323 Views
Сестре по палате
Ночами здесь в обители скорбей,
Толкова и приветливо-ясна,
Невозмутима и увлечена,
Ты верно службе следуешь своей;
Не зная жизни, доверяешь ей,
Что разделяешь боль убеждена,
Довольна заурядным ходом дней
И доброты рассудочной полна.
Пока что бестревожны дни твои,
Но грянет в час урочный бедствий шквал,
Тогда ты через боль постигнешь суть
И силу сострадательной любви
К тем, кто любой твой шаг благословлял,
И ты оставишь безмятежный путь.
Ночное дежурство, декабрь 1917, Франция
Война
(Большое немецкое наступление, март — май 1918)
В ночи кошмар грозы и молний страх,
Безумство бури с ливнем пополам —
И тих рассвет в умытых небесах,
Но вновь не цвесть обломанным цветам.
Эпоха слёз и несказанный ад,
Жестокий век агоний и смертей —
И мир, чтоб годы бурь забыть скорей,
Но вечно раны душ кровоточат.
Франция
Кабаний холм, октябрь 1919
Стройные буки с кронами в цвет костров
Шепчутся под пустотой небесных палат;
Вспышки огней там, куда облака спешат
Под крылом ветров.
Дробным дождём насквозь пропитан сумрак лесов,
Тусклые ягоды сыплет, дрожа, бересклет —
Может, горюет, как я, что растаял и след
Золотых часов.
Видишь ли их, кто с восторгом в преддверьи зимы
С нами бродил по усеянным мёртвой листвой
Тропинкам на гребне холма, до того как домой
Возвратились мы?
Немецкая палата (“Inter arma caritas”)
“Inter arma caritas” — Милосердие на поле брани (лат.) — первоначальный девиз Международного комитета Красного Креста
Пусть пройдут года сражений и поблекнет вид палат,
Где прошли недели тяжкого труда,
Помнить буду ту, где немцев — пленных раненых солдат —
Во Франции спасали мы тогда.
Помнить лица без кровинки, настороженность в глазах,
Слышать стоны боли, хрипы всё слабей,
Вспоминать однообразный, обречённый вой, и страх,
И вид и запах крови, ран, смертей.
Помнить умерших, накрытых одеялом, на полу,
Видеть, как носилки с ними тяжелы,
Блики в операционной по ножам и по стеклу,
И как раненых заносят на столы.
Помнить грацию и прелесть в юном облике сестры
И насмешливой улыбки мудрый свет,
А на ясном тонком лике повесть тягостной поры —
Усталость долгих трёх военных лет.
Вспоминать, как с ней трудилась, не щадя последних сил,
Мастерству дивясь и смелости лихой,
Как у смерти на пороге враг в ней нежность находил
Под твёрдости презрительной бронёй.
И узнала я, что в самый чёрный час обращено
Милосердие ко всем одним лицом,
И убийцы наших близких обретали всё равно
Участие и жалость пред концом.
Пусть забудутся тревоги, грохот боя отгремит,
Дни смертей уйдут водой былых снегов,
Я вовеки буду помнить, как Любовь свой труд вершит
Средь войны, в палате раненых врагов.
Франция, сентябрь 1917
In Memoriam GRYT
Памяти Джеффри Роберта Янгмена Терлу, погибшего в бою 23 апреля 1917
Так редко говорила я с тобой,
Но есть в твоих строках особый свет,
И мыслям частым о тебе в ответ
Приносит память грустно-голубой
Твой взгляд и стать божественную, твой
Нечастый, чудный смех – и День вослед,
Что Право Юных освятил собой
Мечу войны пожертвовать рассвет.
Быстрей, чем юность, кончилась глава
Твоей судьбы, но что ты означал
В моей, и даже больше — чем бы стал?
Вдруг, если есть над солнцем синева,
То горний мир увидел бы финал
У близости, начавшейся едва.
Мальта, май 1917
Единственный сын
Гремит гроза, и так далёк твой след,
А мрак глубок;
Над дальним полем боя встал рассвет,
О мой сынок?
Старалась я укрыть тебя от бед
В былых годах,
Лечила обещаньем взрослых лет
Твой детский страх,
Но не смогла сберечь от зла борьбы;
Ты меч поднял
С огнём в глазах, и на путях судьбы
Наград искал.
Бушуют бури, ты же крепко спишь;
И шторм жесток
Не разомкнёт твой вечный сон и тишь,
О мой сынок.
TO MY WARD-SISTER
Through the night-watches of our House of Sighs
In capable serenity of mind
You steadily achieve the tasks designed
With calm, half-smiling, interested eyes;
Though all-unknowing, confidently wise
Concerning pain you never felt, you find
Content from uneventful years arise
As you toil on, mechanically kind.
So thus far have your smooth days passed, but when
The tempest none escape shall cloud your sky,
And Life grow dark around you, through your pain
You’ll learn the meaning of your mercy then
To those who blessed you as you passed them by,
Nor seek to tread the untroubled road again.
Night Duty, December 1917, France.
WAR
(The Great German Offensive, March—May 1918)
A night of storm and thunder crashing by,
A bitter night of tempest and of rain—
Then calm at dawn beneath a wind-swept sky,
And broken flowers that will not bloom again.
An age of Death and Agony and Tears,
A cruel age of woe unguessed before—
Then peace to close the weary storm-wrecked years,
And broken hearts that bleed for evermore.
France
BOAR’S HILL, OCTOBER, 1919
Tall slender beech-trees, whispering, touched with fire,
Swaying at even beneath a desolate sky;
Smouldering embers aflame where the clouds hurry by
To the wind’s desire.
Dark sombre woodlands, rain-drenched by the scattering shower,
Spindle that quivers and drops its dim berries to earth—
Mourning, perhaps, as I mourn here alone for the dearth
Of a happier hour.
Can you still see them, who always delighted to roam
Over the Hill where so often together we trod
When winds of wild autumn strewed summer’s dead leaves on the sod,
Ere your steps turned home?
THE GERMAN WARD (“Inter arma caritas”)
When the years of strife are over and my recollection fades
Of the wards wherein I worked the weeks away,
I shall still see, as a vision rising ’mid the War-time shades,
The ward in France where German wounded lay.
I shall see the pallid faces and the half-suspicious eyes,
I shall hear the bitter groans and laboured breath,
And recall the loud complaining and the weary tedious cries,
And sights and smells of blood and wounds and death.
I shall see the convoy cases, blanket-covered on the floor,
And watch the heavy stretcher-work begin,
And the gleam of knives and bottles through the open theatre door,
And the operation patients carried in.
I shall see the Sister standing, with her form of youthful grace,
And the humour and the wisdom of her smile,
And the tale of three years’ warfare on her thin expressive face—
The weariness of many a toil-filled while.
I shall think of how I worked for her with nerve and heart and mind,
And marvelled at her courage and her skill,
And how the dying enemy her tenderness would find
Beneath her scornful energy of will.
And I learnt that human mercy turns alike to friend or foe
When the darkest hour of all is creeping nigh,
And those who slew our dearest, when their lamps were burning low,
Found help and pity ere they came to die.
So, though much will be forgotten when the sound of War’s alarms
And the days of death and strife have passed away,
I shall always see the vision of Love working amidst arms
In the ward wherein the wounded prisoners lay.
France, September 1917
IN MEMORIAM: G.R.Y.T.
(KILLED IN ACTION, APRIL 23RD, 1917)
I SPOKE with you but seldom, yet there lay
Some nameless glamour in your written word,
And thoughts of you rose often—longings stirred
By dear remembrance of the sad blue-grey
That dwelt within your eyes, the even sway
Of your young god-like gait, the rarely heard
But frank bright laughter, hallowed by a Day
That made of Youth Right’s offering to the sword.
So now I ponder, since your day is done,
Ere dawn was past, on all you meant to me,
And all the more you might have come to be,
And wonder if some state, beyond the sun
And shadows here, may yet completion see
Of intimacy sweet though scarce begun.
MALTA,
May 1917.
THE ONLY SON
THE storm beats loud, and you are far away,
The night is wild,
On distant fields of battle breaks the day,
My little child?
I sought to shield you from the least of ills
In bygone years,
I soothed with dreams of manhood’s far-off hills
Your baby fears,
But could not save you from the shock of strife;
With radiant eyes
You seized the sword and in the path of Life
You sought your prize.
The tempests rage, but you are fast asleep;
Though winds be wild
They cannot break your endless slumbers deep,
My little child.
Марья Иванова
Родилась и выросла на Таймыре, большую часть жизни провела в Восточной Сибири, 20 лет в Санкт-Петербурге, последние несколько лет живёт в небольшом городке на востоке Венгрии. Закончила Иркутский институт иностранных языков им. Хо Ши Мина. В переводах больше всего привлекает и трогает тема Первой мировой войны – это, на взгляд переводчика, невозможной силы и честности поэзия. На пару книг, наверно, уже наработала, но публикаций пока никаких нет. Тем не менее, продолжение следует.