386 Views
* * *
Когда я читаю новости –
вечер, взрывы, умершая кошка, уснувший пожарный, –
я думаю, что море в шести километрах,
в двадцати машино-минутах.
Когда я вспоминаю о море,
оно фыр-фыр-фыр, серый ежик из сказок Козлова.
но чем море ближе,
тем больше оно – ветер, взрывная волна,
умерший крабик, уснувшая рыбка,
осколок бутылки
с утекшей запиской о мире.
* * *
За восемь минут до взрыва
на овощебазе случился скандал.
Кто-то что-то кричал.
Кто-то что-то кричал…
Солнце зажглось и село.
Говорят, неверие – тоже грех.
* * *
Ангел целует младенца, убирает со лба ему прядь,
ангел растерянной бабушкой присаживается в кровать.
Не бойся, мол, темноты, в этом лучшем из всех времён,
ведь все люди – как звёзды, и ночь – мириад племен.
Но младенец не любит ночь, младенец хочет рассвет,
где есть только мама, а людей и ангелов нет.
И по кругу галактик несут их во тьму поезда,
где все звезды – как люди, и на каждом нашита звезда.
Ангел приходит к другому младенцу, шепчет, что ночи нет –
ты станешь рассветом, возглавишь грядущий рассвет.
Вот младенец становится солнцем, потягивается легко –
вот заревом красным отдается ему молоко.
И пусть кто-то в нем захлебнется, что ж, такие дела:
цвет крови похож на шепот его ангела.
И перед тем, как на новую эру перевести часы,
ангел целует младенца в будущие усы.
Ангелы видят так мало в поисках красоты.
я прогоняю ангела из своей комнаты.
Сначала скажи мне, что те, другие, мертвы,
что из перьев у них прорастает уже ковыль.
Что их опыт учтён, что наш опыт давно учтён,
что все люди – как звёзды, и ночь – мириад племен.
* * *
Семьсот сколько-то дней
я боюсь, что вот этот – последний.
В безопасной Голландии,
в беспечной Испании,
в опасной Мексике.
Я опытный путешественник:
я беру самое главное в ручную кладь.
И когда пищит сканер,
работник аэропорта
заглядывает в рюкзак,
замечает страх “а, боишься полетов”
и отпускает с миром.
Я молчу, я прячу свой страх
поглубже в рюкзак –
вдруг он выскользнет,
покатится в зал, воткнется в кого-то.
А я не хочу встречаться глазами
с тем, кто узнает.
* * *
Это Лего, просто Лего:
домик, небо, пес и кот,
кубик, свая, горстка снега –
кто сегодня разберет.
Это дом, домам не больно,
это рыжий кот-квадрат.
Мы конструкторы сегодня,
мы отстроим город-сад.
Окна, двери, кубик, свая,
кубик, ямка, песо-кот.
А сегодня мы Шалтаи,
нас никто не соберет.
Новосёлы
1.
Когда все друзья ушли из Вконтакта,
что там осталось?
Пустые стены –
занесенные песком улицы –
заброшенный город.
Герой со скулами Клинта Иствуда
ищет случайных пиратов,
забредших ботов,
предателей.
Когда все друзья ушли,
в их цифровые тела
заселяется кто-то более цифровой.
Пишет мне в почту
«Хочешь добиться успеха,
измени эту привычку
(тут стрелка вниз)».
Сигналы во внецифровой космос,
смайлики с пластинок Пионера.
Что они мне расскажут о той новой Земле?
2.
Когда человек уходит, остается блог.
Линия жизни, проведенная цензурой
и законами прайваси.
Ряды фотографий бесконечны, как список покупок.
сториз и мемориз, весь этот джаз и лайк.
Когда человек уходит,
сториз гаснут одна за одной –
как окна в многоэтажке.
Остается темный квартал,
ноябрь –
место, где был человек.
Я зажигаю свет.
Ольга Зверева
Социолингвист по образованию, технический писатель по профессии, автор двух сборников стихов, лауреат и призер украинских и международных поэтических фестивалей и участник поэтических сборников, изданных в Украине, России, Германии, Чехии, Израиле и США, в настоящее время живёт в Голландии.