39 Views
Всё началось с того, что я стала известной поэтессой, и у меня вышла книга. Но рассказать я хочу не об этом, а о том, как проходила её тайная презентация, и как это изменило мою жизнь. В общем, в четверг вечером я написала в Интернете что-то вроде того, «все, кто меня любит, приезжайте завтра к пяти на Пушкинскую площадь», и легла спать.
Только приехав на Пушкинскую, я поняла, как облажалась: ведь я никого не знаю в лицо из своих поклонников! Сначала я осторожно надеялась, что меня узнают по бантикам, но на площади оказалось столько девочек с бантиками, что это показалось безнадёжной затеей. Отчаявшись, я села на скамейку рядом с каким-то серьёзным мужчиной, читающим газету – и, судя по всему, прячущимся за ней. Заглянув из любопытства назад, я обомлела. Воспоминания детства, фильм «Брат-2», хиты по радио, всё сложилось воедино — не было ни каких сомнений, что передо мной сидит Вячеслав Бутусов.
— Вячеслав?… — удивлённо спросила я полушёпотом.
— Аня? — ответил он, — а я уже целых двадцать минут тебя здесь жду! Сколько стоит твоя книжка? Сто пятьдесят?
Охренев, я даже не сообразила расписаться на своей книжке стихов, но он сам дал мне огромный фломик, которым, наверное, пользовался сам, и я косенько вывела на обложке слово «Баньтики» за что получила пять тысяч одной бумажкой («Бля! Напьюсь!», — возликовала я в своих мыслях).
— Ты говорила, что будет гитара… я бы спел тебе что-нибудь… — сказал мне Вячеслав, и тут я подумала, что произошла жуткая лажа, потому что мои друзья Алёша и Наташа Караковские как раз стояли в пробке на Болотной и прилично опаздывали.
— Аня! — услышала я тут знакомый голос. Это была Дашенька из Литинститута и её подруга Аня Маркина, известная тем, что однажды она догнала и оседлала мечту (я потом про это расскажу).
— Девочки, знакомьтесь, это…
— Ой, дядя Слава! — радостно обратилась к Бутусову Дашенька, — Здрасьте, а я думала вы в Питере!
— Дашенька, а ты что, теперь в Москве? Поступила, да?
Дашенька стала рассказывать про институт, а я охренела ещё раз — уже от того, что они так легко говорили, и им столько было можно вспомнить — то о Гребенщикове, то о Васильеве говорили, то о Шевчуке. Как оказалось, они знакомы давным-давно по Петербургу, где Даша жила перед переездом в Москву.
— А ни у кого косухи нет? Люди нас будут искать по Лёшке, а Лёшка в косухе ходит! — волновалась я.
Косухи ни у кого не было. Мы уже стали мёрзнуть, но тут подъехал серенький «рено» и оттуда вышли Лёша с Наташей Караковские и Сергей Михалыч Алхутов. Сергей держал в руках гитару, Лёша коробку с моими книжками, а Наташа держала в руках себя и было почему: доехали они с кучей неприятностей на московских дорогах, опоздав на час, хотя обычно они не опаздывают. Ну и вдобавок Лёша забыл дома телефон, из-за чего связаться с моими поклонниками было уже совсем трудно. В общем лица у ребят были кислые, и мне захотелось их как-то пожалеть, растормошить.
— Пойдёмте к Макдональдсу — сказала я, — только не грузитесь, у меня праздник!
Аня Маркина тут же повязала каждому по ритуальному бантику — Лёше на косуху, Наташе на сумочку, Сергею в волосы, а Вячеславу Бутусову на дорогущие швейцарские часы. Сев на лавочку, мы достали гитару и стали петь по очереди — то Лёша с Наташей, то Вячеслав. Пели они, конечно, свои песни, а мы с Дашенькой громко подпевали, потому что хорошо знали слова.
Мы сразу заметили, что Бутусова почему-то никто на улице не узнавал. После получаса песен подошла какая-то девочка, назвалась Мариной и призналась, что она обычно ходит с гитарой, а сегодня одела каблуки и гитару тащить влом. Взяв в руки гитару, она спела «Безобразную Эльзу», а потом что-то из «Арии». Вячеслав очень смешно подпевал и то ли в шутку, то ли всерьёз жалел, что Армен на встречу не пришёл. Так мы провели примерно час, но Марина так и не узнала в Вячеславе Вячеслава. Мы посыхали, конечно, на всё это глядя. Потом спев на прощание «Гудбай-Америку», Вячеслав громко посмотрел на часы, поблагодарил и растворился в воздухе, как приведение.
— Ты что же у него телефон не взяла? — спросила меня Наташа.
— Не знаю, дура я. Забыла, прикинь!
— Можно позвонить Шевчуку, спросить у него телефон Бутусова, — ответила Дашенька, — только он ведь трепло, пока биографию дяди Славы с младенческого возраста не расскажет, не успокоиться… Нет, лучше позвонить Гребенщикову. Только он ведь трубку не возьмёт…
— Может Шахрину? — предположил Лёша.
— Нет, Шахрин из принципа даст екатеринбургский номер… Шахрин тоже не подойдёт, — ответила Даша, жуя огромное красно-жёлтое яблоко. Яблоко выглядело ненатуральным, как пластилин.
— У Григоряна спроси, — предложила Аня Маркина, вертящая в руках фигурку вуду, похожую на Бутусова.
— У Григоряна, да. У Григоряна как раз можно! — согласилась Дашенька.
Становилось холодно. Пометив место первой встречи московских бантикоманов несмываемой светящейся краской, мы пошли к метро (Алхутов, любящий собак, вывел букву «пси», хотя я просила «кси»!!!). Дашенька на ходу читала мою книжку вслух и очень ржала над некоторыми стихами. Подойдя к машине Караковских, я попросила ребят ехать поосторожнее и не огорчаться чересчур, что всё получилось так нелепо.
— Ну и что что нас было мало, — сказала Дашенька, — зато Бутусов пришёл. Завтра Аня в своём ЖЖ объявит его почётным бантикоманом.
— А по нечётным бантико-ненавистником — пошутил Сергей, пряча за спину какие-то артефакты, субстанции и сущности.
Приехав домой, я убедилась, что все добрались до дома благополучно, стрельнула у Григоряна телефончик Вячеслава Бутусова и вот теперь пишу вам всё это. Спокойной ночи, если вы ещё не спите, и с добрым утром, если уже проснулись!!!