172 Views
* * *
За студеными ветрами,
за реками, за глазами,
за веревочкой
жили-были
ели-пили
Руки лодочкой.
Отвечали на вопросы,
зажигали папиросы
тонкой спичкою –
уходили за делами,
улыбались голосами
в небо с лычкою.
Замечали на рассвете
как зима шагами метит
окна стылые.
Знали – первые пороши
не расскажут о хорошем,
снег не вымоет.
Ждали – ночью распахнутся,
наизнанку разойдутся
ставни гулкие;
не прощаясь, в белом вое
уходили за судьбою
переулками:
за реками, за глазами,
за студеными ветрами
за веревочкой…
находили чаще – сами,
и всего остались маме
руки лодочкой.
* * *
Скрип колес телег усталых
хлеба много, неба мало,
звезды – пальцы на губах
В прах
впитались воды, годы
пухом мечутся народы
между небом и войной
между берегом и бредом
над забытой колеей,
Летом
хочешь быть собой:
скрипом. слухом. самураем.
* * *
Афган –
дом твой
злой
звон мой
Песок.
удар! – отскок
за небо
за горы
за хвост скор-
пиона
за первую память наброшены мы
на плечо пешехода глядящего
в красный песок.
Афган о-
динокие страны…
Бум! – отскок!
головой – о песок
марш бросок – за собой
вереница следов, уходящих в пучину
дорог, голосов.
Афган…
* * *
В голосе венок
ветер между строк
задувает, поутру озябши.
На одну струну
ляжет коготок,
и ведет мелодию: куда ушли…
Голоса огонь
дрогнет на ладонь,
и в туман уйдет – эхом.
В памяти тону
в голубом дыму
ждущего внутри смеха.
Друзьям
Что, друзья, опять привычка
разогнала по углам?
Телефонов перекличка:
– Как ты там?
– Да нормально, все работа.
По утрам курить охота.
Бабы – суки, лишь одна
утешением жена…
– Занят чем? Да как когда!
Телек, баскет… не желаешь?
Ты ведь, вроде бы, играешь?
Че, со временем беда?
Ну, как знаешь…
– Слушай, как-нибудь давай
выпьем пива, побазарим?
Ты сегодня занят? – Занят,
блин. Вообще – давай.
Вот же хренова печаль!
Вот ведь правило такое:
тех и хочется встречать,
кто встречается с тобою.
Так давайте, мужики,
не поверим телефонам!
Соберемся без причин,
дома.
Разольем, и посидим,
и по кругу пустим вечер…
телефоны – это дым!
Мы скучаем по таким
встречам.
* * *
Что казалось шоколадно,
переходит через «ладно» в
«ну да ладно», на потом.
В том, что выглядело «эдак»,
появляется «не так», возникают заморочки,
точки ставятся не те,
и уже на практике
все бывает только так: через жопу об косяк.
Вот рождается идея, говорит вам:
«до свиданья!» и спокойно умирает.
Мирозданье не ебет,
кто ее придумал – тот
или этот бля кудесник.
Мироздание поет
про себя другие песни.
Огорчаться смысла нет,
напиваться денег нету.
Что случится – то придет
(эту
истину давно
я усвоил – дня четыре),
то случится в этом мире,
что придет на ум поэту
если выпито вино.
Так ли этак ли крути,
никогда не угадаешь:
дышишь ты или зеваешь,
или встретил на пути
что-то больше неудачи?
Трачен рубль или заначен –
все равно скажи «прости»,
потому что «шоколадно»
переходит в «ну и ладно»,
да и это все потом
да и это все не то.
В мире все бывает только по случайности:
через жопу в небо пальцем,
к общей радости.
* * *
Сердце рвется как граната,
распираемо изнутри
запахами.
Видимо, надо
повторить…
Повторяю.
Дурман тот же!
Июль, мать его, все де-
ласково улыбаюсь прохожим:
пьян, понимаете ли, с ут-
радостно мне – лето, мать его!
город пышет спелой травой,
раздразнен короткими платьями
выгибается мостовой…
Как не понять его, мать его?
Вместе балдеем с ним
без всякого повода заднего:
лето. Летим.
* * *
День лета лучше лета дня
есть где-то – нет меня,
есть кто-то среди чего-то,
задумчивый
знак поворота.
И нет света, кроме лета.
не для меня –
я опять
далеко где-то…
Юричу
Водка.
Друзья.
Бас-
кет-
бол.
Кротко
нарываюсь на фол:
Судья
жмурится –
человек наш
(хромая курица)
вхожу в раж
Я!
– Н-на, бля! приляг, отдохни…
Что, свистнули?.. Ну, извини.
Лето. Пересохло во рту.
Спасибо, Господи, за мечту!
За то, что есть зеленые времена,
за то, что дома не ждет жена,
за то, что распирает меня изнутри…
Господи, я живу! посмотри!
* * *
Не слушай в комнате индусов,
они здесь не поместятся:
за что-нибудь зацепятся бурнусом,
и в потолок упрется лестница.
На «Дынь!» и «Бум!» соседи
сбегутся, и придется
объяснять, что ты – не моджахед
след в след за Леди Никогда,
которой след особая планета.
– Рассмейся! В познании отдельной вещи
бывают паузы, и в них
вплывает лещ меж словом клещи
и ощущением от них,
А мир одна лишь воля
и пара зерен кислоты
немногие вернулись с поля,
где марки – лучшие цветы…
КОРОЧЕ,
не слушай в комнате индусов:
они за что-нибудь зацепятся.
Я, может быть, имел в виду другое что-то –
Умный, ты меня поправишь.
* * *
Я думал, соловей на самом деле птица.
Нет, ни фига! – он небо и вода,
легко поет, невидимо гнездится, —
и умирает иногда.
Я думал, облака бывают ночью…
Неправда, ночь вся – облако и свет!
в нее просачиваясь струйкою песочной
живет рассвет.
Я думал, что сирень весною пахнет.
Опять не так! нет запаха в весне,
а свежесть есть – рожденная на плахе
и теплая во сне.
Я думал, что на самом деле люди —
хорошие, но глупые слова.
что вечность нас, как добрых карпов, удит
закатывая рукава.
Я думал «да» – и рядом «нет» рождалось…
Я улыбаюсь: почему бы нет?
Обрадованное солнце мчалось,
как цирковой велосипед!
Алексей Евстратов
Родился 17 ноября 1974 года. Учился на филфаке Пермского университета. Работал грузчиком, санитаром в психиатрической клинике, сторожем. Сейчас консультант по рекламе и PR. Публикации в журналах «Знамя», «Урал», «День и ночь», альманахе «Литературная Пермь». Лауреат I и II Форумов молодых писателей Приволжского федерального округа. Участник VI-VII Форумов молодых писателей России. Живёт в Перми.