256 Views
* * *
Мёртвая тишь.
Надписей шифр.
Попробуй, прочти их!
Не отличишь
буквы от цифр
на плитах могильных.
Сирот и вдов
незримый отряд.
Попробуй, утешь их!
Сотни крестов.
Переполненный склад
имён опустевших.
* * *
Брысь, мастера заплечных дел,
кыш, дьявольская рать.
Христос воскрес и нам велел
стараться, воскресать
почаще. Минимум раз в год.
А лучше каждый день.
Иконка вот, иголка вот –
в ушко верблюда вдень.
* * *
Сад, дом,
сад, дом,
сад, дом:
Содом.
Сирень
вдоль школьного забора:
Гоморра.
* * *
Заключаю с миром мир,
удаляюсь на покой,
памяти дырявый сыр –
выдержанный, со слезой, –
нарезаю. Нож тупой.
Старость. Посох и сума.
Хочешь, поделюсь с тобой.
Нет? Тогда доем сама.
* * *
Чемодан пакую. Вызываю убер.
Предъявляю паспорт. Достаю билет.
Я уже не помню, жив ты или умер –
то ли я в маразме, то ли смерти нет.
Знаешь, я не против смерти в самолёте:
детектив, судоку, старая комедь…
Остаётся выбрать: у окна, в проходе?
Паста или чикен? И куда лететь.
* * *
Говорит тестостерон эстрогену:
Я тебя уже в прихожей раздену,
расцелую так, что будут ожоги,
осчастливлю прямо тут, на пороге.
Отвечает эстроген тестостерону:
Ляг, поспи. Не потревожу, не трону.
Знаю-знаю, ты гроза сексапилок.
И храпящего целует в затылок.
* * *
Всё рассыпалось в прах?
Сердца склад не резинов?
Помни: буквы в стихах –
имена витаминов.
В и Е, Р и А.
Запиваем обильно.
Жизнь жива. Смерть мертва.
Воскресенье посильно.
* * *
Кто виноват? Я виновата.
Что делать? Изучать дела,
надеяться на адвоката,
оправдываться: не могла,
не знала, не хватало денег,
была обманута мечтой.
А если спросят, кто подельник,
отвечу: Пушкин и Толстой.
* * *
Что, любопытный историк, нашёл ты
в стопке лежалых газет?
Всякая пресса становится жёлтой
через – считай, сколько – лет.
Дырка на сгибе как будто от пули.
Профиль, похожий на мой.
Как же мы ловко в просвет прошмыгнули
между сумой и тюрьмой!
* * *
Вдруг, в случайной беседе:
– Измайлово, говорите?
Так мы же с вами соседи
в Китеже, в Атлантиде!
Я там прожила полвека.
Помните, на бульваре, –
школа, сберкасса, аптека? –
И молча погоревали.
* * *
Мозги, пора наутёк.
Поспешные сборы. Паника.
Хамсин: сахАрный песок
хрустит на зубах племянника,
изгнанья морская соль
блестит на майке застиранной.
Шалом, фантомная боль
родины ампутированной.
* * *
Злую судьбу на мыло!
Хватит. Всё. Помолчи.
Дверь за собой закрыла
и отдала ключи
очень хорошим людям,
добрым и молодым.
Сердце, давай забудем.
Память, давай простим.
* * *
Шмыг в промежуток узкий
между сумой и тюрьмой.
Скажет язык: я – русский.
Нет, дорогуша, ты – мой:
промысловик жемчужин,
нежных сердец айболит.
Тысячу раз прикушен.
Вырван. На место пришит.
* * *
Кажется, я поняла:
непреодолим разлом.
Добру не хватает зла,
чтобы покончить со злом.
А зло хватает добро
за горло и ставит на
колени. И это старо,
старо, как мир, как война.
* * *
Демократия?
Деймократия:
дом у кратера,
дым из кратера.
Чего ради я
слёзы тратила?
Марш по радио.
Жизнь украдена.
(2013)
* * *
Редактирую последний том.
Закончиваю работу на закате.
Чувствую себя игроком,
в серии послематчевых пенальти
не забившим решающий гол.
Исправляю маленькую помарку.
Убираю рукопись в стол.
Ухожу в раздевалку.
* * *
По эту сторону отчаянья
обеты, клятвы, обещания
и поцелуи на мосту.
Оцепенение по ту.
* * *
полюбишь ирода и каина
аттиле перевяжешь рану
подбросишь на работу сталина
читать научишь чингисхана
отдашь последнее пирожное
нерону гитлеру иуде
пока на свете есть хорошие
не пропадут плохие люди
* * *
Затаскали по судам,
в темницу упекли
авторок эпиталам,
апостолок любви.
Адвокатка, можно им
гостинцы передать?
Мы ещё поговорим,
родина-тюрьмать.
* * *
Гроб плывёт, опускается, тонет.
Крошит землю на крышку рука.
Побеждённый учитель хоронит
победителя-ученика.
Вот он, вот он, на траурном фото, –
бонвиван, женолюб, логофил.
Лента финишная горизонта.
Даже в этом опередил.