278 Views
Истории этой, как, в общем-то, и всего остального в этом переменчивом мире, могло и не быть, если бы не случай, не нелепое стечение обстоятельств, предопределившее дальнейший ход событий на многие годы и даже десятилетия.
Так, в один непогожий майский полдень на центральном, нерегулируемом перекрестке небольшого, почти провинциального городка произошла встреча двух совсем незнакомых (и так, впрочем, никогда и не познакомившихся) скромных молодых людей. И даже скорее не встреча, а так – пересечение, поперечное скольжение, непреднамеренное приближение. Для большей ясности следует заметить, что один из молодых людей держал в руках связку, как говорят англичане, some stuff.
Было довольно ветрено. По улицам кружились хороводы желтых листьев. Молодой человек, переносивший some stuff, шел молча, целеустремленно и в чем-то даже таинственно, не обращая (или стараясь не обращать или делая вид, что не обращает, или как бы то ни было) ни на что вокруг ни малейшего внимания; в то время как тот, второй, напротив, внимание-то как раз обратил, и молодого человека со связкой some stuff заметил сразу, и даже заинтересовался, и даже остановился, долго вдумчиво, но беззлобно провожая глазами странного прохожего.
Так Ми, тот самый заинтересовавшийся, стал тем, кем знают его уже на протяжении многих лет, а именно Сэром Митчелом Сальгадо – человеком, который подмечает закономерности или, другими словами, частным детективом.
* * *
Это был самый обыкновенный вечер. Погода окончательно испортилась, и Сэр Митчелл Сальгадо решил на всякий случай посмотреть в глазок. На пороге стояла высокая дама в черном платье. Она почти терялась в темноте, но Сэр Митчелл Сальгадо отчетливо запечатлел её и даже сделал для себя некоторые профессиональные выводы.
– Здравствуйте! – откровенно сказала посетительница, ступая через порог.
– Это ваше личное дело – отрезал Сэр Митчелл Сальгадо. Посетительница приподняла вуаль.
– У меня дело чрезвычайной важности…
– Послушайте, как человек опытный и наблюдательный, я вижу, что в вас есть что-то такое, за что не гонят сразу, то, что я ценю в людях и, вообще, в посетителях. Но при всем уважении не могу не ознакомить вас с необходимыми и достаточными условиями, которые обязан соблюдать всякий, кто ступает в дом Сэра Митчелла Сальгадо:
3 правила Сэра Митчелла Сальгадо:
1) тот, кто приходит к Сэру Митчеллу Сальгадо, всегда должен заранее знать, что он собирается сказать;
2) тот, кто приходит к Сэру Митчеллу Сальгадо, должен быть всегда в состоянии изложить то, что он собирается сказать, предельно кратко и, при этом,
обстоятельно и непретенциозно;
3) тот, кто приходит к Сэру Митчеллу Сальгадо, должен уважать обычаи и традиции дома, гостеприимством которого он пользуется.
– Теперь я готов Вас выслушать от начала и до конца!
Посетительница явно волновалась: то и дело меняла положение, тщательно ощупывала пальцами ручку сумочки и нервно и неритмично улыбалась
– Видите ли, все это очень странно, если не сказать больше…, – женщина как-то неестественно, рывками, сорвала перчатки, помяла их и снова натянула на тонкие руки.
– Поверьте, мне было нелегко… прийти к вам… В некотором смысле я даже рискую, но… но другого выхода нет… и не было. Я больше так не могу… Это нн-н-невыносимо, – и она расплакалась как первоклассница, нечаянно испачкавшая губной помадой чистовик с самостоятельной работой. Сэр Митчелл Сальгадо бесстрастно вытащил из внутреннего кармана штапельный носовой платок и протянул его бедняжке. Несколько минут женщина приводила себя в порядок: стирала размытую слезами косметику, накладывала новую, подправляла, подводила, закрашивала. Наконец она вернулась в исходное состояние, позволявшее ей продолжить:
– Все это началось много лет назад, когда мой отец продал свой дом и уехал на заработки в далекую…, – рассказчица остановилась, задумчиво поводила глазами вокруг себя, затем стремительно распахнула сумочку и, недолго порывшись, достала сложенный вчетверо листок типографской бумаги. Развернув листок, она быстро пробежала по нему глазами. – …Корписааре, – женщина снова остановилась и вопросительно посмотрела на Сэра Митчелла Сальгадо. Тот по-прежнему оставался многозначительно холоден и замкнут как побережье Атлантического океана. – Места дикие и суровые, но от этого не менее привлекательные для искателей лучшего… Благодаря умеренно-континентальному климату нередки резкие температурные перепады. Но как бы то ни было, спустя несколько дней после приезда отец срубил себе плот и уже мог сам плавать вместе с местными викингами в открытое море. Он вообще был человеком суровым, замкнутым. Многие недолюбливали его за это, другие боялись, но те, кто умел ценить искренность и чистоту, верили в него…
Сэр Митчелл Сальгадо отломал от стола ножку и бросил её в камин.
– Викинги сразу полюбили моего отца. Он был ловок, силен…, смекалист – черт возьми! К нему часто обращались за советом, и он никогда не отказывал. Меня тогда ещё не было, поэтому некоторые детали я до сих пор не знаю… Но он был так бесконечно одинок…
Женщина снова истерически разрыдалась. Крошечные слезинки прыснули из глаз и проворно раскатились по её утонченному лицу, отчего то стало похожим на лепесток розы после дождя. За окном тревожно завыла кошка.
Сэр Митчелл Сальгадо все также бесстрастно вытащил из внутреннего кармана штапельный платок, затем подумал, достал ещё один и протянул их бедняжке. Несколько минут женщина приводила себя в порядок: стирала старую косметику, накладывала новую, подправляла, подводила, закрашивала. Наконец, она была готова продолжить:
– Часто в непогоду отец сидел у моря, наблюдая, как проплывают корабли, как неуклюжие чайки парят над волнами… И во всем этом было столько романтики и гармонии.
Где-то в глубине дома послышались тяжелые шаги. Тревожным колоколом прозвучала разбивающаяся ваза. Шаги приближались. И вот дверь открылась и в комнату бесшумно забралась горничная Гретта. Это была пожилая тучная женщина, скорее напоминавшая негерметичный воздушный шар. В руках она держала поднос, на котором стояли бутылка, чашка и мерный стаканчик.
– Кофе и успокоительное! – торжественно произнесла она. Затем небрежно ткнула поднос на журнальный столик и также бесшумно, покачиваясь, выплыла из комнаты, оставив за собой легкий запах рододендрона.
Сэр Митчелл Сальгадо отломал от стола вторую ножку и равнодушно бросил её в огонь. Где-то глубине дома снова прозвучала разбивающаяся ваза. Посетительница как-то неестественно, рывками, сорвала перчатки, помяла их и снова натянула их на тонкие руки.
– Мы долго скитались. Терпели бесконечные лишения…. Впрочем, обо всем по порядку. Отца долго не хотели отпускать. Ему сулили назначение, служебный рост, командировочные, и даже проездной… в общем, все блага, о существовании которых простой смертный мог только догадываться … Но отец был непреклонен… как… грунт, как каменный резец. И тогда викингам ничего не оставалось делать, как отпустить его… Прощание было назначено в соответствии с традицией на полдень. К отцу вышел вождь и сказал: «Что ж, нам было хорошо с тобой. Мы вместе ходили в море, вместе возвращались обратно, вместе делили горе и радость. Ты стал для нас братом, но пришло время расстаться. И нам хотелось бы отблагодарить тебя за все. В знак признания и безграничного уважения, прими эти золотые пополамы». Наверное, даже сами викинги не ожидали от себя такой широкого жеста… – тут рассказчица вновь расплакалась навзрыд.
Сэр Митчелл Сальгадо терпеливо дождался, когда истерика достигнет своего экстремума и пойдет на спад, затем все также беспристрастно вытащил из внутреннего кармана штапельный платок, затем подумал, достал ещё два и протянул их бедняжке.
Наверное, окажись на месте Сэра Митчелла Сальгадо кто-то другой, все могло быть иначе. Но Сэр Митчелл Сальгадо был человеком жестким и принципиальным и, как бы велик ни был соблазн, как бы ни были сильны аргументы оппонента, он никогда не отступал от принятых однажды правил.
Поэтому Сэр Митчелл Сальгадо безучастно пронаблюдал пока догорит последняя ножка, повернулся к посетительнице и сказал буквально следующее:
– Всего Вам доброго, уважаемая!
Дамочка плавно поднялась, выпрямилась, оправила юбку и молча двинулась к выходу. Перед самой дверью она остановилась и, не поворачивая головы, спокойно сказала
– До свидания! – и удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь…
* * *
А что же золотые пополамы?
Много воды утекло с той поры. Прошли годы. Менялись люди, чередовались события. Но тайна золотых пополамов так и осталась не раскрытой. И всему виной нежелание идти на компромисс. А ведь это так просто. Так будьте терпимей друг к другу, и жить станет интересней. И наверняка однажды кто-то расскажет вам тайну золотых пополамов.
Александр Копылов
ХАРАКТЕРИСТИКА. За время предыдущей жизнедеятельности Копылов Александр проявил себя как примерный ученик 1-го класса, активный 2-го, достойный 3-го, всё ещё старательный, уже беспокойный 4-го и 5-го, портящийся 6-го, прогрессирующе разлагающийся 7-го, безнадежный 8-го, непутевый 9-го, неисправимый и поэтому долгожданно уходящий 10-го, вопреки самым оптимистичным прогнозам аналитиков; как поступивший в Университет и далее в течении сначала 4-х лет студент с монотонно возрастающей успеваемостью, неожиданно приведшей к зачислению в ряды магистров. По счастливому стечению обстоятельств Копылов Александр защитил Магистерскую Диссертацию, не попал в аспирантуру и стал специалистом широкого профиля, посвящённым в таинства нарезания зубчатых колес с различным шагом, модулем и шириной венца, как прямозубых, так и косозубых, проектирования червячных редукторов и проливший свет на многие необитаемые уголки современной науки. Свой трудовой путь Копылов Александр начал на позиции сборщика урожаеобильных антоновских яблок в легендарном совхозе-миллионере Богучарово и после небольшого перерыва продолжил его в качестве деятельного менеджера-распространителя полезной справочной программы «Консультант-Плюс». Полученный бесценный опыт, а также врожденные художественные способности, Копылов Александр применил на творческой работе помощника в избирательной кампании и проводил мероприятия по выявлению среди населения сторонников различных партий, движений и блоков, а также на уборочно-полевых работах. Следующим этапом карьеры стало участие в развитии нового производства подпольного типа запускаемого исключительно для обеспечения народного хозяйства страны лакокрасочными материалами, где он зарекомендовал себя как производительный и ответственный оператор линии по розливу растворителя, уайт-спирита, сольвента, олифы, ацетона и прочих химикатов, применяемых при ремонте, стойкий экспедитор-дальбойщик и, наконец, внимательный сторож-кассир. Всю эту многопрофильную деятельность ему удавалось совмещать с преподаванием современного английского языка, хорошо оплачиваемым содействием в создании курсовых проектов, рефератов и рассчёток, а также настраиванием фортепиано. На последнем, кульминационном этапе, практиковал как плотник в дружном коллективе, специализировавшегося на возведении в прямом смысле крыш в окрестностях небольшого датского городка Рибэ, а затем, по возвращении на Родину, поступил на должность инженера-переводчика на всемирно известное предприятие-производитель летающих приборов. Следует отметить, что выполнять служебные обязанности в общей сложности полгода ему приходилось под вечно безоблачным небом юго-восточной Африки, а также в водянистом воздухе Индии. По прошествии полутора лет работы инженером-переводчиком Копылов Александр констатировал появление седин в висках, ощутил мимолетность бытия, переход в другую возрастную категорию, что, в конечном итоге, подвигло его к переезду в Москву и освоению профессии копирайтера.