481 Views
Экспортная статья
Никто не ожидал, что заурядная научная конференция по декоративно-прикладному искусству Урала состоится в пафосном Galaxy Hall на десятом этаже Челябинск-сити и будет открытой для зарубежной прессы. Докладчики в серо-синей парадной форме недоверчиво поглядывали на журналистов из США, Евросоюза и Китая — кто их знает, что они напишут потом?
Наконец, настало время выступлений. Генерал Свинцов обратился к собравшимся со вступительной речью, благодаря чему стал понятен такой радикальный отход от традиций.
— Для начала, уважаемые коллеги и гости нашей конференции, мне хотелось бы нас всех поздравить. Впервые декоративно-прикладное искусство Урала вошло в топ-десять ведущих направлений российского экспорта. Народное творчество, созданное лучшими отечественными мастерами в исправительных колониях от Бакала до Верхнеуральска, нашло признание во всех странах мира, но более всего — в Китае, Дубае, Бельгии, Германии и США! В связи с этим первый доклад будет посвящён региональным культурам, породившим произведения народного искусства.
На сцену конференц-зала поднялся молодой лейтенант искусствоведения Палкин, как раз недавно опубликовавший автореферат своей будущей диссертации. Текст её был написан по всем правилам импортозамещения — с помощью искусственного интеллекта на основе научных работ древности с истёкшим авторским правом.
— У заключённых Урала выделяют несколько культур, пришедших, в основном, из соседних регионов. Для керамики Пахомовской культуры характерны горшки с геометрическим орнаментом — таким, как треугольники, ромбы, меандры. Керамика Черкаскульской культуры также имеет нарядный геометрический орнамент, частично заштрихованный. Керамика Сузгунской культуры представлена плоскодонными сосудами — горшками и банками, украшенными горизонтальными насечками, ёлочками, зигзагами. Похоронные обряды заключённых зачастую кажутся причудливыми для тех, кто ещё не осуждён. Кресты украшены номерами, без имён. Захоронения лишены какого-либо декора, но подчинены единому геометрическому распорядку, словно койки в бараке…
Увидев неодобрительный взгляд генерала, лейтенант осёкся и закончил своё выступление ещё более сомнительными описаниями брачных игр и сезонной миграции заключённых. Чтобы сгладить впечатление, следующий оратор посвятил свои полчаса простой и понятной теме условно-досрочного освобождения от ненормированного рабочего графика.
Два десятка докладов было принято с неослабевающим интересом. Исследователи народного творчества рассказали о блатном жаргоне, материаловедении в обрядовой скульптуре, лагерном сказочном и песенном фольклоре, о защитных магических свойствах знаменитых мужских фигурок в обмундировании ГИБДД со съёмными полосатыми палочками и выдвигающимися членами. За время работы конференции посетители скупили не только всю сувенирную продукцию, но и специально сделанные заключёнными Магнитки пять тысяч защитных амулетов из бутылочного стекла. Также большим успехом пользовалась документальная фотовыставка, на которой было проведено двадцать две экскурсии и побывало четыре с половиной тысячи человек.
Но кроме публичной части конференции была ещё и закрытая. Два дня, не покладая рук, генерал Свинцов подписывал заявки на экспорт произведений уральского декоративно-прикладного искусства во все страны мира — включая пенитенциарные системы со своими собственными сильными творческими школами, вроде Мексики, Турции, Филиппин и Беларуси.
— Урал — опорный пункт нашей Державы, уникальная сокровищница России! Именно за нами будущее, именно мы — авангард экономической и культурной экспансии страны! Наши творческие работники, наши заключённые — это золотой резерв государства, который, я не побоюсь этого слова, мы называем своей семьёй! Верю, скоро к нашим творческим мастерским присоединятся все лучшие граждане нашего отечества — амбициозные, активные, нестандартно мыслящие. Для них у нас всегда открыты вакансии дизайнеров, художников, мастеров, а также менеджеров по продажам, рекламе и пиару! — провозгласил генерал Свинцов на закрытии конференции, пустив сентиментальную слезу.
Эта программная речь была тотчас растиражирована отечественными и зарубежными СМИ, а лицо генерала Свинцова крупным планом появилось на всех телеканалах. «Самого бы тебя отправить в опорный пункт к этой семье, сука», — ненавидяще шептал лейтенант искусствоведения Палкин. С болью и ненавистью он предвкушал своё возвращение на место службы в исправительную колонию под Копейском, где его уже ожидала недавно прибывшая к месту заключения партия художников-перформансистов и арт-блогеров.
Ты понял меня, Тигран?
Тигран Арутюнян обнаружил себя спящим в кресле — в гостиничном номере, где жил каждый раз, когда возвращался в родной Челябинск. Под ногами валялась недопитая накануне бутылка виски. Телефон не просто звонил — он катался по полу, вибрируя и истеря. Тигран схватил трубку. Это был полковник Максимов.
— Тигран, сынок, собирай манатки, пора тебе присесть на десяточку! — послышался знакомый хриплый голос.
— Это ещё почему, Николаич?
— Любавин на тебя показания даст по Институту наночастиц.
— Он чего, блядь, совсем там охуел? Ему бабок мало, или чего?
Средства на открытие Института наночастиц в Норильске были выделены пять лет назад. Остатки от них Тигран как раз накануне проиграл в покер, надеясь возместить недавние представительские расходы на виски и блядей, но в итоге ушёл в минус и задолжал челябинским бандитам тридцать миллионов. В тюрьму ему не хотелось, хотелось ещё денег. И виски. И блядей. И в покер. И, по возможности, как-нибудь без бандитов.
— А ты чего думал, Тигран, у тебя врагов нет? Думал, никто не видит, не завидует? Но вообще-то там, где есть враги, найдутся и друзья. Так что по дружбе скажу, есть у тебя неплохой вариант посотрудничать со следствием, — обнадёжил его Максимов.
— Это каким же макаром? Как в прошлый раз, да, когда на меня чуть трёху не повесили?
— Ну ты же всё-таки физик, и стране ты нужен как физик. Включи видеосвязь, всё и узнаешь.
К своему удивлению, вместо полковника Максимова Тигран увидел на видео президента Путина в окружении каких-то журналистов. «Сука блядь», — подумал он, — «Вот уж кто никогда не пойдёт в тюрягу, так это он».
— Я тебе сейчас запись включу, — послышался голос Максимова, — Короче, лет десять назад этот престарелый пидорас на сессии Восточного экономического форума очередную хуету спорол, а сейчас это вдруг всплыло, и надо срочно выполнять. Какой мудак ему только речи пишет, знал бы — убил бы нахуй.
Включилась видеозапись. «Если посмотреть в сферу обеспечения безопасности, то оружие на новых физических принципах будет обеспечивать безопасность любой страны в ближайшей исторической перспективе. Мы прекрасно это понимаем и работаем над этим», — послышался, как всегда, уверенный голос Владимира Владимировича.
— Ну и дальше-то что? Он что, что-то умное сказал, что ли? Обычный пиздёж ни о чём, как всегда.
— А дальше то, что кто-то стуканул наверх, что, мол, деньги спизжены и никаких новых физических принципов у России до сих пор нет. Ну и всем тут же автоматически пришёл полный пиздец. У министра науки двоих замов сняли. Троих членов Президиума Академии наук — отправили под домашний арест, якобы за шпионаж. Ну и самое главное, что новые физические законы Госдума приняла за полчаса сразу в третьем чтении — закрытом, разумеется. И деньги на их выполнение выделила. Поэтому прямо сейчас в Челябинске будет открыт НИИ новых физических принципов — на базе Курчатовского института в Москве. Ну а поскольку Курчатовку представлять будет как раз Любавин, то и деньги все пойдут опять через него. Отчитываться будешь лично передо мной. Ты понял меня, Тигран?
— Понял, понял. Пиздец, короче. Что так сяду, что эдак. Ладно, сейчас проснусь и начну работу.
— И попробуй только съебаться куда-нибудь. Я тебя найду и лично яйца оторву. А потом уже только сядешь на свою десяточку. Ты понял меня, Тигран?
— Понял, Николаич. Хули тут непонятного.
Положив трубку, Тигран перелёг на кровать. Его трясло от похмелья и страха за свою шкуру. Задолжать тридцать миллионов челябинским бандитам и не отдать — это было сущее баловство по сравнению с тем, чтобы не выполнить распоряжение полковника.
Тигран хорошо помнил, как он встал на скользкую дорожку служения Родине. В выпускном классе школы он решил защитить проект «двухколёсного механического средства передвижения» — но совсем не только ради смеха. Сделав ставки на повторное изобретение велосипеда в ста двадцати странах мира, Тигран выиграл столько денег, что мог купить несколько квартир в Москве, однако, первое, что он сделал — взял бухла, устроил вечеринку и переспал с блондинкой Варварой, которая ему нравилась уже несколько дней. Собственно, это был его первый секс. Варвара оказалась опытной девочкой, и научила его в постели всему, что знала сама. Вдрызг влюблённый Тигран никак не мог её отпустить, но как раз наступило утро, и надо было собираться в школу. Одевшись, Варвара подошла к двери. Те, кто спрятались за дверью, видимо, только и ждали, когда Тигран отопрёт замок. В квартиру ввалились трое человек. Один, в маске, держал Варвару, второй, тоже в маске, держал Тиграна. Третий был без маски, в форме и с погонами — Тигран не знал, что они могли обозначать, но догадывался, что это какой-то большой начальник.
— Ну что, сынок, облажался ты по полной. Мы тебя с самой первой ставки в Малайзии вели. Деньги твои придётся изъять. А чтобы ты снова дров не наломал, юная гражданка Протасова сейчас напишет заявление о том, что ты лизал её сладкую писечку без её согласия. И что ручки ты ей заламывал и брючным ремнём связывал с полным осознанием, что гражданке нашей всё ещё семнадцать лет, а значит своей милой девчоночьей пиздой она может распоряжаться только с согласия родителей. Ты понял меня, Тигран?
— Ничего я писать не буду! — возмутилась Варвара, но большого начальника это совершенно не напрягло.
— Ну что ж ты так, девочка? Давай-ка мы сейчас с тебя снимем трусики, посмотрим, что этот говнюк с тобой сделал. Ну и тоже, может быть, что-нибудь сделаем, если не будешь умничкой.
Варвара забилась в истерике, но её держали крепко.
— Смотри, Тигран, что ты наделал, девочку обидел. Ну-ка скажи своей подружке, чтобы не дурила и делала, что взрослые велят. Не беспокойся, если будешь вести себя по-человечески, мы про эту бумажку забудем, и будете себе ебаться, сколько хотите. Ты понял меня, Тигран?
— Пиши, Варя, и прости меня, — глухо сказал Тигран, глядя в пол, — Они сильнее.
Варино заявление, действительно, не было пущено в ход, но больше они не встречались — не смогли. Тогда Тигран решил уезжать из Челябинска и подал документы в МГТУ имени Баумана. Сначала всё шло хорошо: первый же вступительный экзамен Тигран сдал на максимальную оценку. Но потом он «словил звезду», стал хуже готовиться, и, в конце концов, для поступления ему не хватило всего лишь одного балла. Это означало неминуемую службу в армии и конец всех надежд. «Может, свалить в какие-нибудь Филиппины? Кто меня там найдёт?», — думал он.
И тут у Тиграна зазвонил телефон. Голос в трубке было невозможно спутать ни с чьим другим.
— Ну что, Тигран, ты молодец, вёл себя хорошо. Балл мы тебе нарисуем, конечно. Но придётся кое-что подписать. Ничего страшного, так, бумажка о том, что ты хороший мальчик и выполняешь для Родины мелкие поручения. Всяко лучше, чем в военную часть к чеченам, правда? А насчёт Филиппин — даже не думай. Знаешь, сколько народу там от лихорадки гибнет каждый год? А в автомобильных катастрофах? А от укусов насекомых? Лучше и не знать!
«Откуда он знает про Филиппины? Я же никому об этом не говорил, только подумал!», — ужаснулся Арутюнян. По предыдущему опыту он понимал, что лучше не спрашивать. С этого времени он делал всё, что ему говорил Максимов — в то время ещё подполковник. Отказываясь обращаться к нему по званию из чувства протеста, Тигран придумал панибратское прозвище Николаич, и, как ни странно, Максимову оно понравилось. Постепенно между ними возникло какое-то жалкое подобие дружбы — примерно как у жертвы и насильника при «стокгольмском синдроме». Но на самом деле Тигран был глубоко одиноким человеком, не способным довериться ни единой живой душе.
Иногда Максимов наливал себе стакан виски и пускался в сентиментальные воспоминания о юности, когда страна была больше, деревья выше, а девки сами в постель лезли.
— А чему учат в академии ФСБ? — поинтересовался как-то раз Тигран.
— Ну, разному. Вот была у нас, например, научная группа по обоснованию территориальных претензий. Сначала, конечно, классику древности изучали — династические споры, дворцовые перевороты. Потом классику современности — Великобританию, Францию, США, Китай, Японию, особенно, конечно, Германию. Судеты и англо-бурская война — это же прямо золотое время нашей научной дисциплины. Отдельно анализировали постсоветские кейсы. И, конечно, самостоятельная работа тоже была серьёзная. Ну, чтобы ты понимал, придумать нормальное обоснование для присоединения Донбасса к России, а не ту любительскую хрень, которую сделали на коленке какие-то троечники — для профессионала это ерунда. Обосновать территориальные претензии России к Израилю, США и Китаю сложнее, но, в принципе, тоже можно. А если тебе по жребию выпадет Малайзия, Ботсвана или Гвиана — как ты обоснуешь российские претензии к ним? Причём каждый кейс надо прописывать и зеркально тоже: скажем, делаешь обоснование территориальных претензий России к Швейцарии, значит, надо прописать также и территориальные претензии Швейцарии к России. Мне на экзамене повезло — выпала Греция, там вообще без проблем. Но знаешь, с такой подготовкой, я бы и присоединение Саудовской Аравии бы обосновал. И, кстати, может, когда-нибудь обосную — кто знает, кого ещё захочет победить наш великий стратег, мать его. А ведь защита проекта — это отдельный тренинг. Ты ведь не просто стоишь и рассказываешь, у тебя два оппонента, которые тебя пытаются завалить — один с радикально-националистических позиций, а другой с либерально-гуманистических. Правда, я слышал, сейчас у нас в Академии либеральных оппонентов начали замещать искусственным интеллектом, потому что орать «Какого хуя?» и «Вы не имеете права!» может хоть попугай или слабоумный.
— Но ведь территориальные претензии — это же чистая теория. А как же практика?
— А вот на этот счёт мы занимались, к примеру, аннексией и ассимиляцией. Тоже сложные технологии! Но тут, конечно, всё в первую очередь зависит от принадлежности. Скажем, самая простая ситуация, если территория уже под твоим юридическим и фактическим контролем. Тогда спокойно распихиваешь население по резервациям или гетто, как индейцев США или татар в Российской империи. Ну или вовсе втихую всех вырезаешь, как турки армян или немцы евреев — пусть все идут на хрен, ты в своём праве. Бывает и так, что фактический контроль есть, а юридического нет — типа как в Косово, когда они только от сербов отделились. Там, конечно, днём сильно не порезвишься, зато ночью — без проблем. Сам знаешь, геноцид шума не любит. Но бывают сложные ситуации. Что, к примеру, делать, если юридически ты территорию уже присоединил, а фактического контроля над ней нет, и вряд ли будет — ну как у России с Украиной? Вот тут реально без вариантов. Только забрать гонорар за обоснование территориальных претензий и бежать!
Поручения Тиграну давали не самые приятные. Теперь ему приходилось собирать компромат на преподавателей, аспирантов и студентов. Для этого он был вынужден встречаться с секретаршей деканата Верой. Эта девушка не строила иллюзий насчёт своей неказистой внешности и с удовольствием оказывала мелкие услуги в обмен на секс. Впрочем, выбора у неё не было: компромата хватало и на неё. Чувствуя свою безнаказанность, Тигран срывал на Вере свои обиды на Максимова: оскорблял, заламывал руки, а с наибольшим удовольствием — унижал в постели. Вера терпеливо принимала любые издевательства, но однажды Тигран перестарался. Приехав к Вере с её подругой Женей, он приковал девушек друг к другу наручниками, после чего заставил их заниматься любовью. Насмотревшись на это зрелище, он трахнул каждую девушку по отдельности и ушёл из квартиры, так их там и бросив в наручниках.
Не успел Арутюнян отъехать от Вериного дома, как у него зазвонил телефон. Это был Максимов.
— Мальчик, ты охуел? Ты пизды давно не получал? Ну-ка быстро вернулся, исправился и извинился. И чтобы больше я тебя с этими сучками не видел. Ты понял меня, Тигран?
За работу Тигран получал неплохие деньги, но их всегда было мало. Ещё на первом курсе Тигран начал играть в покер. Он был уверен, что игра развивает его интеллект, но принимал слишком рискованные решения и часто проигрывал. Полковник Максимов же считал, что покер поможет многообещающему студенту завести нужные связи — и это действительно произошло. Иногда полковник звонил после выигрышей, чтобы напомнить, кто ему только что сдал флеш-рояль. Арутюняна трясло от этих звонков: получалось, что даже в покере он ничего не решает сам. То, что Максимов блефовал, Тигран понял только много лет спустя.
Постепенно Арутюнян добился успехов в карьере — сначала небольших, но потом он стал двигаться всё выше, и даже в карты ему стало везти всё чаще и чаще. В конце учёбы в аспирантуре Тиграну удалось собрать факты, уличающие его научного руководителя в подготовке побега в Штаты — во время поездки на научную конференцию во Вьетнам. В результате преподаватель был отправлен на поселение в секретный институт, а кандидатскую диссертацию Тиграну засчитали без защиты, просто так. После этого Арутюнян перестал быть рядовым учёным-физиком: теперь ему поручали задачи государственной важности. Его профессиональный путь был разнообразным и пёстрым: полтора десятка закрытых институтов, комиссия при Госдуме, работа под прикрытием в Бразилии, Индии и ЮАР, консультации специальных агентов в Великобритании и Швейцарии. Но всё-таки чаще всего Тигран требовался внутри страны — особенно, когда требовалось отмыть очередные деньги.
В жизни Тиграна риска было не меньше, чем в картах. Несколько раз он попадал в перестрелку, дважды лежал в больнице с ранениями, а однажды едва не отравился насмерть какой-то дрянью — после ночи с преподавательницей квантовой физики из Сеула. Несмотря на свои успехи, Тигран не смог забыть унижение Варвары и свою вину. Звонить Варе было бессмысленно — она давно вышла замуж и переехала, оборвав все связи с Челябинском. Тиграну казалось, что жизнь поступила с ним несправедливо, и он пытался найти утешение в дорогих сортах виски и кутежах в ресторанах. Количество секса в его жизни было просто невероятным: у него в любом городе всегда было под рукой от десяти до сотни роскошных женщин. Тигран не придерживался какого-то определённого сексотипа — главным было, что каждую он держал на коротком поводке с помощью обличающих материалов. Но одного секса Арутюняну было мало. Ему приносило садистическое удовольствие то, что эти женщины готовы выполнить любую его команду, что они деморализованы и полностью подчинены, как когда-то старшеклассница Варя в руках головореза из ФСБ. Если очередная любовница оказывалась замужней, он всегда делал так, чтобы муж узнавал об их связи и был вынужден молча это терпеть. Доставалось и другим родственникам — особенно, родителям и детям. Количество личных врагов у Арутюняна исчислялось сотнями, если не тысячами. Чтобы пореже влипать в опасные приключения, Тигран предпочитал побольше работать. Так что создать с нуля НИИ новых физических принципов ему было не только несложно, но и полезно.
Не прошло и недели, как в только что созданном институте вовсю кипела работа. Для выполнения ответственного президентского задания Тиграну потребовалось снять небольшой офис на восемнадцатом этаже «Челябинска-сити» и нанять пару студентов, рисующих некое подобие чертежей — всё равно в Министерстве обороны никто не понимал их смысла. Также в НИИ работала небольшая, но профессиональная команда видео-операторов и специалистов по 3D-графике, умеющих делать красивые фильмы и презентации о будущем сверхоружии, способным полностью подчинить США к какому-нибудь 2050 году. Эта дата полковнику Максимову совершенно не понравилась.
— Тигран, мальчик, скажи, ты совсем ебанулся? С какой стати ты ставишь в планах 2050 год? Почему бы тогда сразу не поставить не 2150? Президенту нужны зримые результаты нашей работы, которые он сможет сразу применить на практике! Что мы скажем министерству обороны?
— Николаич, а что, разве наш министр не верит, что Путин доживёт до 2050 года? — попытался слукавить Тигран.
— Это ты, мудак, не веришь, что президент доживёт до 2050 года! Что я не вижу, что ли, как ты под дурачка косишь? — яростно заорал в ответ Максимов, и срок разработки оружия пришлось сократить на пятнадцать лет.
Конечно, работа Арутюняна не была простой — чем лучше он с ней справлялся, тем больше ему мешали завистники и карьеристы. Как обычно, в Москве уже плелись какие-то интриги: вроде бы физик Фрешман оспаривал новые разработки и претендовал на пост директора НИИ вместо Тиграна, но полковник Максимов объяснил Фрешману, кто здесь сильнее, и интриги закончились.
Получив деньги, Тигран расплатился с бандитами, но снова бросаться в пучину кутежа не торопился — прежние удовольствия его уже не радовали. «Тридцать три года, возраст Христа. Может, жениться пора?», — думал он. Впрочем, жениться ему было не на ком — все знакомые женщины были связаны с работой, и доверительных отношений с ними не получилось бы. Зная жизнь со всех сторон, Тигран не особенно надеялся кого-то случайно повстречать, но взял за правило после работы гулять по челябинским улицам час-полтора — просто так, без конкретной цели.
В ту злополучную пятницу его занесло на Алое поле. Уже смеркалось. Тигран, не торопясь, шёл по дорожке куда-то в сторону Дворца пионеров. Далеко впереди какая-то женщина гуляла с маленькой дочкой. «Таня, айда скорей сюда!», — позвала она, когда девочка убежала слишком далеко. Тигран обомлел: без сомнения, это была Варвара.
Сначала он хотел убежать, потом, наоборот, прибежать, а потом увидел, что женщина и так идёт в его направлении. Тогда он просто замер, где стоял, и стал ждать.
— Ты… — узнала Варвара. Прижав к себе дочку, она закрыла ей ладонью глаза — чтобы девочка не видела Тиграна.
— Да, это я, — ответил Тигран, — я не специально, я просто шёл здесь и увидел тебя.
Варвара не пыталась скрывать отвращение.
— Ты поганишь всё, к чему прикасаешься. Я еле убежала от тебя тогда. Если ты сейчас просто шёл, так и иди себе дальше, не лезь в мою жизнь. Забудь, что меня видел, понял?
Тигран отшатнулся. Если он чего-то и ожидал от этой встречи, то точно не этого. Но ещё хуже было то, что Варваре не требовался его ответ. Сказав всё, что она хотела сказать, Варя взяла дочь за руку и поспешила вглубь сквера. Глядя ей вслед, Тигран понимал, что он абсолютно бессилен. По отношению к женщинам это было непривычным чувством. Прежде в его жизни ничего ещё не кончалось, разве что становилось на паузу. И растоптать, унизить его до такой степени прежде мог только один человек — полковник Максимов.
С колотящимся сердцем Тигран дошёл до первой попавшейся рыгаловки. Заведение полностью соответствовало своей вывеске «у.е.Бар»: доносящиеся оттуда унылые звуки русского шансона находились в полной гармонии с тупым жлобьём, так же уныло накачивающимся дешёвой водкой. Если бы кто-нибудь из этих дебилов полез к Тиграну, он бы легко уложил смельчака одним ударом, но драка в его планы не входила.
Артутюнян заказал виски — как обычно, самый лучший.
— Вот думаю, не жениться ли мне, — сказал он вслух, словно ожидая одобрения.
— Ну попробуйте, — равнодушно ответила ему девочка-барменша, протягивая бокал.
На огромном телевизионном экране показывали футбол — почему-то турецкий. Михаил Шуфутинский сменился Михаилом Кругом. Жлобы заказали ещё водки, и девушка-барменша немного оживилась. «Не поможет», — ответил сам себе Тигран, — «Ни виски, ни женитьба».
Всю субботу Арутюнян бродил по улицам Челябинска, вглядываясь в лица женщин. Несколько раз он пытался с ними поговорить — но ни одна не проявила к нему никакого интереса. Вернувшись под вечер в офис, Тигран сел в кресло и вдруг понял, что не видит смысла ни в чём — ни в глупых детских воспоминаниях, ни в грязной работе, ни в риске, ни в игре, ни в вымученных удовольствиях. Он понимал, что безнадёжно устал — но никакого отдыха ему не полагалось.
В сейфе у него на всякий случай лежал пистолет. «Похуй, пускай Фрешман приезжает, снимает сливки», — подумал Тигран и закрыл глаза, представляя, что он сейчас сделает.
Зазвонил телефон.
— Алло, — нехотя произнёс в трубку Тигран.
— Если застрелишься, убью нахуй. Или сначала посажу лет на двадцать, а потом всё равно убью нахуй, — послышался голос полковника Максимова.
— Да пошёл ты, — ответил Тигран и открыл сейф.
Пистолета не было.
— Ну и что ты теперь будешь делать? — поинтересовался Максимов. Он знал, что из-за страха высоты Тигран не бросится в окно.
— Какая же ты сука, — выругался Тигран.
— Завтра приеду в десять утра, подготовишь отчёт, и чтобы никакой хуйни. Ты понял меня, Тигран? — приказал Максимов и, не дожидаясь ответа, отключил связь.
Вечное сияние русского генофонда
Они познакомились в тамбуре миасской электрички, потому что у Олега была гитара, а у Виктора знамя ВДВ. Ещё у них было две бутылки водки, и оба ехали на дачи к друзьям отмечать День Победы. Олег стрельнул покурить у Виктора, завязался разговор.
— А я детям так и сказал бля, на войну нужно идти бля! Потому что старший сын такой подходит ко мне бля и говорит: папа, дай денег бля. А я ему такой отвечаю бля: а что ты вообще по жизни умеешь делать? На руки свои посмотри бля! Нигде не работаешь бля, только в телефоне сидишь и бухаешь бля! Иди бля по контракту, раз ты в двадцать лет бля на папкиной шее сидишь бля! Офицером хоть станешь бля — фильм «Офицеры» смотрел бля?
— А если убьют нахуй?
— Да ты чё, братуха, укропы же воевать не умеют, как наших увидят, сразу сдаются бля.
— А ты сам-то этих пленных видел нахуй?
— Ты чё, дурак, что ль? На хрена нам укропы бля? Пулю в голову, и всё бля. Так что я детям так и сказал бля, пусть едут, работают бля. А мы с женой ещё не старые бля! Выпьем, покурим, поебёмся, как в молодости, пусть она ещё одного мне родит для народа бля, русского бля. Потому что у пиндосов и укропов родятся негры и пидоры одни, а мы бля генофонд бля, славянский бля! И поэтому наш народ никто никогда не победит бля! Понял?
Они выпили водки из горла, закусив луковицей.
— А ты чё бля, песни поёшь бля? Музыкант бля?
— Ну а чё нахуй, дома нет, семьи нет, пою в переходе нахуй русский шансон, потому что патриотичнее шансона ничего нет.
— Чё за слово такое иностранное — шансон бля? Это на каком вообще языке бля?
— Никакое нахуй не иностранное! «Шансон» — это от нашего русского слова «шанс», где ты либо поймал за хвост судьбу и удачу нахуй, либо тебе пиздец, и всё. Это же нахуй вековая мудрость русского народа, выраженная в наших народных песнях! Вот ты, например, задумывался, что такое три блатных аккорда, почему их всего три, а больше нахуй не нужно? Потому что это самые важные три русских аккорда, а во всём остальном пусть ебаная интеллигенция копается нахуй. Или вот почему у нас такая душевность нахуй? А потому что у нас любая песня начинается с того, что пока ты молод, ты живёшь как вольный ветер нахуй, всем пизды даёшь, баб ебёшь, живёшь красиво и широко нахуй. А потом твоя русская волюшка такая нахуй берёт и огребает пизды от того, кто посильнее. И ты нахуй идёшь ко дну или на зону. Ну а поскольку тебе хуёво, в тебе просыпается наша русская духовность — купола, свечки, старенькая мама, которая от маразма тебя уже не узнаёт нахуй. И ты уже всем сердцем нахуй начинаешь жалеть, что у тебя душа развернулась, а потом свернулась. Падаешь на колени нахуй, просишь прощения хуй знает за что, и Бог тебя прощает, ну и слепая мама перед смертью тоже, конечно. Хоронишь нахуй маму и снова прёшься в степь на вольницу нахуй, чтобы гулять, бухать, ебаться и мочить укров. Потому что русский человек он от природы свободный нахуй и сильный, как Сталин, пиндосским пидорам такое и не снилось!
Они выпили ещё. Достав гитару, Олег запел Михаила Круга, и вдруг пассажиры электрички затянули вместе с ним — все сразу, одним единым могучим хором, не попадая в ноты и слова, но зато от души. Виктор закрыл лицо рукой и зажмурился, подавляя икоту. Его переполняли чувство гордости за страну и нацию. «Вот он бля русский путь — каждый День Победы быть счастливым, что ты русский бля!», — думал он.
Три сестры (уральская народная песня)
ой ты садик ты мой садик, травушки-цветочки,
олигарха сын подкатит к моей старшей дочке,
улетят они в Дубай на белом мерседесе
будут внучек баю-бай намаз творить в медресе
ой ты буйна голова, гадала я намедни
депутата сын полюбит сиськи моей средней
улетят они в Канаду да на белой яхте
ей совсем немного надо, депутат не пахнет
ой лошадки-козочки, просяная каша,
ну хоть водопроводчика какого бы для младшей,
слишком Машка умная, болтает по-немецки,
словари по хирургии лежат горою в детской
всё-то ей не хорошо, была бы девка проще
и тогда бы женишок попался ей хороший
нарожали бы детей, не знали бы печали —
надо жить по простоте, как деды завещали
Очки
Боголюбов сидел на кресле в величавой позе. Будучи знаменитым на всю Челябинскую область русским национальным философом, он уже не нуждался в признании и творил по велению души. Прошлая его книга о менталитете фронтовой землянки, героических русских окопах и традиционном подсечном земледелии советских заградотрядов стала сенсацией. Говорят, её прочёл сам Президент!
Чтобы писать о русском духе, нужно было закрыть глаза и просто отдаваться миру героических мечтаний — визионерство Боголюбова записывала под диктовку хорошо обученная секретарша. Перед сознанием великого философа проплывали могилы генералов, трофейная бытовая техника, радостные лица освобождённого советским солдатом народа, ликующего на праздничных улицах какого-нибудь Мазари-Шарифа. Да что там, можно было и не закрывать глаз — у Боголюбова было такое слабое зрение, что он и так почти ничего не видел. Но на самом деле носить очки ему не давала гордость. Он прекрасно помнил, какое унижение ему пришлось испытать в очках в прошлый раз!
В тот день Боголюбов никогда не стал бы прозревать, если бы не ожидаемый визит президентского полпреда. Большой государственный человек задерживался, но мог появиться в любую минуту. Встречать его вслепую Боголюбов никогда бы не решился — это было бы всё равно, что встречать вслепую Президента. Поэтому Боголюбов сидел в очках и терпел.
В очках он мог увидеть всё, чего не мог увидеть без очков — тучное тело, лысую бесформенную голову, маленькие мутные глаза. Руки его были неправильных размеров и габаритов. Пальцы его были неестественно изогнуты. Даже ноги Боголюбова составляли нечто отличное от его национальной идентичности и ходили дурашливой, издевающейся походкой по самым невообразимым траекториям. В очках он казался себе плоским, маленьким, нелепым. В очках он чувствовал, что похож на китайского фарфорового болванчика — неудавшегося Наполеона. Очки заставляли Боголюбова видеть эти и другие недостатки своей внешности, искажая полный величия мир.
Боголюбов сел за стол и попробовал поработать. Но написание трактата о новой искренности черносотенного террора оказалось прервано в самом начале логической цепи, и Боголюбову не удалось ее восстановить. Сочинив несколько сильных, но общих фраз о всесилии царственной интуиции, он остановился, не в силах творить дальше.
Открыл томик великого русского гуманиста Захара Прилепина. Не помогло.
И тогда Боголюбов начал умирать, ибо понял, что никому не нужен. Он снял бесполезные уже очки и уронил голову на письменный стол.
Сначала у Боголюбова умерли ноги. Он чувствовал, как кровь и жизненные силы покидают сначала ступни, затем колени, и, наконец, вовсе исчезают. Боголюбов был счастлив, ибо теперь был избавлен от необходимости ходить. Затем у него умерло все, что находилось ниже пояса. Боголюбов радостно ощутил отсутствие бремени физиологических потребностей. Следующим остановилось сердце, а вслед за ним и дыхание. Боголюбов перестал чувствовать пальцы и понял, что руки тоже умерли. Великий философ начал уже ощущать, как омертвение по шее доходит до головы… Вслед за этим Боголюбов скончался.
Смерть длилась около тридцати пяти минут.
Очнувшись, Боголюбов вскочил с места и, оттолкнув секретаршу, побежал к двери.
Приехал полпред.
Духовная почва
Вот чем богата наша уральская земля — так это всевозможными религиозными сектами. Некоторые говорят, что именно у нас находится Шамбала — великая горная страна, доступная лишь избранным, средоточие духовной жизни человечества.
Конечно, всё началось со старообрядцев. Ну, про них все знают — жили-были себе люди, никого не трогали, кроме них в то время на Руси вообще никакой другой церкви не было. А потом вдруг пришёл к власти Никон — и вдруг все, кто не с ним, сразу оказались вне закона. Конечно, никто такой подставы не ожидал, и у народа крыша поехала: кто-то успел себя сжечь, кому-то эмигрировать пришлось, а некоторые просто в тайге потерялись. Но потом Пётр Первый привёз из Европы масонов, и вот они набросились на несчастных старообрядцев уже со всей серьёзностью — били, топили, вешали, тут уж никакие массовые самоубийства не помогали. За столетие масоны стали такими наглыми и безнаказанными, что устроили однажды восстание декабристов, и тогда царь решил, что всё, пора теперь и их тоже кончать. Но уж больно высоки оказались заслуги масонов перед государством, так что лучших из них вежливо повесили, а остальных отправили на вечное поселение в Сибирь — вместе с жёнами, демографию поднимать.
Вот тогда и появились нашенские, народные секты. Историки, которые специально занимаются этим вопросом, конечно, слышали о самых известных из них. «Хлысты», например, секли хлыстами неверных, «бегуны» от них бегали, а «скопцы» скопили на этом неплохой капитал. Известно, что из секты «хлыстов» происходил Григорий Распутин, из «скопцов» Александр Суворов. Спросите, были ли VIP-персоны среди «бегунов»? Да наверняка были, как не быть — вот только догнать их никто так и не смог. И все они, значит, жили себе поживали вместе с недогоревшими и недотопленными старообрядцами, пока к нам на Урал революция не пришла.
А коммунисты, они капец злые были, типа как масоны — не только в церковь запрещали ходить, но и в секты тоже. А какая жизнь без веры Божьей? Баловство одно. Ну и стали люди искать замену. Ладно там комсомольские, пионерские значки, красные звёзды — их и так все носили. А вот обожествить какой-нибудь предмет и поклоняться ему — это считалось наиболее по-советски. Как раз на Урале нашлось много чего подходящего для обожествления! Так и появились у нас в Союзе фанатичные почитатели заводов, фабрик, электростанций и даже партийных съездов. Их так боялись, что улицы в честь них называли — улица Марксистов, улица Парторгов, проспект Наставников. И, конечно, народ всюду вешал иконы святых Ленина, Сталина, Маркса, Энгельса с цитатами из их Священных писаний — чтоб, значит, по-людски, по-христиански в коммунизм верить.
Многие секты, разумеется, объединились с большевиками. «Ударники», к примеру, всех били, а особенно в колокола. «Передовики» боролись с низкой рождаемостью. «Стахановцы» так поклонялись священной чаше, что перестали внятно произносить звук «к». Появились даже новые религиозные понятия и явления — что такое «Осоавиахим», религиоведы, к примеру, спорят до сих пор. Но потом человечество шагнуло в космос, и всю страну захлестнул культ Юрия Гагарина. Правда, после мученической смерти Юрия Алексеевича народ быстро разочаровался, потому что ни воскрешения на третий день, ни святых мощей — ничего не оставил после себя Сын Небесный, одни только названия улиц, посёлков, да станций.
Как известно, ещё в пятидесятых годах товарищ Сталин рассудил твёрдо: один человек — это не секта, а значит, одному — можно. И началась у нас после Гагарина эпоха альтернативно верующих. Правда, это всё было как-то осторожно, тайком — а то ведь страшно. Но потом социализм у нас в стране закончился, ФСБ документы рассекретила, и тогда только выяснилось, что различные экзотические религиозные культы на Урале все эти годы прямо-таки процветали. Одни упоротые товарищи босыми по снегу ходили, другие в прорубь ныряли, третьи пили только талую воду, четвёртые с вязальной спицей ангелов искали по помойкам. Ещё ходили слухи о каких-то катакомбниках, проводивших по ночам в подземных переходах жуткие обряды — в точности неизвестно, какие. Анастасийцы — которые вокруг кедров хороводы водили, втихую переписывая на себя квартиры верующих. Сатанисты — которые тяжёлый рок слушали, а потом приносили кровавые жертвы под чёрными идолами всяческой металлики и сепультуры. Белое братство, опять же — страшные люди, хоть и не понять в точности, почему.
В девяностые стало модно объявлять себя Христом, Девой Марией или какими-нибудь их воплощениями — чтобы о тебе написали в областной газете или в ящике показали. Свои Иисусы и Марии объявились не только в крупных городах, но и по региону — в Сатке, Карталах, Магнитогорске, Кыштыме, Серове, Лысьве, Калачёво, Каменск-Уральске. А когда на миллениум объявили наступление конца света, в Соликамске даже специальный апокалиптический съезд собрали. Но поскольку конец света так и не случился, понять, кто здесь настоящий Христос, а кто липовый, никто так и не смог.
Потом ещё обычное дело для наших мест, когда в тебя вселяется какой-нибудь дух. Ну, в смысле, не когда что-то воняет (хотя и это бывает), а когда человек внезапно обрастает разумом и голосом какого-нибудь другого персонажа — чаще всего, очень крутого и раскрученного. Наша челябинская психушка даже статистику об этом ведёт: скажем, только за последние годы, привозили нескольких Путиных, причём один даже внешне был очень похож на настоящего, его ещё потом комиссия Администрации президента в Москву увезла.
Конечно, очень процветает целительство. В принципе, с нашими больницами, поликлиниками и фельдшерскими пунктами это неизбежно — человек устроен так, что заплатит любые деньги, чтобы поскорее вылечиться, ну или отмучиться. Так что народная медицина с травками и заговорами очень нужна. Сначала, правда, нормальный больной человек по традиции отправляется в аптеку, купит чего попало, и когда ему ничего не поможет, вот только тогда о вере и вспомнит. В принципе, это даже православная церковь понимает, так что в наше время пациент всегда совершает эдакий ритуальный обход: сначала в больницу, потом к чудотворной иконе, потом к целителям. А всё почему? А всё потому, что Бог троицу любит.
Правда, в последние десятилетия у православия появились серьёзные конкуренты в виде всяческих пятидесятников, баптистов, харизматиков, саентологов, мормонов, свидетелей Иеговы и прочих ненормальных. Как известно, им предоставлена полная свобода вероисповедания, для чего в Ревде открыта специально оборудованная исправительная колония или, как они говорят, «ашрам». В наше время православные семинарии и воскресные школы организуют туда специальные экскурсии, чтобы показывать ребятам из-за решётки многообразие животного мира нашей страны. Правда, родноверов в «ашрам» пока не отправили (всё-таки наши же, славяне), так что, если вам не дорога психика, можете съездить в Аркаим, незаметно понаблюдать, как они в ночь на Ивана Купалу через костёр голыми прыгают. Врать не будем, до стриптиза в нашей челябинской «Зажигалке» это жалкое зрелище не дотягивает, но зато можно шишками из-за кустов пулять, смешно же.
Ещё люди очень хотят знать своё будущее. Простая истина, что они всё равно умрут, их не удовлетворяет. Раньше, говорят, был прямо культ деревенских гаданий — по печени петуха, про рассыпанному просу, по желтку гусиного яйца. Как только девки не изгалялись! Может, поэтому замуж выходили и детей рожали, не то что сейчас. Потом в моду вошли гороскопы, которые в любой редакции, по традиции, сочиняют начинающие журналисты без опыта работы. Но также есть и серьёзные организации, которые соединили в астрологических предсказаниях науку, духовность и вековые традиции. «Шри Аватар под знаком Рыбы», «Куспида святых Петра и Февроньи» «Аллилуйя в доме Козерога» — слышали о таких? Вот то-то же!
Конечно, как и повсюду в мире, на Урале процветает торговля всяческими амулетами, ну или на худой конец, красными шерстяными нитками, которые полоумные тётушки на запястье вешают, к удаче. Их православная церковь тоже не одобряет, потому что если ты купил на одну красную нитку больше — значит, на одну освящённую свечку меньше. А это тебе, между прочим, не хрена лысого, тут речь о спасении души идёт.
Помимо амулетов, очень легко купить у нас в Челябинске заряжённую воду — ну или самому набрать на ядерных захоронениях в Муслюмово. Говорят, что после её употребления многие испытывают просветление, а к наиболее впечатлительным приходят ангелы — и то и другое подтверждается как счётчиками Гейгера, так и работниками уральских моргов. По объективным причинам количество верующих в культ заряжённой воды быстро уменьшается и, по подсчётам учёных, к 2050 году он полностью исчезнет вместе с половиной Челябинской области.
Какие ещё религиозные откровения принесёт наш край? Этого мы пока сказать не можем, но, вне всяких сомнений, экологическая и политическая стабильность региона будет и дальше способствовать расширению человеческого сознания. Поэтому уже несколько десятилетий в Челябинске проводятся научные конференции по сектологии, психиатрии и наркологии при участии лучших экспертов. Велика мудрость нашего народа, непоколебима его духовная сила, а уж исправительными колониями мы людей всегда обеспечим!
Институт развития души
Кира и Полина познакомились в приёмной Института развития души. Кире было девятнадцать, и она мучилась от несчастной любви. Полине — сорок пять, и она хотела найти сына, пропавшего в зоне боевых действий. Кроме них в приёмной было много людей, но только две они оказались из Челябинска — Кира с Кирсарая, а Полина с Трёх Тополей.
Кроме имени в анкете Института был только один вопрос «Заветное желание». Чтобы на него ответить, не требовалось много времени. Все, кто приехал в Институт чего-то хотели: кто-то денег, кто-то славы, кто-то любви, кто-то здоровья.
Ожидание было недолгим. В динамиках, установленных под потолком, раздался бодрый мужской голос:
— Уважаемые гости! Спасибо за ответы. Просим пройти в зал, следуя указателям!
Люди, столпившиеся в прихожей, направились вдаль по коридору, где и впрямь оказались удобные навигационные таблички, развешанные по стенам. Оглянувшись, Кира увидела надпись на двери «№15. Выдача тел», но предпочла помалкивать.
Зал оказался большим, на несколько сотен мест. У сцены рядом с большим экраном стоял уверенный харизматичный человек, которого Полина назвала про себя Распорядителем.
— Дорогие мужчины и женщины, здравствуйте! Сегодня мы поговорим о том, что требуется для того, чтобы ваше желание сбылось. На самом деле, в смысле чисто физическом в этом нет ничего сверхъестественного. Вы знаете, что мы живём в мире энергий, которыми можно управлять. Перераспределение потоков во Вселенной — это и есть тот несложный механизм, с которым нам предстоит работать. Другое дело, что нужно понимать смысл этих манипуляций, и именно поэтому первое, что мы делаем — занимаемся развитием души. Это сложный многоступенчатый процесс, который мало кто выдерживает. Зато на выходе мы получаем именно то, чего хотели — исполненное желание. Сейчас мы поделимся с вами на группы — в зависимости от того, кто что загадал. Первыми отправятся на обучение те, кто загадал материальное благополучие.
Распорядитель начал называть фамилии. Таких людей набралась почти треть зала. В основном, это были люди с явными признаками алкоголизма, наркомании или, может быть, игромании. В любом случае, не было похоже, чтобы они работали. То есть у них было много времени, чтобы тратить деньги.
— Пока участники группы знакомятся друг с другом и получают первые задания, поговорим о классификации желаний. Первую из них предложил греческий философ Эпикур. Низший уровень, сказал он, это желания эгоистические, которые люди жаждут для себя, не считаясь с потребностями других людей. Такие желания составляют 99,9%. Все они функционируют в строгом соответствии с отрицательными энергическими потоками, образуя нестойкие множественные равновесия…
Не в силах слушать лекцию о древнегреческой философии пополам с эзотерикой, люди стали засыпать — один за другим. Так прошло полчаса, но вдруг из динамиков донёсся звук самого обычного будильника, и все присутствующие подскочили со своих мест.
— Внимание! Мы возвращаемся к нашей первой группе! — объявил Распорядитель.
На экране появилось изображение с камеры, установленной в обучающем классе. Там кипела огромная драка в формате «все против всех». Зал недоумённо замолк, и Распорядитель поспешил растолковать смысл происходящего.
— Как я уже говорил, материальные ценности соответствуют нижнему уровню мировой энергии ци, которая передаётся от донора к реципиенту через особый метафизический шлюз. Иначе говоря, если ты хочешь получить много денег, сначала ты должен отобрать много денег.
Следующей была сформирована группа желающих поправить своё здоровье. В основном, это были старики — некоторые на инвалидных колясках или с костылями. Картинка, показанная с видеокамеры, мало чем отличалась от предыдущей, но драться старики умели хуже, чем молодые алкоголики.
— Обратите внимание, — пояснил Распорядитель, — мы имеем дело с тем же нижним уровнем мировой энергии ци. Те, кто сумеют искалечить других, излечатся. Если каждый искалечит каждого, то не вылечится никто.
Кира уже начинала подозревать, что в её желании обрести любовь тоже может быть скрыто какое-то противоречие, и тут распорядитель попросил встать всех, у кого было именно такое желание.
— Простите, я пришла сюда затем, чтобы меня полюбил мужчина. Это значит, что меня сейчас изнасилуют, да? — решила спросить она напрямую.
— Ну да, разумеется, изнасилуют — это же следует из вашего желания. Если вы хотите, чтобы мужчина, которому вы безразличны, стал вашим — разве это не изнасилование?
— Можно я тогда уйду? — нервно сжав губы, спросила Кира.
— Можно. Но желание не сбудется.
— Да и пусть не сбудется! Не надо мне уже любви! — закричала она и, закрыв лицо руками, бросилась из зала. Вслед за ней ушло человек двадцать, но четверо женщин и двое мужчин всё же остались.
— Значит, вы не собираетесь отказываться от своего желания? — без каких-либо эмоций поинтересовался Распорядитель.
— Нет.
— Тогда приглашаем вас в комнату номер шесть для отработки командных взаимодействий. Не беспокойтесь, камер там нет. Да все и так уже поняли, чем вы там будете заниматься.
После этого настала очередь людей, у которых были какие-то очень простые, предметные желания. Первым среди них был парень лет двадцати, мечтавший об игровой приставке.
— А почему ты хочешь именно её?
— Потому что такая есть у Юры Слона, а Юра говна не купит.
— Ну что ж, это желание выполнимо. Держи топор!
— Зачем мне топор? Я же просил приставку!
— Ну как же? Берёшь топор, бьёшь Юру по голове, забираешь приставку. Что тут непонятного?
Вместе с двадцатилетним парнем зал покинуло ещё человек сорок, но были и те, кто захотел взять топор — человек десять. Их куда-то увели.
Наконец, дошла очередь до солдатских матерей. Оглянувшись, Полина с изумлением поняла, что именно их здесь и было больше всех. Лица женщин выражали ожидание, тревогу, но надежды в них не читалось. Полина терялась в догадках, что им может быть предложено в качестве платы за исполнение желания, но понимала, что, во-первых, ничего нет хуже постоянных поездок на линию фронта, а, во-вторых, она может просто выйти из зала, если предложение покажется ей неприемлемым. Это понимание придало ей смелости.
— А что нам прикажете делать? Отдать жизнь за детей? — спросила Полина за всех.
— Ничего вам делать не надо, — ответил Распорядитель, — Поскольку вы просите не для себя, ваше желание не является эгоистическим. Но при этом вы должны понимать: ваш сын пропал без вести, потому что к этому привёл дисбаланс светлой и тёмной энергии. Вспомните: отговаривали ли вы его от армии? Помогали ли откосить? Объясняли ли, что государство нас всех дурачит, и нет такой идеи, за которую стоило бы проливать кровь — будь то национальная идея или победа коммунизма? Понимали ли вы сами, что если ваш сын едет на войну, он с высокой вероятностью будет там убит?
Над залом повисло молчание.
— Ну ладно, Бог с вами. Среди вас есть те, кто получил денежку по контракту?
— С чего бы? Они ж пропавшими без вести числятся.
— Ну тогда, если кто хочет денег, берите деньгами.
Желающих не нашлось.
— Остальных прошу пройти в комнату номер пятнадцать на выдачу тел.
Полина почувствовала сильное головокружение — ни в каких бреднях она не могла представить, что её Лёвка вернётся домой именно так. Падая, она сильно ударилась виском, и отключилась совсем серьёзно.
Ещё не открыв глаза, Полина почувствовала, что она лежит в неудобной позе на каких-то стульях. Диалог, звучащий рядом, явно не предназначался для чужих ушей.
— Что там, опять царь к нам за вечной молодостью едет? Ну так вскипятите ему ковш молока! Не можете запомнить? Или вам опять теорию надо подтягивать?
— А, может сварить его заживо, как в конце сказки было?
— Да уж поднапрягись, свари! А то вон какой змей живучий, никак не насытится этой своей войной. Сам видел, сколько баб несчастных к нам каждый раз приходит…
— О, смотри, пришла в себя уралочка-то. Как там тебя зовут? Полина, вроде?
Полина открыла глаза и утвердительно взмахнула ресницами. Распорядитель осторожно взял её под руку и повёл из пустого зала.
— Долго ты тут пролежала, все разошлись уже давно. Ты гроб-то забери, забери… Эх, бедолага…
Горизонты молодых
Антон воткнул в снег громоздкий спиртовой термометр и посмотрел вдаль. Собственно, смотреть было некуда — всё пространство поглотила метель.
— Только не начинай опять про перевал Дятлова, — взмолилась Нина, — и так тут сидеть ещё неизвестно сколько, а ты ещё и грузишь!
— Не буду, — хмуро ответил Антон и отправился в радиорубку — близилось время сеанса связи.
Старая метеостанция под Ивделем, в который уже месяц жили Антон и Нина, была оборудована по последнему слову техники 50-х годов XX века. Сначала кроме них, там проходили практику и другие студенты географического факультета ЮУрФУ, но потом одним стало лень, а другие решили выйти из федеральной программы «Горизонты молодых» и отправились искать себе что получше. Одним словом, три недели назад все, кто мог, уехали на Большую Землю, оставив Антона и Нину вдвоём.
Не то, чтобы соблюдение технологий середины прошлого века было производственной необходимостью — скорее, после сдачи мобильников у ребят просто не было другого выхода. Теперь им приходилось готовить на оставшейся от геологов прошлого плитке, топить печь дровами, вести журнал наблюдений на бумаге, научиться морзянке, а однажды Антон, найдя старое ружьё, отправился в лес, но выстрелить хоть раз так и не решился.
Первое время Нине было интересно с Антоном — он был ходячей энциклопедией освоения Арктики и Антарктики и большим сторонником воссоздания СССР. Но потом её стало беспокоить отсутствие месячных, и общаться уже не хотелось. Остро необходимый тест на беременность был серьёзным мотивом вернуться домой, но зачтут ли ей тогда уже прошедший месяц, Нина не знала, и поэтому колебалась. Ну и ко всему прочему, как вообще отсюда можно уехать, если метеостанция стоит на ремонтируемом участке дороги у реки Лозьва, и добраться даже до Ивделя — проблема?
Ничего не подозревавший Антон в это время обдумывал проблему, которая его мучила всё это время. Уже полгода он сходил с ума по Леночке Косыгиной с юридического факультета, но сейчас Леночка также проходила практику — в бараке женской колонии под Пелымом. Никакой связи с ней не было, да и попрощалась она как-то холодно. Что и говорить, это было крайне опрометчивое решение кафедры — оставлять парня и девушку вдвоём в замкнутом пространстве так надолго. Тут и одежда как-то сама собой снимается, и руки к рукам сами тянутся, не говоря уже о прочих органах. Теперь Антон никак не мог решить, может ли круглосуточный секс с Ниной считаться случайностью, и не повлияет ли он на дальнейшие отношения с Леночкой.
— Ты уверен, что практика будет длиться ещё две недели? Продуктов осталось дня на три. И при этом я экономила!
— Я выхожу на связь каждый день утром и вечером. Они же ведут учёт, понимают, что у нас тут происходит.
— Что-то я в это уже не верю. Ну отстучи им, что ли, сигнал «SOS», типа есть хотим.
Антон послушался, но никакого ответа не получил. «А если с нами утеряна связь?», — подумал он, не подозревая о том, что руководитель научной группы, беспробудно пьющий уже месяц, тупо забыл о том, что двое его долбоёбов трахаются на какой-то забытой хуй знает где метеостанции. На следующее утро Антон к обычным показаниям приборов добавил пару самых порнушных гариков Губермана, но не получил ответа даже на них. «Ну всё, нам пиздец, главное, Нине не проболтаться», — подумал Антон. «Ну всё, нам пиздец, главное, чтобы Антон не подумал, что я об этом знаю», — подумала Нина и, сняв трусы, решила утешить своего друга единственным доступным ей способом.
Глядя на ветхую метеостанцию и доисторический хлам, которым приходилось ещё и пользоваться, Антон вдруг начал сомневаться в могуществе Советского Союза. Вероятно, эта страна распалась всё-таки не просто так. Но почему? Что ей помешало установить коммунизм во всём мире? Разве другие государства в то время были сильнее? Разве современная Россия — не самая передовая и нанотехнологичная страна мира? Он никак не мог ответить на этот вопрос.
Прошло два дня. Продукты ещё оставались, но метель явно шла на убыль. Месячные так и не пришли. Антон и Нина как раз пили чай, когда в дверь послышался сильный, уверенный стук. У порога стоял одетый по-летнему человек — в чёрной кожаной куртке и с ирокезом.
— Хэй гайз унд гёрлз, а у вас водка есть? Ну или трава там? — произнёс человек.
Антон и Нина переглянулись, ничего не поняв.
— Ну хули тут стоять, раз нет ни хуя, поехали тогда туда, где всё есть! — сказал человек и махнул рукой в сторону грузовика, на котором, по всей видимости, и приехал.
Всю дорогу водитель нёс какую-то околесицу и слушал худшие песни группы «Ленинград», но ехал довольно быстро. Добравшись до Екатеринбурга, он прижался к обочине у метро «Проспект Космонавтов» и уснул прямо за рулём. Выскочив из машины, Антон и Нина опрометью ринулись в разные стороны — Антон за угол поссать, а Нина в аптеку.
Тест оказался отрицательным, и отношения закончились безболезненно.
Реальная Россия
На экране появилась бодрая телевизионная заставка с триколором и надписью «Реальная Россия» — это начиналась презентация документального фильма, показ которого был намечен на декабрь. В основном, ролик состоял из улыбающихся людей труда — улыбающихся доярок, улыбающихся токарей, улыбающихся геологов, улыбающихся горных пастухов и даже улыбающихся полицейских. Их с калейдоскопической скоростью сменяли панорамы городов, громадины заводов, природные ландшафты, скоростные поезда, архитектурные достопримечательности и, конечно, православные храмы. Общая идея проекта была незамысловатой: в Интернете Россию показывают неправильно, поэтому за правдой необходимо идти «в реал» — то есть, к телевизору.
Дмитрий Андреевич Биргер, директор Челябинского ракетостроительного завода, чувствовал в этом что-то недоброе, но что именно — разобраться не мог. Генеральный продюсер телепроекта, толстый лысый мужик со смешной фамилией Одуванчиков словно специально мешал собраться с мыслями, крича ему в лицо:
— И не вздумайте расслабляться! Фильм будет транслироваться по федеральному каналу! По федеральному! Мне нужно, чтобы люди в кадре вели себя естественно, как в жизни! И вы за это отвечаете! Помните, ваше предприятие стратегически важное для России! Нужно, чтобы ваши люди понимали, какая огромная ответственность на них лежит! Думаете, если вы умеете делать ракеты, вас отсюда никто уволить не сможет? Сможет!
«Ну что за мудак», — думал Биргер, но виду не подавал. В своих людях он не сомневался.
Наступил день съёмок. Одуванчиков ожидаемо суетился, мешая и съёмочной группе, и рабочим завода. Биргер предполагал, что продюсеру нужны только улыбающиеся лица, и ничего говорить не потребуется. Но оказалось, что улыбки должны быть «естественными».
— «Естественными» — это как? — хмуро поинтересовался директор.
— А вот так! — заорал Одуванчиков, хищно скаля зубы.
— Знаете, у меня во время смены люди выполняют стратегические государственные задачи, им не улыбок. Вы уж лучше заходите в столовую в перерыв, например. Вот там люди чувствуют себя расслаблено, ведут себя естественно.
В перерыв Одуванчиков со съёмочной группой ринулись в столовую. Огромная железная дверь за их спинами издала жуткий лязг, и продюсер понял, что оказался в западне. Двести человек — истощённых и в наколках — уставились на него одного.
— Приятного аппетита, граждане! А что у вас сегодня на обед? — нашёлся с репликой насмерть перепуганный Одуванчиков.
— Менты. Два мента, майор и сержант, заходили к нам давеча паспорта проверять, — ответила мускулистая бритоголовая баба, готовящая здесь еду, — ты тоже упитанный, подойдёшь, если вшей нет. А если есть, то сначала отряхнём, отмоем, а потом всё равно съедим.
Десятки рук подтолкнули Одуванчикова к разделочному столу. На скользком от крови полу валялись человеческие кости и черепа. Спасения не было, и, потеряв всякую надежду, Одуванчиков стал попросту орать. Двести человек лишь дружно расхохотались в ответ.
— Ну как, естественные улыбки у моих людей? — ехидный голос директора Биргера был последним, что услышал Одуванчиков перед смертью.
Фильм «Реальная Россия», вышедший на федеральном телеканале в декабре, получил высокий рейтинг. Вот только вместо Челябинского ракетостроительного завода в нём был снят Курганский дроносборочный комбинат. А вместо продюсера Одуванчикова в титрах был указан какой-то старший менеджер Лютиков.
Оздоровительная миссия
Иван Иванович Колбасюк обожал питаться тухлым человеческим мясом. Вот бывало найдёт себе тётеньку или дяденьку, вцепится — и давай брюхо набивать! Больше всего ему нравились, конечно, мягкие части тела — кишки там всякие. Но вообще если уж Иван Иванович дорывался до подходящего разлагающегося трупа, то тогда не брезговал ничем — всё ж лучше, чем голодным оставаться.
И всё же он не просто так ел людей, была у Ивана Ивановича великая цель. Ведь если побольше сожрёшь тухлого, сочащегося слизью мяса, тем меньше оставишь благоприятной среды для болезнетворных бактерий. И Иван Иванович оздоровлял среду вокруг себя, как мог! Вы и представить не можете, как велик его вклад в наше великое национальное достояние — природу Южного Урала!
А вот почему Ивана Ивановича Колбасюка так звали, мы не знаем. Мало ли какие у червей бывают странные имена.
Дядя Лёша
Дядя Лёша — фольклорный персонаж, которого все видели в электричке и метро, он ещё и рассказы пишет. Безалаберный русский бродяга, кое-как шкандыбающий по колдобинам и курмышам от Кинеля до Ивделя. В данный момент работает младшим помощником старшего кабелеукладчика в старинном особняке в центре Москвы, получая зарплату от Министерства культуры. Автор двух неизданных книг — «Похвистнево» и его продолжения «Челябинск-200». В данный момент занят созданием третьей книги, действие которой происходит в Сибири.