193 Views
* * *
Какой возможен диалог,
Когда твой оппонент – бульдог?
* * *
Ветер воет на Колыме,
Беспробуден колымский мрак,
Нам их сунули в школьный рюкзак,
Чтоб всю жизнь тащить на спине.
Навсегда.
* * *
Здесь никто никого не спасет,
Никому не подаст руки.
Из дупла вытекает мед
На другом берегу реки.
Шмель замерз – бах об гололед!
Что ж летел ты, коль не был зван?
Из дупла вытекает мед,
Вытекает время из ран.
* * *
Дети Божьи, Божьи пчёлы,
Мёд носить вам, да роиться,
Но Адам прошёл – и в поле
Пчёлы носятся убийцы.
* * *
Разбомбленной харьковской школе моего мужа Дмитрия посвящается.
Мне нечего сказать, и я молчу.
Всё, что люблю и чем жива,
Разрушено и предано мечу,
Ступеньками уводят в ад слова.
Я не кричу, я даже не шепчу,
Тягаться с океаном злобы
Моей ладье совсем не по плечу
И я не рыба из морской утробы.
Я не готова к этому уроку,
Мне нечего сказать и я молчу.
Горит спина, как будто от ожога,
Да это крылья! Крылья! Я лечу!
Прими меня, о небо, на учёбу!
Открой врата в небесной вышине!
Я подготовлюсь, даже если злоба
Всю школу жизни разбомбила мне!
И я лечу над дымною Россией,
– Как ты наивна! – шепчет ветерок.
И гладит перья в моих крыльях сильных.
В них – Бог.
* * *
Мне снился южный город,
В нем лестницы поток,
Он к берегу приколот,
Что к платьицу цветок.
В том городе жасминном,
В нем – море и песок,
В нем скачет по-дельфиньи
Теней затертых полк.
На море панорама
И лестница всё вниз.
“Куда?!” – кричит мне мама,
“Полегче! Не свались!”
А я лечу бездумно
Через ступеньки вниз.
Вздыхает море шумно,
Года взлетают ввысь.
Я добегу до моря!
Наколдовал песок –
Ко мне там на линкоре
Прибудет счастье в срок!
И вот уж добралась я,
И вот уже я… где?
Ступеньки смотрят с жалостью,
Сто девяносто две.
Цветёт жасмин из скверика,
И сладок ветерок,
И я стою у берега,
В руке моей песок.
И я стою у берега,
И тихо шепчет море
О мёртвых офицериках
Со страшного линкора.
На море панорама
И лестница всё вниз.
– Куда!? – кричит мне мама –
Постой же! Обернись!
– Здесь – колдовство жасмина!
Здесь море и песок!
– Там мины, мины, мины!
Да мёртвый морячок.
– Но всё же ещё будет!
Ведут же вверх ступеньки!
Вздыхает море шумно:
– Нет, Рита Чуприненко!
Всё точно ещё будет,
И выпьет кровь заря.
Морской царь нынче судит
Обломки корабля.
Он скажет свое слово,
И будет жизнь. Увы,
Она начнётся снова
Не для таких, как вы.
Мне снился южный город,
Жасмин, и виноград,
И лестницы поток,
А город, как цветок,
Был к берегу приколот,
А, может быть, распят.
И я была там с ним.
Политинформация
У волка из пасти блеет овца
Полусъеденная.
Вот только не надо осуждать шельмеца –
Мир так устроен с начала и до конца.
И вообще, время обеденное.
До тех пор
Война пройдёт, обнимет вора вор,
В обнимку покурить пойдут во двор,
Плотва – по офисам, прислуга на базар,
Ответит время строго за базар.
Сгребут холопы дружно сор,
И баре будут видеть сны
До самой новой до весны,
До самой новой до войны.
До тех до самых пор…
Когда…
* * *
Ручьи без права переклички
По этой стороне и той.
На петергофской электричке
Через года качу домой.
Боятся света человеки
И камешки, шурша, летят.
Трубят артеки, воют зеки
И слышны вопли октябрят.
Качу на дачной электричке,
Змеи зеленой длинен хвост.
В авоське – белые яички
И жизни основной вопрос.
* * *
Розы – хрусть напополам,
Вовсе мы не злые,
Ничего не нужно нам,
Просто мы такие.
Ненавидим мы газон –
Много там цветов,
Ничего не сделал он,
Просто мир таков.
Жахнем бомбой по цветам,
Мы совсем не злые,
Ничего не нужно нам,
Просто мы такие.
Мясо плавает в борще,
Сумерки густые.
Просто мир такой ваще.
Просто мы такие.
* * *
Чьею злой рукой
К сердцу мне пришит
Грубою иглой
Мой магендавид?
Желтая звезда,
Мокрая насквозь,
Жить с тобой – беда,
Невозможно врозь.
* * *
Весна пришла, она не для меня,
И счастье есть, оно не для меня;
А гуси возвращаются, крича,
И каждый, как горящая свеча.
Они летят над краем, где поселки
В камнях холмов почти растворены,
Где по долинам бродят человеко- волки,
Пришедшие из царства Сатаны.
Весна пришла, не надо ждать весны.
Кто злу поверил – зло тому итогом,
И вновь ликует царство Сатаны,
И вторит мир под сатанинский гогот.
Весна пришла, она не для меня,
И счастье есть, оно не для меня;
А гуси возвращаются, крича,
И каждый, как горящая свеча.
Горящая свеча от Бога.
* * *
Могла бы я убить? Конечно – да!
Меня убьёт зелёная вода,
И снег, не тот, что падает, а тот,
Что не идёт. Вот тот меня убьёт.
Могла бы я убить? Конечно – нет!
Меня спасёт негаданный рассвет,
Не тот рассвет, что народился зря
В зелёной плесени безумства октября,
А тот, что вышел из любви людей,
Из гордости от мысли “иудей”!
Из радости, что страшное – не зря,
Что мы опять свои, что мы – семья!
Могла бы я убить? Конечно – да.
Меня убьёт зелёная вода.
Убьёт.
* * *
По мосточку шла собачка, проезжала чья-то тачка,
Листьев желтые кружочки, пляж пустынный, пищеточки,
Сад красивый и скульптурный, дядька пьяный некультурный,
Дом с оградой на века.
Шавка тявкнула : “Пока!”, ветерок подул слегка.
Ничего нет. Облака.
Маргарита Сливняк
Родилась и выросла в Ленинграде, жила в Польше и Израиле, сейчас живёт в Торонто. Лингвист по образованию. Пишет стихи и прозу, а также делает поэтические переводы с различных языков на русский. Публиковалась в журналах «Мастерская», «Артикль» (Израиль), «Новая Польша» (Польша), «Новый Свет» (Канада), «РАЖ», сборнике «Артелен» (Киев) и других.