392 Views
Говорят, что Путин…
Говорят, что Путин…
умер,
И готовят Мавзолей
Приютить не тело, мумию –
Ту, что всех живых живей.
Ляжет он под сводом каменным,
Потеснивший Ильича,
Под российским гордым знаменем
На одре из кумача.
Нашпигуют тело травами
И бальзамами натрут,
Так припудрят, что Костлявая
Усомнится, мёртв ли труп.
И пойдут стадами тысячи,
Каждый – путинец, герой.
Ну, а всех инакомыслящих,
Сразу вычислит конвой
И не пустит в усыпальницу,
Там колено преклонить,
Даже в чёрную непятницу,
По дисконту и в кредит.
И заплачут сотни неслухов,
Не отдавших почести.
Тут нашлись еще инвесторы:
Сталина хотят внести.
Транзит
Ничто внутри уже не ёкнет,
Закрыто небо навсегда,
И не летают самолёты
В мои родные города.
А было время гордой птицей
Взлетал как Бог российский борт,
И всех забот — найти в столице
Аэропорт.
А нынче головой Горгоны
Встречает каменный Стамбул.
Кто отдал басурману в жёны
Красотку за рахат-лукум?
Ей вавилонское кружение
Как низвержение с небес,
О сколько слёз и сожаления
Несет восточный арабеск
Из линий незнакомых жизней,
Непостижимых в суете.
Бегут однажды из отчизны
В константинопольской мечте:
Последний пароход в изгнание,
Морская пена в пене дней.
Ведут обратно на заклание
Все гейты родины моей.
Дух войн в иконах с позолотой
Там поселился на века.
И не летают самолеты
Издалека…
Бесноватый
«Мы попадем в рай, а они — просто сдохнут»
(с)
Он говорит, что у райских врат
Встанут его полки,
Все, кто с войны не пришли назад,
Конники и стрелки.
Он говорит, что войдут в Эдем
Те, кто душил и жёг,
Те, кто погиб, но не сдался в плен,
Въедут в Христов чертог.
Он говорит, и кривится рот,
Брызжет фонтан слюны,
— В ад попадут те, кто нас убьёт,
В лапища Сатаны…
Врач поправляет ему халат,
Просит убрать мочу,
Рядом со шваброй застыл мед. брат,
Умница и молчун.
Врач перепутал, не спал всю ночь…
Швабра — не инструмент,
Нет никого, чтоб ему помочь,
Мой,»поломой»-студент.
Смена: анализы, кровь, клистир,
Но не мытьё полов.
Гудвин, укравший однажды мир,
Любит неслабаков:
Выплюнет смех мед. брату в лицо:
— Тряпку возьми, ведро,
Жертва всегда бежит на ловцов
И не наоборот.
Вот засучил рукава мед. брат,
С Гудвином рядом встал:
— Вымой в преддверии райских врат
Души, что обоssал.
Наколи им Путина на грудь
А на левой груди — профиль Сталина,
(С) ВВ
А на правой — Маринка анфас.
Наколи им Путина на грудь,
Мастер Dzen, покуда хватит краски.
Будут драться, надо шугануть
Парочкой дубинок для острастки.
Наколи им в профиль и анфас
Рыбий глаз и над страной ботинки.
Если сволочь родину предаст,
Мы его отыщем по картинке.
Кто-то колет «V», а кто-то «ZET»
Мы же чтим в истории эпичность:
Им на грудь вождя и тот клозет,
Где врагов он мочит самолично…
Вот путана пуговку рванёт,
Обнажая прелести шальные:
Справа Путин, слева — ё-моё —
Триколор бушует над Россией.
Что им Сталин в Барнаульской тьме,
Что им Бог в окопах смрадной ночью.
Если Путин с ними на войне,
Значит, пьют в Анапе или в Сочи.
Инопланетное
Там, где стучали в домино,
Где воблой оттеняли пиво,
Где каждый знал секреты, но
В подпитии был молчаливым,
Где наспех сбитая скамья,
Шлифованная вгладь задами,
От дедов к юным сыновьям
Переходила, словно знамя
Дворовой дружбы и любви,
И получив отметку «Светка»
И сердце со стрелой внутри,
Из лавки превращалась в скрепку,
Которую не снимет ЗАГС,
Не развенчает храм молитвой,
С которой прошлое сейчас
Вошло и скрипнуло калиткой.
Вот здесь оно произошло…
Однажды прочно поселилось
Инопланетное жильё,
Где жизнь как птица, но бескрыла…
Помпезный Пик, а может, МИЦ
Построил дом многоподъездный,
Там нет дворов, лишь тьма темниц
Балконов с панорамой бездны.
Мятеж
Опять моя Москва окопы роет.
Что это будет – схватка, битва с кровью?
Террор, атака или хищный гон?
Доводка роли и большой прогон –
Кине
мато
графичность нашей жизни,
Без ярких роликов ее давно не мыслим…
Вот взят Ростов, и Липецк на подходе
Разведены мосты над мелководьем…
Разрыт асфальт и техника — преградой.
Они идут уверенно, парадно.
Машины, танки, форма — как с картинки,
Закатывай истерику, блондинка.
Что брошен одинокий дачный терем,
В нем дети с матерью. Завоешь зверем,
Кусать начнёшь то локти, то колени:
Дороги перекрыты отступлением,
Которое зовется «обороной».
Кричи в ночи бесстыжая ворона
Про силу ночи над рассветным утром,
Я помню эти сутки поминутно.
Русь рухнула, и трещины разлома
Прошли по сердцу моему и дому.
Кто там спрятался…
Вечер — старенький портной
Шьёт из саржи занавески.
Кто там спрятался за мной
В нише сумрачной и тесной?
Кто-то дышит за спиной,
Страх как пыль дрожит беззвучно.
Притаившийся за мной
Стал со мною неразлучным.
Он боится новостей
И надсмотрщиковой плети,
Сторонится злых людей,
И коты страшат, и дети.
Все разыщут, предадут,
Разболтают про схоронку,
А ему так страшно тут,
Что прибил в углу иконку.
Вот и молит втихаря
Он то Бога, то Ахилла,
И безбожницу меня,
Чтобы я не выходила.