478 Views
* * *
Жизнь принимает
Малые формы, все меньшие,
вот и мельчайшие жизнь принимает.
То оратории были, теперь сократились
до колыбельной,
до длинного стона, потом до короткого
доколыбельного звука,
слово развеялось,
сыплется зыбким шуршащим песком,
из песка не собрать тех речей,
что когда-то звенели глаголом,
повелевали, вели,
да и к лучшему,
было-побыло — и будет.
Мы лучше, знаешь, давай испечем пирожка.
К нам под ёлку
лисы придут,
прибегут из прозябших оврагов, из глиняных нор,
с давнишней еще барахолки,
лисы из старой майолики,
лисенят приведут,
с блошиных базаров,
из лавок замшелых,
пахнущих плесенью и табаком антикваров.
Вот они к нам-то дойдут,
прихромают,
притопчутся издалека.
А у нас
даже нету для них пирожка.
А не придут — отдадим его зайке,
заиньке серому, кроткой лесной егозайке.
Он не поест, не укусит,
в котомку складет,
отнесет
другу-лесничему,
скажет: детишкам гостинца.
Заюшкин хлеб, передай им,
может, поверят.
Вспомнят потом.
А не вспомнят —
так и не надо, подумаешь, важность.
Малое дело.
Заинька, помнишь?
Там девочка с темной косою
ходила босая по краю покоса,
не замечая, как колет стерня ее ножки,
а может, стерня не колола,
ложилась покорно, спроси ее,
что ж она к нам не заходит,
мы ей пряничка, может, дадим,
а впрочем,
нет, не зови.
Не спрашивай, заинька милый,
Еще погодим.
* * *
УК РФ Статья 280.3. Все публичные действия, направленные на дискредитацию Армии, действующей в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности… наказываются штрафом. Наказываются арестом. Гражданской медленной смертью в богом забытом аду.
А я говорю тебе: Армия! Да гори ты в огне.
Да засыплет тебя кирпичом и бетонною пылью.
Да сметет твои рации, все позывные и важные переговоры
звон выбитых стекол
родильного отделенья.
Плач испуганной крохи.
Вой собаки, оставшейся в комнате,
полуповисшей над бездной.
Армия,
тратящая миллиарды,
чтоб убивать
пятерых,
десятерых,
не успевших даже проснуться…
Или они были виновнее всех в Силоаме?
Нет, это просто война,
а вернее — бесчестье и стыд.
Армия «наших мальчиков»,
которые после Бучи,
Ирпеня, Бахмута и Марьинки
однажды вернутся к себе —
и увидят рухнувший мост,
нищету, глухие деревни,
развалившиеся жилища,
злые, чужие лица
испуганных тощих старух,
а потом
заметят
маньяка.
С сумасшедшим тоскливым взглядом.
В зеркале на стене.
* * *
Мир несется под откос,
новости все злее.
Милый Дедушка Мороз,
приходи скорее.
Мы стишки тебе прочтем,
купим мандаринки.
Подари на праздник нам
НУЖНЫЕ поминки.
* * *
Ну пожалуйста, ну послушай.
Не верти головой, не ной.
Сочини, как мы все вернулись
Из обители зла домой.
Хочешь, кофе сварим хороший?
Хочешь — яблоко принесем?
Можно даже сюжет поплоше,
поскучнее, чем это всё.
Нам бы дом, полукружье улиц,
вечерами гулять в саду.
Сочини, как мы все вернулись,
позабыв, что были в аду.
Расскажи, запиши в блокноте,
как плацкарта тревожно спит,
как на долгой тоскливой ноте
паровозный гудок висит,
как из тамбура пахнет снегом,
в подстаканнике звякнул стакан,
а над поездом — зимнее небо,
а вокруг нездешний туман,
и под стираным одеялом
на хрустящей сырой простыне
мы летим-улетаем из ада
и не видим его во сне…
* * *
Милая Эгле, ты помнишь еще про нас?
Мы твои верные подданные, мы здесь,
Мы шелестим вдоль тропки, не сводим глаз
с солнечной ряби там, на большой воде,
Мимо дубка и ясеня – подросли, —
Мимо осинки – она до сих пор дрожит.
Милая Эгле, все скрылось в дальней дали.
Мы их простили – и ты больше зла не держи.
Сестры твои нарядны, стоят в тепле,
Шарики яркие, бусы да мишура.
Милая Эгле, зима царит на земле,
Свечи горят ледяные, гудят ветра.
Мы замолчим, мы станем струйками льда,
В тесный клубок совьемся во тьме января.
…Там, на серый песок иногда вода
Вымывает крупицы желтого янтаря…
Милая Эгле, море пустынно, но
Все твои слезы хранит в глубине своей.
Будет весна. Мы снова придем весной.
Жди свой народ, Ель, королева ужей.
* * *
Мой друг рисует просто, как живет.
Там занавеска парусом встает,
Там чашка округляется и светит,
там сумрачный и серый небосвод.
Там письма появляются порой
на краской чуть намеченном столе,
там свет и воздух, горечь и покой,
каких давно не встретишь на земле,
Там горы чуть виднеются вдали,
Там в снежной индевеющей пыли
застыли многоярусные ели,
Там птицы есть, а люди не дошли.
Там жизнь проста, печальна и чиста —
в проеме акварельного листа.
* * *
Будь со мной, будь рядом, Господь.
Падает ночь.
Будь со мной, будь рядом, Господь,
Свет наш во мраке.
Если сгущается мрак со всех сторон,
Если не видно ни проблеска в ночи,
Если не знаешь, куда идти во тьме,
И воздуха нет, чтоб дышать,
Будь со мной, будь рядом, Господь.
Падает ночь.
О, будь со мной, будь рядом, Господь,
Свет наш во мраке.
Если не веришь, что кончится война,
Если тебя предаёт твой лучший друг,
Если вокруг лишь бетонная стена
И те, кто тебя убьют,
Будь со мной, будь рядом, Господь.
Падает ночь.
О, будь со мной, будь рядом, Господь,
Свет наш во мраке.
Да, мы во тьме, и тьма объяла нас,
Но и во тьме мы в Его руке,
И всё, что нам остаётся теперь, —
Ждать и держаться.
Будь средь нас, будь с нами, Господь,
в этой ночи.
Будь средь нас, будь с нами, Господь,
Свет наш во мраке.
Тикки Шельен
Тикки Шельен - творческий псевдоним музыканта, поэта, прозаика Марины Богдановой. Родилась в Санкт-Петербурге, жила в Москве. Наиболее известный музыкальный проект - группа «Башня Rowan» (1995-2010). Неоднократно выступала на фестивале "Зиланткон" и других ролевых конвентах. В настоящий момент живёт в Варне, Болгария.