200 Views
* * *
По правде, мне никто не навредил.
Хотя печататься и запретили прямо,
В квартире может оставаться мама.
По правде, мне никто не навредил.
Мясник благодарил и был так мил,
Когда за ветчину платил ему я,
На что мне выжить дальше, не пойму я.
По правде, мне никто не навредил.
В трамвае всё, как раньше. Полон сил,
Иду по улице в известное мне место,
Дадут пройти ли, только неизвестно.
По правде, мне никто не навредил.
Взлететь на небо не хватает крыл,
Все страны заперты, как на дверях ни висни,
Я попросту лишён пространства жизни.
По правде, мне никто не навредил.
Комментарий переводчика
Поэт Теодор Крамер родился в 1897 году в Австро-Венгерской империи, а умер в 1958 году в Вене. В Первую мировую войну служил в австрийской армии, а когда произошёл аншлюс и он оказался проглочен «третьим рейхом», вскоре ощутил на себе все красы новой «расовой» политики. Крамер был евреем, да ещё и социал-демократом. Его мать погибла в концлагере, но он узнал об этом только после войны. В 1939 году ему удалось выехать в Лондон… Он был и остаётся одним из самых известных немецких поэтов — «лирикеров» (какое птичье-щебечущее слово!). А я опубликую тут одно из самых известных его стихотворений, написанных в 1938-м (в тот год Крамер попытался покончить с собой, но остался жив).
* * *
Die Wahrheit ist, man hat mir nichts getan.
Ich darf schon lange in keiner Zeitung schreiben,
die Mutter darf noch in der Wohnung bleiben.
Die Wahrheit ist, man hat mir nichts getan.
Der Greisler schneidet mir den Schinken an
und dankt mir, wenn ich ihn bezahle, kindlich;
wovon ich leben werd, ist unerfindlich.
Die Wahrheit ist, man hat mir nichts getan.
Ich fahr wie früher mit der Straßenbahn
und gehe unbehelligt durch die Gassen;
ich weiß bloß nicht, ob sie mich gehen lassen.
Die Wahrheit ist, man hat mir nichts getan.
Es öffnet sich mir in kein Land die Bahn,
ich kann mich nicht von selbst von hinnen heben:
ich habe einfach keinen Raum zum Leben.
Die Wahrheit ist, man hat mir nichts getan.