367 Views
Из пьесы «Гамлет»
А если так предположить примерненько,
Послевоенный город Ленинград
И был бы в жизни нашего галерника,
Какой- нибудь на радость мамке брат.
Такой же вот уёмистый, спортивненький.
И ладненький, как с сыром бутерброд.
Такой же ровно вовремя партийненький,
Такой же житель северных широт.
Такой же не курящийся, не пьющийся,
Собою, чтобы тоже ничего,
Не сильно, чтобы очень выдающийся,
Но звали чтобы Клавдием его.
28 августа 23
Чисто риторическое
А вот как светлое-то явится,
Всё темное-то победит,
Как Соловей -то с ветки свалится-
Свистун, разбойник и бандит.
Как отдадут иглу Кащееву
Для мирных целей в индпошив,
Как головы Орла ощерятся,
Себя в суде оговорив.
Как честные и энергичные
Возьмут под белы ручки власть,
И будут в банки заграничные
Из наших мелких банок класть.
Как снова перепишут летописи,
Затрут на всех паркетах кровь.
Откуда вместо вечной ненависти
Вдруг — раз — и явится любовь?
29 августа 23
* * *
Я не верю ни в чью и даже свою правоту,
Я боюсь, вслед за Галичем тех, кто знает «как надо».
Оставь мне сомнения, Господи, оставь листу чистоту,
Не загоняй меня в стадо.
В стадо лучших намерений, проверенных цитат,
Уверенных обладателей безусловных истин.
Я готов — вправо, влево — вперёд, назад,
Но только не в такт, только не бросаться по первому свисту
Топтать то, что топчут, лизать общую соль,
Проходить по условному знаку на тайные парады.
Слушаться вожака. Правильно понимать всё.
Не загоняй меня, Господи, в стадо.
31 августа 23
* * *
Плакат зовёт поехать на войну,
Как некогда на целину.
Осваивать — присваивать пространства.
Те, кто сейчас на землях — сорняки.
Ждут земли созидательной руки,
Чтоб расцвести, и влиться , и остаться
Под властью героических парней,
Чтоб вспомнить о наличии корней…
А сорняки ещё воротят морды.
Дерутся, негодуют, не хотят,
Назло целинникам рядятся в вышиванки.
Вся разница — то, что звалось плакат,
Сегодня называется билбордом.
Вся разница — не трактора, а танки.
1 .9 . 23
* * *
Давай, чтоб всё, что мы сейчас напишем
Датировалось так: «в конце войны».
Накапаем и выпьем лавровишни
И посидим средь полной тишины.
Чтоб слышать, как ползёт бурёнка божья,
Невинную молекул болтовню,
В былинке ход крови её подкожной…
Давай мы снова объясним огню,
Где быть ему — в божнице, в печке, в свечке,
В костре и под кастрюлей. Посидим.
— Тебя как звать-то? А меня Вадим.
Я жил недалеко от Чёрной речки.
И речки-то там нету никакой.
Одно метро. У нас на петроградской
Под утро разливается покой
По выставке модерновых палаццо.
Есть правда на земле и, безусловно, выше.
Мы только распознать её должны.
Давай пусть всё, что мы сейчас напишем
Датируется так: «в конце войны».
3 сентября 23
* * *
Чего уж точно мне не надо ныне
Так новых поводов к стихам об Украине —
Названий городов, перечислений зла,
Убитого, сожжённого дотла.
Мне счастьем было бы совсем заткнуться!
Не плыть по жёлто-голубым волнам,
Рискуя с каждым метром захлебнуться.
Но говорить про собственные власти,
Про собственные беды и напасти,
О том, как отрывают лапки нам.
А лучше спрятаться, умерить голосок,
Засунуть птичью голову в песок
И тихо размышлять о свойствах страсти.
5 9 23,
Любовь и смерть
Там, на развале, все от него без ума.
А у меня , говорит,он вообще, самый первый.
Да, говорит — шаурма, шаурма.
Шаверма.
Раньше-то точно была б Колыма,
Или куда там у русских такую последнюю
стерву.
Да и кормила его — шаурма, шаурма.
Шаверма.
А торговала, как люди — кошачьи корма,
Он выпивал, ты представь, под собачьи
консервы.
Вот, говорил мне, где эта стоит шаурма.
Шаверма.
Что там — красивая. Помада, крема, да сурьма.
Он ,говорят ,был неверный. В смысле неверный.
Это уж ей будет долгий тюрьма-шаурма.
Шаверма.
8 сентября 23
* * *
Только горечь горечь горечь
Горечь в горле и внутри
Выходи на площадь сволочь
В полный голос говори
“В дни военных операций
То есть с этих самых пор
Площадь на ночь запирают
На цепочку и затвор
Свет повсюду выключают
В темноте с дубинкой ждут
Механических овчарок
Без намордников ведут
Моих действий индикатор
Выходить мне не велит
Вы-то сами провокатор
И душевный инвалид
Вы ужасными словами
Выходить сказали мне
Ну а сами на диване
На большой своей спине»
И часы играют полночь
Гаснет блеск моих речей
Я такая ж точно сволочь
Среди прочих сволочей
И сжигает горечь горечь
Пуще всякого огня
Приходи к собрату сволочь
Обними меня.
14 сентября 23
* * *
Тут не косточки сажать виноградные,
Тут друг друга успевай зарывать —
Как с Бессмысленными Беспощадные
Скопом двинутся воевать.
Эти с танками и коромыслами,
Эти с дронами и с дубьём.
⁃ Беспощадные мы! Мы Бессмысленные..
⁃ Вы служите, мы вас пеrebьём.
Мы вас на эшафоты дощатые,
Да по зуму всей планете — гляди!
Мы бессмысленные! Мы беспощадные!
Ничего у нас впереди.
Только ужас соитий насильных,
Да вагоны ненужных вещей.
Мы Россия! Ты понял , Россия!
Наш батяня Верховный Кащей.
И co всею бессмысленной блажью
И во весь беспощадный размах,
Вспыхнут стронцием эрмитажи,
На семи воробьиных холмах.
16 ceнтября 23
* * *
Думал, что утро создано,
Чтобы по грузди идти, по лисички.
Чтобы чертили песенный воздух
Нарядные птички.
Чтобы утренние ласки, утренний чай,
Чтобы ненароком, смеясь, невзначай.
Чтобы катались по комнатам детские имена.
А оно создано, чтобы вспомнить — идёт война
17 сентября 23
Pro et contra
1.
Да возвращайся ты взад.
Никаким ты чекистам не нужен.
Сам себе ты придумал ад
Беспощадных орков с оружием.
Сам себе городил причины,
По которым пришлось тебе выселиться,
Сам себе рисуешь личины
Палачей твоих личных у виселицы.
В Сандунах здесь по прежнему жарко,
А зимою снега не стаивают
И с высокой грудью доярки
Для тебя простоквашу надаивают.
И работа ждёт, и достаток,
И покой ,и блины на масленицу.
Посчитаешь по-русски до ста ты,
И уснёшь, как фигурка каслинская.
Сном чугунным и вместе радостным,
Очищающим от сомнения.
Вспоминая свою эмиграцию,
Как проклятье и недоумение.
2.
Не возвращайся. Учи глаголы
Во всех возможных временах.
Забывай детский садик, школу,
Любимую в ватных штанах.
Винты мента. Уроки мужества,
Штык Останкино. Думские улыбки.
Плавающую в лужице
Сказку о золотой рыбке.
Поле в васильках. Реку в агонии.
Щели в полу. Потолочную течь.
Научись в метровагонах
Не слышать русскую речь.
Смело шути: Небоскрёб твою мать.
Болей за чёрных баскетболистов..
Кому-нибудь непременно донать,
Чтобы хватило хоть на один выстрел.
Когда-нибудь, когда ты ещё не помер,
Съезди на Родину. И от смеха балдей,
Когда в отеле будут звонить тебе в номер
Предлагая блядей.
22 сентября 23
* * *
У меня имперский стиль, имперский стол, имперский стул,
Имперский баул полный имперских книжек.
Когда я сомневаюсь, я кричу «караул»
И меня бьют по почкам, выше и ниже.
Тогда я прихожу в себя, вспоминаю, что и Крым мой,
И родина Канта, и финские скалы,
Что я везде — как к себе домой
И поглядываю на Лаос и Гватемалу.
У меня на стене бьют имперские часы,
По моей имперской башке маршируют когорты
Боевых насекомых. И ворона, и сыр,
И дырки в нём у меня Имперского сорта.
И только когда я съёживаюсь под одеялoм,боясь темноты,
И думаю о деревенском дожде или маме;
Мне начинают сниться женщины неземной наготы
С маленькими и тёплыми руками.
25 сентября 23
Рассказ
«Виталий-то побыл и бросил,
Уехал на красном трамвае.
В такую жёлтую осень
Каких теперь не бывает.
Потом малы стали платья,
Пошли приметы- симптомы,
К родильному распятью
Меня увезли из дома.
Ещё в животе бодался,
Тошною мучал истомой,
Уж как тяжело он дался,
Вот и назвали Тёмой.
Пестовала — недосыпала,
Недоедала — Тёме!
Волосом светлый, палевый.
Личиком смуглый ,тёмный.
А тут и война с соседями.
Такими же, как и мы же.
Сами знаете — c этими,
А у него ни грыжи,
Ни плоско — какого — стопия.
Ни денег для взятки- выкупа.
Сама лучше б стала в окопе,
Cебя б по кровинке выкапала.
Сделался Тёма бумагой,
Звонкой и круглой медалью.
И где он лежит, бедолага?
Надо найти Виталия.
Пусть вспомнит былую ночку,
Что пролетела когда-то.
Пусть тоже гордится сыночком.
Что же я всё одна-то.»
27 сентября 23
* * *
То-то и оно, что не вольны.
Что обмундированы и построены.
Смешно искать в этом нашей вины
Воины
Не могут вышагивать из шеренги.
А на наc невидимые погоны.
Поправили фуражечки. Проверили ширинки.
И на сцену или в окопы.
Возможные повороты судьбы
Нами даже не мыслятся.
Вот ты дерево. Думало — станешь крылечком избы?
А из тебя сколотили виселицу.
30 сентября 2023
* * *
Немного стало неприлично
Или точнее нетактично
Про Украину говорить.
Пусть занимается ей НАТО,
Кто щедрый — отдали донаты.
Кто бедный — может покурить.
Уже уж мы уж — как умели,
Уже все рифмы отгремели,
Уже своих хватает дел
Всё и без нас там утрясётся,
Так или этак рассосётся,
Любой не вечен беспредел.
Свои преследуют нас страхи,
А тут ещё беда в Арцахе,
И школа, цены, чёрт-те что.
Грибы, варенья, бабье лето,
И не понять какого цвета
Сегодня надевать пальто.
Отстаньте, Господи, отстаньте!
Идите на поклон к антанте,
Или не знаю… вообще.
Устали! Сами будьте-натe,
С какой в конце концов -то стати.
Богатый плачет, бедный платит.
Мы каждый на своих полатях
И наша, так сказать, эмпатия
Сварилась, точно кур в борще.
1 октября 23
Птичка
А было всё это давно
Ещё в СССР.
Холодный дождь входил в окно
И пела птица Хер.
Пустой пейзаж в пустом окне,
Её фьюить-фьюить,
Смотрящему на воду ,мне
Хотелось повторить.
И я угрюмо повторял
«Фьюить, фьюить, фьюить».
И дождь в окошко ударял
Натягивалась нить
Между реальностью и сном
У тёмного окна
И птичкой певшей за окном,
Не знавшей, кто она.
2 октября 23
* * *
Который век в привычном безобразьи
Замедленными кадрами на нас
В переднем выплывает Стенька Разин,
Хотя ему в передней в самый раз.
Из под Дворцового моста, на струге,
На строгом и не шибко расписном,
Меж тем, ближневосточная подруга,
Уже забылась хладным невским сном.
Забава обитателей острожных,
Замена небогатому уму.
Традиция топить и жечь безбожно,
Включая молчаливую Му-му.
Прощай, любовь, прощай! Наобнимались,
Недолго длилось это болеро.
Не выпала ни милость и ни малость
А выпало привычное зеро.
Мир сделался угрюмым до зевоты,
Не склонен к ласке, новый и пустой.
А мы с тобой последние две шпроты
В огромной банке чёрно-золотой.
3 октября 23
После потопа
Толпой нелепой и тупою
На борт мы поднимались к Ною.
Мерцали жадные зрачки,
Глядели косо и недобро,
Голодные торчали ребра,
Стальные клацали клыки.
Мы силы в плаваньи теряли,
Но ярость хищную смиряли —
Чтоб ни куснуть и ни боднуть.
И укротив свою природу,
Мы стали верить мореходу
И видеть цель и видеть путь.
Всходили волны, как опара,
Мы разделённые на пары
Усталых не смыкали век.
Объединенные бедою,
Соединённые водою,
Грызущей жалкий наш ковчег.
Когда ж на мокрой крыше рубки
Явился силуэт голубки
С зелёным свежим стебельком
Мы хором радостно вздохнули,
Мы взоры к небу повернули
И радость белым голубком
Взлетела к облакам. По прочной
Земле скучавшие, по почве,
Камням траве и деревам,
Мы шли по трапу к новым тропам
Мы — закалённые Потопом,
Готовясь к новым временам.
Они пришли.
Но где единство?
Где уважение к старшинству?
Любовь? Святое материнство?
Труду и подвигу почёт?
Где то, о чём в тоске мечталось?
Что с нами выжившими ,сталось?
Где зреет будущего завязь?
Что с нами вытворяет зависть?
Куда нас ненависть ведёт?
4 10 23
* * *
Рыба пелядь, рыба стерлядь, рыба язь.
На кремлёвое крылечко вышел князь.
Смотрит зорко на кровавую росу,
Дрон — ракету крепко держит на весу.
Зверь куница, зверь косуля, зверь лиса.
А откуда здесь кровавая роса?
Из какого края нанесло её
Перьевое, кучевое облачьё?
Птица сойка, птица тройка, птица стриж,
Отчего ты ,голосистая ,молчишь?
Горлом кровь идёт у века, у страны,
Приумолкли, приутихли крикуны.
Зверь- ракета, рыба- крейсер,птица- дрон
Ваше право, ваше слово, ваш закон.
Кровь людскую башня Спасская сосёт,
От Кутафьи мясом пАленым несёт.
6 октября 23
Вадим Жук
Вадим Семёнович Жук — советский и российский актёр, сценарист, поэт, теле- и радиоведущий. родился в 1947 году в Ленинграде. Снимался в фильмах Александра Сокурова, Игоря Масленникова, Владимира Хотиненко, Антона Барщевского и других. Был автором и ведущим на Радио России, РТР, ТК «Культура», где сотрудничал с Михаилом Жванецким, Игорем Иртеньевым, Сергеем Плотовым, Екатериной Михайловой и др. Автор и соавтор сценариев анимационных фильмов «Собачья дверца», «Сказка про Волка», «Лис», «Ваня и Леший» и ряда других. Написал ряд песен к анимационным фильмам «Маша и Медведь», «КОАПП 20 лет спустя», «Солдатская песня» и пр. Выпустил сборники лирики «Стихи на даче» (изд. «Зебра-Е»), «Жаль — птица» (изд. «Время»), «Ты» (изд. «Век информации»). Сборника драмы и драматических стилизаций «След в след» (изд. «Время») Сборника стихов «Угол Невского и Крещатика» совместно с Татьяной Вольтской (изд. «Радуга»). Живёт в Москве.