249 Views
Руководство занималось своим любимым делом: орало.
Орало громко, с выделением пузырьков на губах и закатыванием глаз.
Лейтенанту полиции Кашинцеву нравилось думать, что он стоит на страже порядка. Он служил по призванию, а не ради денег, хотя и денег тоже не чурался. Это привело к тому, что он людей зазря не бил, с поборами не наглел, мог и помочь, если видел, что особых усилий от него не требуется, а человеку действительно нужно. Поэтому в районе к лейтенанту отношение сложилось сносное, зла большого не держали, за руку здоровались и могли во внеслужебное время и поговорить, и рюмку совместно опрокинуть.
Руководство с одной стороны работу лейтенанта ценило – показатели он обеспечивал стабильно; с другой стороны Кашинцев временами позволял себе открывать рот. В результате на гражданку его не выпихивали, но и капитана не давали.
Сейчас Кашинцев, выслушав гневную речь начальства, как раз открывал рот.
— Да что мы сделать-то можем? – говорил он на фоне общего гробового молчания. – У нас район такой: политику не хаваем. Гопников пруд пруди, алкашей, наркошей – в любом дворе охапка, поножовщина, грабежи, убийства – нет проблем, сколько хотите. А иноагентов – ну хоть убейте, нету. Это вон у Петрова в смысле иноагентов не район, а подарок – академический квартал, сплошь доктора наук. Педвуз, опять же – студенты. Писатели попадаются… И у всех аккаунты в соцсетях, и все болтают языком как помело. А у нас что? Частный сектор да пятиэтажки с нищими старухами. Мне тетю Люду в иноагенты записать?
— Не надо, — сказало начальство поспешно. Тетю Люду оно прекрасно знало: зловредная бабка дневала и ночевала в отделении с целым ворохом жалоб и кляуз.
— Одного художника знаю, — продолжал открывать рот Кашинцев. — Псих: рисует велосипедом… Картон на пол положит, краску размажет и ездит. «Дорога в рай» называется. У него и справка есть… У нас тут интернет только у меня, у шлюхи Степановой из девятого дома и у соседа моего Крестьянинова, у него брательник крутой, типа — бизнесмен. Я блогов не веду, Степанова селфи постит, а Крестьянинов срется неделями с такими же отморозками, как он, и вообще – патриот. И вообще: все друг друга знают, все кореша. Кого привлекать?
Начальник шарахнул пудовым кулаком, чуть не сломав стол, и вновь загремел.
— Такой район, — набычившись, сказал Кашинцев. – Не могу же я ради вашей статистики первого попавшегося в иноагенты определить.
— Почему? – осекшись, ошеломленно спросило начальство.
Лейтенант подумал. А в самом деле, почему?
— Да сами не рады будете, я такого вам клиента притащу, что вонища будет на весь отдел…
— Да хоть черта лысого притащи! – совсем потеряло удила начальство. – У всех кругом с иноагентами полный порядок, пачками берут, Мыльников из седьмого медаль, между прочим, получил в прошлом месяце! А ты нас в пропасть тянешь, Кашинцев! В пропасть! Из-за тебя мы на последнем месте. Что я в отчете писать буду? Что у тебя иноагентов нету?
— Ну да. А что такого?
— А что такого! Ух, глаза б мои… У всех есть, а у тебя нету! Да кто ж поверит-то!
Начальник едва не разрыдался, однако взял себя в руки, выпил стакан воды, выдохнул и сказал:
— Короче, Кашинцев. Чтобы к пятнице надыбал иноагента. На то ты и служитель закона, чтобы иноагент был. Кто, как – твое дело. Ясно?
— Так точно, — хмуро произнес Кашинцев, исчерпав аргументы.
Вечером он сидел за бутылкой перед телевизором, пытался смотреть занудный сериал и думал, где бы взять иноагента. Ни одна кандидатура не подходила.
Корж, Ельчевский, Пахотнюк – эти бы вполне потянули, да сидят второй год за создание экстремистской организации, потому что оппозиционеры, а Феофанов – за то же самое, потому что Свидетель Иеговы… Синявин вроде умный, но спился совсем. Чхеишвили недавно взятку дал, неудобно… Погодин? Он, конечно, намедни в пьяном виде власти хаял, да вот беда -Кашинцев тоже хаял вместе с Погодиным и тоже в пьяном виде, как бы чего ни вышло…. Да и дети у Славы, трое… У Степановой одни клиенты на уме, какая из нее агентесса… Ну то есть так-то хорошая агентесса, но не ино, не ино… А кто?
В полночь он взял на перевес очередную бутылку и позвонил в соседнюю дверь к Крестьяниновым. Из двери высунулся взлохмаченный тощий человек с дешевой сигаретой без фильтра в зубах. На его майке красовалось пятно от кетчупа.
— Ты чего, Саш, в такое время? Случилось что? У меня выпивки нет, ты в прошлый раз все употребил…
— Выпивка у меня есть, Володя, — сказал Кашинцев почти членораздельно. – И дело к тебе тоже есть. На сто… на пятьдесят тысяч рублей. Купишь, Вовка, себе новый ноут. Скажи, ты мне друг?
— Друг, — удивленно подтвердил Крестьянинов.
— Так вот, не в службу, а в дружбу…
В пятницу Крестьянинов стал на районе героем.
— Правду не заглушишь! – орал он во дворе. – Я патриот! Да здравствует свобода слова! Да здравствует демократия! Свободу политзаключенным! Русские – вперед! Нерусские – назад! Янки гоу хоум!
В голове у него явно царила полная каша.
Стоящая в толпе Степанова смотрела на парня и призывно улыбалась. Крестьянинов ловил эту улыбку на лету и распалялся еще больше. Он чувствовал себя как на американских горках, на которых, впрочем, никогда не катался, но смотрел на Ю-Тьюбе. Дух захватывало.
Хулиганы неподалеку лузгали семечки и завидовали.
— Чет нам тоже надо предпринять, братва, — говорил озабоченно Мишка, по кличке Косолапый. – А то вишь как? Вовку, задрота, в народе уважают, а мы чо? Иностранцы-засранцы какому-то Вовке бабла переводят, а мы тут рваные рубли сшибаем? Короче, типа, кто тут сечет фишку в иноагентах?
У давно сломанного шлагбаума стоял джип брата Крестьянинова, срочно вызванного с важной стрелки. У джипа была выбита левая фара, через черный корпус тянулась длинная глубокая вмятина, однако машина впечатляла. Шкафообразный родственник слушал Владимира и удивлялся.
— Ты гляди, никак брательник в люди вышел. А я уж думал, всю жизнь будет у меня на шее сидеть, шестерка…
Крестьянинов продолжал орать во весь голос. Он сожалел сейчас лишь о том, что не додумался до такой шикарной идеи раньше. Как там ему ночью лейтенант говорил – элита, лучшие умы страны, знак качества? Сам Шендерович в иноагентах? Знать бы еще, кто такой Шендерович, но если в иноагентах – серьезный, видать, мужик. А теперь и он того, этого… Как Шендерович. А хрен ли! Ему уже написали журналисты какого-то Радио Свобода с просьбой об интервью…
— И давно ты, сынок, иноагентствуешь? – любопытствовала тетя Люда, блестя паучьими глазенками.
— Да с рождения! Я родился свободным! Долой тиранию!
— А бабла-то много от врагов получил?
— Да я теперь как Илон Маск, поняла, бабка?
Братва перестала лузгать семечки. Брат отвалил в изумлении квадратную челюсть. Крестьянинова явно заносило.
— Вовка, ты не того, не перегибай, — шептал ему Кашинцев, беря его под локоть и незаметно проводя болевой прием, чтобы парень немного пришел в себя. – Дурак, посадим же.
— А ты мне, Сашка, обещал… — так же шепотом отвечал Крестьянинов, стараясь не дергаться. – И я ж ради дружбы, сам же вчера просил…
— Я что тебя просил? Я просил аккуратно… пару постов в фейсбуке. Чтобы мне статистику закрыть, чисто для понта… А ты чего устроил?
— Так надежнее! – горячился Крестьянинов. – У нас на районе надо все голосом, голосом, понимаешь? Кто мои посты увидит? У меня подписчиков и сотни не наберется. И вообще, кто здесь иноагент, а? Я иноагент, вот, гляди, в реестре написано! Мне виднее! И Шендеровичу! А ты мне еще двадцать пять тыщ должен, не забудь…
— Я – человек честный, — обиделся лейтенант, подумав впрочем, что такими темпами отдавать долг, может, и не придется. «На передачки больше уйдет, если чего», — подумал он с досадой. – «Разориться можно. Хоть самому потом иноагентом становись. Мне бы доллары ихние не помешали»…
Начинался дождь. Привлеченные шумом, иноагента облаивали собаки. Во двор, скрипя, въезжал старенький автозак.
3-5 января 2021 года
Карл Рамаль
Писатель, журналист, редактор один из основателей литературного проекта РАЖ. 48 лет, русский, родился и жил до недавнего времени в Москве. Публиковался в различных печатных и сетевых изданиях.