199 Views
падение Вавилона
с бодунища кумекать сложно о людишках и их судьбе
свет мой зеркальце, что за рожа отражается там в тебе
херувимы бродили криво, матерились, икая в тон
а господь похмелялся пивом, разъебашили Вавилон
чой-то ты да и впрямь, всевышний, со вчерашнего неказист
две кровати, а третий лишний, спал в сортире штабной связист
на полу подсыхала рвота белокрылых бойцов с небес
погуляла на славу рота, обломился лукавый бес
только рано еще на дембель, впереди много славных дел
и не брать в караулке семпель да не волчий вести отстрел
поднеси-ка, Лилит, пол-штофа да с солененьким огурцом
и потом уже хоть Голгофа, хоть Гоморра и хоть Содом
эсхатология для чайников
бежит толпа от людных улиц и страстных шумных площадей
встает с красотки сластолюбец, и мудрецу не до идей
езду бросают пассажиры, дуды чурается игрец
когда встает над бренным миром метафизический пиздец
никто не смотрит с укоризной, не ищет дна двойного слов
любимцам публики капризной не до оваций и цветов
что толку в рейтингах и топах, когда, уж выпустив шасси
грядет пиздец, стальной, как жопа, зеленоглазый, как такси
пиздец сильнее всех законов, пиздец — древнейший архетип
молись же страстно, Дездемона, крестись, угрюмый дед Архип
играйте в ваши кошки-мышки в плену истории кольца
ведь бытие — лишь передышка от пиздеца до пиздеца
уничтожь в себе бога
высшей истины нет — лишь война за количество душ средь раскрученных брендов
тот же рынок, поделенный на сектора, предложение, линия тренда
налетай, покупай свое место в раю и духовных харчей на дорогу
я хотел быть свободным, и лишь потому, не колеблясь, убил в себе бога
ритуал как реклама священных страстей, послушание, святость и благо
психология масс, потребительский спрос, так что хавайте всякую шнягу
вера — бизнес, она не отдаст свой кусок: «это наше, руками не трогай»
но найдутся и те, кто уже удавил в своих душах ущербного бога
увеличить продажи семян благодати, достичь выполнения плана
есть доход, и до лампы, что рыльце в пушку, ведь ловцам тяжело без обмана
пусть они окружают тебя, будь собой, не смотри, что их вновь слишком много
ты ведь хочешь свободы, а значит давай, уничтожь в себе лживого бога
умри молодым
под утро в сортире повесилась божья раба
бухой эскулап констатировал: дело — труба
а в парке жгли листья, ноздрю щекотал едкий дым
Христос нам послужит примером — умри молодым
счастливое детство, колеса, черняшка, снежок
записка убористым почерком, крыша, прыжок
мечты-суррогаты, дороги, ведущие в Рим
меняются вкусы, писк моды — умри молодым
инверсия всех установок летящим на свет
кто грезит о счастье, кто тянет фальшивый билет
не в силах признать, что рожден изначально чужим
боишься крушенья иллюзий — умри молодым
сегодня погибнет один из нас
виктимность помножив на эгоизм, на всякий успев проститься
мы — камни, мы вечно стремимся вниз… что ж, здравствуй, сыра землица
здесь много прямых, но жестоких трасс и много путей окольных
сегодня погибнет один из нас, чтоб сделать другому больно
пиздец — он и в Африке суть пиздец, оплата почасовая
в аренду терновый сдают венец всем тем, кто приписан к раю
удача ждет всех, но не в этот раз… все мысли о ней крамольны
сегодня погибнет один из нас, чтоб сделать другому больно
да похуй, нам не о чем здесь жалеть, и нечему больше рваться
кто выберет пряник, а кто-то плеть, а кто-то колпак паяца
эмоции встали надежно в паз до новой команды «вольно»
сегодня погибнет один из нас, чтоб сделать другому больно
самосожжение
стая волчья к полуночи рыщет по миру всюду
рыщет градами-весями да болотами-реками
накликая несчастия птице, зверю да люду
скорый суд совершая свой над человеками
не спасутся отступники, упыри-троеперстники
не о Вере радеете, а о брюхе да прибыли
вы — отродие Никона, вы — Антихриста крестники
стены храмов узорчатых — не преграда погибели
треснет колокол бронзовый, из могил встанут мертвые
да хвостатыми звездами небеса озарятся
вспыхнут древние истины письменами нестертыми
и спасенные душеньки на огонь устремятся
так летите же, грешные, сквозь огонь очистительный
души алыми искрами прямо в небо осеннее
ко престолу небесному, к светлой божьей обители
мы сожжем себя заживо, мы сгорим во спасение
последний выстрел
этой ночью раздастся последний выстрел
в антрацитовом небе погаснут звезды
смыслом жизни, что зрел, но, увы, не вызрел
затерявшись средь штампов житейской прозы
все цвета и оттенки сольются в сером
ровный тон неизбежного увяданья
продлевать ли агонию эфемера
подтолкнуть ли к той самой последней грани
иллюзорная статика отношений
изобары на метеокарте мира
просто выстрел… последнее искушенье
для морально созревшего дезертира
от притянутых за уши «высших» истин
и распятых иллюзий — лишь вкус похмелья
этой ночью раздастся последний выстрел
а к утру все следы заметет метелью
поэты иных времен
мы — поэты иных времен… а в душе замыкает клеммы
взмыть на крыльях, да скоро ланч — высоко колесница Феба
воспевать бы служенье муз день и вечер, да вновь дилемма
то ли вброд через Ахерон, то ли в булочную за хлебом
жечь глаголом иль чем-то там, разбивать лицемерья глыбы
ах как хочется, боже мой, быть в опале да вне закона
ведь поэт — он всегда гоним, только нас гонит вечный выбор
на костер пойти за Любовь иль в «Пятерочку» за флаконом
но любовь нонче без костров — режет вены да с кислой рожей
глушит колу, коньяк и ром, пудрит ноздри снежком (ах, браво!)
если рукопись не горит, значит файл не сотрется тоже
мы — поэты иных времен… пусть без гордости… пусть без славы
поколение крепостных
психология божьей твари — коль не выебут, так сожрут
не серчал бы ты, грозный барин, а то больно тяжел твой кнут
закопаться бы рылом в брюкву и продрыхнуть аж до весны
где тут нация с большой буквы? поколение крепостных
от рассвета и до заката — порка, барщина да оброк
в рожу плюнули — значит, надо, видно, этого хочет бог
домострой, крепостное право, на плече хромоногий черт
где тот гордый и вольный варвар? где жестокий холодный Норд?
воля-волюшка, чисто поле, да куда заведет клубок
горе-горюшко, тяжка доля — коль не каторга, так острог
парни дрались, а бабы выли, переплавился меч на плуг
пьяный Север покрылся пылью, наступал победитель — Юг
первая бомба — царю
ляжем ли в печи расколотыми дровами
цепи на шею, да лишь бы ручонки чисты
сейте любовь и добро, только мы не с вами
первая бомба — царю, а потом министры
просто история пишется алой кровью
только достойные входят в ее анналы
в сети заводит гуманное пустословье
первая бомба — царю, а потом вассалы
божий помазанник, ряженый на престоле
только народу ты, тварь, не отец, не отчим
пусть у тебя есть штыки, но у нас есть воля
первая бомба — царю, а потом всем прочим
сентябрь 2010
Вадим Фомин
Творчество Вадима Фомина - поле непрекращающейся битвы разочаровавшегося циника с еще не утратившим надежды романтиком. Сквозь клубок внутренних и внешних противоречий Вадим Фомин приглашает читателя в путешествие по темной стороне реальности и, если повезет, увидеть в конце свет.