого хлебушка мне принеси.
Драная шаль и озябшие плечи,
Динь-дон, динь-дон,
Страшно идти, но остаться не легче,
Динь-дон, динь-дон.
Сердце тревога привычная режет,
Нет избавления, как ни проси…
Самого тёплого, самого свежего
Белого хлебушка мне принеси.
Ночь надвигается чёрной громадой,
Динь-дон, динь-дон,
Высится город подобием ада —
Динь-дон, динь-дон.
Вьётся над улицей пыльная нежить,
Ржавый снаряд опрокинул такси…
Самого тёплого, самого свежего
Белого хлебушка мне принеси.
Шаг.
Ещё шаг
Вдоль траншей и воронок,
Динь-дон, динь-дон.
Дома — больной и голодный ребёнок,
Динь-Динь, динь-дон.
Запах пекарни дурманит и нежит,
В небе луна, словно булка, висит…
Самого тёплого, самого свежего,
Белого хлебушка мне принеси!
Стылая комната, света дорожка,
Динь-дон, динь-дон,
Мальчик холодный сидит у окошка,
Динь-дон, динь-дон.
В мёртвых кварталах рассвет безмятежен,
Дождик хрустальный чуть-чуть моросит.
Самого тёплого, самого свежего,
Белого хлебушка мне принеси…
Самого чёрствого…
Самого черного…
Самого горького…
Самого…
Мама…
Мама!..