396 Views
* * *
туннеля с дальней точкой света
там не было. был день в пыли.
комар, бездумный, как ракета,
звенел вдали.
сад заикался монотонно.
качался тёмный метроном,
NN взлетала в воздух, томно
шепча “идём”,
распавшись, мир соединялся
в иные формы, минерал
перемежал слоями мяса,
слюной скреплял.
кромсали ножницы бумагу
до крови. камень тут как тут:
всех, насмерть сжатых, разжимают
и прочь несут.
мелькают сотни в разговоре
знакомых черт – то есть, то нет.
ох, слава богу, это море.
смотри, наверно, это море –
вон там, где свет.
* * *
такую мать – волкам отдать.
таких друзей – за хер и в музей.
таких мужей – стрелять из ружей.
такую зарю – привязать к фонарю.
полюбите уже кого-нибудь,
истинно вам говорю.
* * *
что ты висишь в своей комнате на волоске
рядом с улицей (странно, тут тоже) первого мая?
выйди наружу, ляг там, рыбою на песке
рот открывая и закрывая.
кровью налитым зрачком, пред которым стоит вода,
не выпитая тобой и поныне,
наблюдай бесконечные призрачные города,
что встают далеко в пустыне.
череп сейчас, кажется, медленно треснет по швам,
и как на амфоре чернофигурной
солнце пойдет чёрной кистью гулять по его черепкам:
“скоро увижу я берег ливурны”.
а про элизий земной – не надо, плавали, нет
ничего, кроме туристической лихорадки,
и путевых заметок, которые, поглядев бумагу на свет,
зачем-то.бездарно подписываешь “и краткий”.
“стой” – говорят они. “говори” – говорят они.
стою, говорю, но на каждом сгибе
пальца – трещинами проступают дни,
подобные земноводной рыбе.
сон, война, снова сон и опять война,
расскажите шёпотом, как вы уже устали.
скоро высохнет всё, и мы соберём со дна
когда-то рассыпанные детали.
* * *
и пускай это всё
ролевые модели
прокатить бы тебя
морячок из марселя
вон на той канатке
до той вершины
где и в полдень и в полночь
гуляет ветер
только в полдень горячий
а ночью обычный
и встречаясь вечером
церемонно
приподнимают
свои картузы
затащить бы тебя
медсестричка в платье
на качели эти
и карусели
и потом в музей
чтобы ты дивилась
на корабль финикийский
отрытый в дюнах
и сказала быть
не хочу медсестрою
вновь давай играть
в моряка из марселя
я устал во сне
с тобой обниматься
за четыре тысячи
километров
где летают сначала
ракеты эти
после бомбы те
и тупые дроны
и не знают петь
по ночам тувима
по утрам галчиньского
днем шимборску
“отведи меня
в этот сад зелёный”
“отведи меня
в этот сад зелёный”
вот какое
радостное прощанье
колыбельная песенка
в соль мажоре
[атрибуты]
четверо проезжают
контрольный пункт ан-нусим
*
услужливое сознанье
подсказывает атрибуты:
раздолбанный весь в песке
джип пропахший травой
во вмятинах кенгурятник
в багажнике автоматы
и коробка патронов
и еще кое-что
на случай самоподрыва
ничуть не бывало лощёные
с оксфордским произношеньем
в европейских костюмах
и без бород какой-то
явный подвох четыре
бородача с кпп
с картонными автоматами
с гранатой из пластилина
но правда с настоящим
бульдозером за холмом
заметно нервничают
у своего кпп
у ворот в стене
*
стены в этих краях
начинаются так
совет старейшин приносит
первый кирпич
над которым
старший прочёл браху
ночью под оком луны
тот начинает делиться
да кирпичи тут живые
вот вспухает стена
до самого горизонта
справа луна имеет
голубоватый оттенок
слева красно-зелёный
*
луны в этих краях
начинаются так
старейшина туарегов
по ночам с ансамблем
играющий desert rock
в городах у неверных
берет рукою в перстнях
с длинными ногтями
полную горсть песка
подбрасывает к небу
песок не падает он
собирается в красный шар
остывает бледнея
и на глазах рождает
новый спутник земли
а в городах у неверных
ночь напролет судачат
какого странного вида
нынче луна не иначе
время смерчу придти
*
смерчи в этих краях
начинаются так
на четвертом холме считая
от могилы праматери р.
образуется углубленье
незаметная взору ямка
на дне которой сыну
девы рождённому в полночь
явно видны два глаза
подмигивающие небу
попеременно и вот
навстречу ямке с неба
маленькая припухлость
через минуту растущий
воздуха сталактит
колеблется ищет брата
а тот – с глазами – навстречу
разлучённые в детстве
встретиться не могли
и когда наконец
они коснутся друг друга
мир закружится в пляске
города вовлекая
в братский воздушный хор
а когда надоест им
и с трудом размыкая
объятья пойдут по домам –
там где земной всосётся
в землю будут ворота
новый пункт пропускной
да и на небе тоже
свой кпп возникнет
нам почти незаметен
*
четверо покидают
контрольный пункт ан-нусим
ничего не случилось
вечер прошёл спокойно
* * *
без двух минут
полночь
вызывай
онейрическое такси
поедем
куда внутренние глаза
глядят
может
удастся
ускользнуть от полиции равов
и увидеть
сны не вошедшие в перечень
одобренных
советом по образному мышлению
при президенте
и утвержденных
созданным
при научном центре
хирургии менталитета
новым
институтом философии
ран
* * *
выбрав столик у окна,
не обрёл уединенья,
ибо ручку сатана
повернул на два деленья.
он сегодня – на ветрах,
помогает психопату,
заворачивая прах
в приворотную хербату.
выбрав столик за окном,
различимая нечётко,
чуть размазанная сном,
чуть поправила причёску.
я-то думал – умерла,
а она – гляди – воскресла
и присела – заняла
самый край пустого кресла.
ветер-ветер, ты – шарав,
генерал-изменник власов,
наважденье всех шалав
и отрава ловеласов.
ты зовёшь нырнуть вдвоём
в горячащую воронку
и гоморру, и содом,
и сороку, и воровку.
поглядеть со стороны –
пыльный сумрак без просвета.
лишь бы не было войны
до конца чужой страны
и пылающего лета.
* * *
алисе р.
воздух, плывущий по волнам спин,
как никогда, горяч.
пляж сериала. сезон 1.
таня теряет мяч.
мяч покидает совместный чат
отдыха и войны.
“нет! мы теряем его!” – кричат
танины друганы.
мяч, ты свободен. беги отсель
наперекор волне.
прямо по курсу блестит марсель
в новой, чужой стране.
кто-то шипит про тебя “мудак”.
где-то земля горит.
ты не утонешь, поскольку так
агния говорит.
* * *
“вы позвонили на единый номер экстренных служб”
(автоответчик)
1.
что-то простое,
как дырка в луне.
и простыми словами.
хлеб и вода,
мы с вами,
горы и снег.
мы то плачем,
а то течём,
каждой беде
выбирая путь,
шёпотом спрашивая,
почём
снег растопить,
горы свернуть.
нас нанимают
уже давно.
в дачном посёлке
на каждом столбе
есть объявленье,
когда темно:
к лесу лицом,
спиной к тебе.
2.
тонкий и страшный
голос поет:
круговое движение,
третий сход,
держитесь
правильной стороны.
мы родились
посреди страны,
мы вырастали
наоборот.
длинные трубки
наших костей
постепенно съёживались
до нуля.
дорогая,
я уменьшил детей
и призвал им
горного короля.
горный король
о семи хвостах,
зубы и шкурка
мерцают в ночи.
вой не вой,
кричи не кричи,
будет так
3.
плачем, когда туда несём,
ещё не уверенные ни в чём,
а обратно другие идут, поют,
потому что брат их уже в раю,
а нас уже нет,
ни с ним, во мгле,
ни среди поедающего огня,
лишь отпечатки лиц на сырой земле,
тени рук, что удерживали меня.
был бы хоть кто-нибудь –
подсказал
на ухо,
знаком на бересте,
что такое
“на родине и нигде”,
что такое
“на родине и нигде”.
странно так
навигатор сбоил,
хлюпал,
свистел
звуковой сигнал.
брат их
звал его азраил.
от него
накануне
я и узнал.
* * *
они вернулись с войны
в уже забытом году.
их ждали жёны, юны.
их ждали розы на льду.
иных – сибирь, лагеря.
иных – футбол в выходной.
у них пошли сыновья –
от жены и от одной.
отцы им не говорят
о том, через что прошли,
и вот уж их сыновья
воюют где-то вдали.
один огонь и другой.
тот красен, а этот жёлт.
один пройдёт стороной.
другой лицо обожжёт.
один немедля убьёт,
другой закрутит винтом.
они б вернулись домой,
но дома не ждёт никто.
Геннадий Каневский
Геннадий Каневский (р. 1965) — московский поэт и эссеист. Окончил Московский институт радиотехники, электроники и автоматики. Автор восьми поэтических книг, выходивших в издательствах Санкт-Петербурга, Москвы и Нью-Йорка, и книги избранных стихотворений «Сеанс». Публикуется во многих российских и зарубежных изданиях. Лауреат премии «Московский наблюдатель» за заметки о литературной жизни (2013), премии журнала «Октябрь» (2015), спецпремий «Московский счет» за книгу «Сеанс» (2016) и за книгу «Всем бортам» (2019).