119 Views
Как-то вечером в воскресенье я зашла к Светке. На улице, как обычно не летом, шёл дождь, под ногами угрюмо хлюпали какие-то метеорологические отходы, и я думала, что красивую обувь в Москве имеет смысл покупать только тогда, когда ты инвалидка, не способная выходить на улицу. Хотя с другой стороны, зачем тебе красивая обувь, если тебе не на что её надеть? Нет, думала я, уж лучше ходить в каких-нибудь жутких говнодавах, но свои стройные красивые ножки, надёжно производящие впечатление на мужчин, я не променяю ни на что!
Когда я вошла в незапертую квартиру, Светка меланхолично раскладывала на компьютере пасьянс; рядом на диване храпел в хламину пьяный Юрочка. Одежда его была в грязи, лицо украшало несколько крупных ссадин, нос разбит, а плечо было перевязано шерстяным шарфиком грязно-красного цвета с надписью «СПАРТАК МОСКВА».
— С «Зенитом» матч был, — пояснила Света, не отрываясь от компьютера.
— И кто победил?
— Ну, про футбол я тебе не скажу, а вот Юрочка — ты же знаешь — как обычно, за тех, кто выиграл.
Я осторожно уселась на край дивана. Юрины штаны цвета хаки, казалось, собрали не только грязь со всех луж в Лужниках, но и всю копоть с Капотни.
— Может, ты его хотя бы разденешь? — осторожно предложила я.
— А что я там не видела? — не оборачиваясь, мрачно ответила Света.
Я уже начинала жалеть, что пришла невпопад, но тут пасьянс внезапно сложился, и у Светки хватило силы воли не начинать его новому разу. Повернувшись ко мне, она тяжело вздохнула и вдруг ошарашила неожиданным признанием.
— Знаешь, Анька, вот многие девушки этого не хотят, а я чуть ли не каждый день мечтаю, чтобы Юру забрали в армию.
От удивления я чуть не поперхнулась чупа-чупсом, после чего открыла рот и пару секунд смотрелась, наверное, очень глупо.
— Света, ты думаешь, там из него сделают настоящего мужчину, и он научится хоть чему-то новому в плане секса?
— Да мне плевать, чему его там будут учить, он же всё равно ни хрена не научится. Я вот думаю: прикинь, его заберут, а я целых полтора года смогу ходить такая вся из себя и всем говорить, что мой парень в армии, ездить в военную часть, писать письма и телеграммы…
— То есть типа у тебя официально будет парень, но реально этот чмошник будет защищать Родину в какой-нибудь Читинской области? Блин, это ж клёво!
— Вот-вот! Только я вот всё думаю, главное, чтобы его не отправили служить на Кавказ. Я на Кавказ боюсь ездить.
— А он?
— А он в этом году уже на двойной южный выезд в Нальчик и Грозный с фанатами ездил. Ну о какой армии после этого можно говорить?
— Да… — я смотрела Светку совершенно офигевшим взглядом, — слушай, я читала, что у нас в стране, оказывается, идёт военная реформа. Даже, говорят, когда-нибудь введут профессиональную армию — ну это чтобы, типа, туда не только сироты попадали, которых отмазать некому, но и нормальные ребята.
— Кто? Гопота, что ли, наша? Ну, если только им условную судимость на службу в армии заменить. Так всё равно же добровольно не пойдут.
— Можно фанатов нанимать. Вон, в Югославии, когда была война, какой-то мужик собрал отряд футбольных фанатов, их вся Хорватия боялась. Ну а как война закончилась, они сколотили свой футбольный клуб — не то «Обилич», не то «Убилич» — и демобилизовались.
Света смотрела на меня с таким видом, будто я читаю лекцию по римскому праву.
— Аня, а ты откуда это знаешь? Про хорватов?
— Маруся вчера сказала. Она сейчас мужа от службы в армии отмазывает. Говорит, парламент Левобережной республики успел принять поправку к закону о Вооружённых силах Украины, чтобы участие в фанатских группировках приравнивалось к альтернативной воинской службе.
— Вот украинцы молодцы! Уважаю! Когда только в нашей сраной стране научатся цивилизованно болеть за любимые клубы…
— А что, было бы круто. Прикинь, военный городок, проходная, всё, как обычно. А на входе вместо «Служу России!» написано что-нибудь типа «СПАРТАК ПАРАША, ПОБЕДА БУДЕТ НАША».
— И вместо строевых песен кричалки.
— А из формы только футболки и шарфики цвета хаки.
— И чтоб фанаты всю неделю улицы подметали, а в дни матчей на стадионах в оцеплении стояли.
— И, главное, чтобы непременно в Читинской области, не ближе!
— Блин, Анька, как было бы клёво!
Светка мечтательно уставилась в потолок. Начинающий просыпаться Юра зачмокал губами.
— Всё-таки мужчины — они как дети, — попыталась я сказать как можно умилительнее.
Светка бросила неприязненный взгляд на своё пьяное чудовище.
— Да нет, это он намекает, чтобы я минет ему сделала… Ты иди, наверное, Анют. Чего зря огорчаться-то, всё равно профессиональную армию у нас не введут никогда. Если только в Левобережной республике…
Возвращаясь от Светки, я вспомнила, что ЦСКА иногда называют «армейским клубом», но что конкретно имеется в виду — военное формирование солдат или, наоборот, фан-клуб дембелей — я так и не поняла. По дороге, как назло мне не попался ни один болельщик в красно-синем шарфе, зато у подъезда в луже мочи, как обычно, валялся бомжик Успенский.
— Слышь, а что такое ЦСКА? — спросила я у него, поскольку больше спрашивать было не у кого.
— Молодость… — ответил он, вероятно, на какой-то совсем другой вопрос.
Разочарованно выплюнув жвачку, я зашла в подъезд. «А в Израиле в армии служат ещё и женщины! Ох, и повезло же мне, что я не в Израиле!», — подумала я.
Впрочем, как ни крути, а в говнодавах я была похожа на израильскую женщину, и это приводило меня в состояние пастельно-мармеладной грусти, что ни день безжалостно погружающей в томительное оцепенение — как сердце иной раз останавливается в молящей о нежности груди, ожидая живительное либидо и другие аффективно-эмоциональные коннотации долгожданной весны.
2009
Аня Бантики-в-слезах
Я живу в Москве в самом красивом районе, между Шарекоподшипниковской улицей и второй Машиностроения. Школа у меня самая обычная, директор казёл, а учителя вроде ничего, особенно физрук. Наш учитель рисования Сан-саныч тоже ведёт ЖЖ и часто мне пишет. Ещё мой журнал читает училка из начальных классов Лиене Вальдемаровна, приехавшая из какойто Литвы или чегото ещё хуже. У меня есть лучьшие подруги Светка и Таня, а так же готка Рита Ротко и Маруся Народицкая. Мы с ними часто гуляим и пьём водку. А я читаю им своё новое творчество. Ещё есть котёнок Фанфик о котором незнают мои дибильные родители. У меня часто бывает любовь и дипресия. Любовь к нашему физруку у меня одностороняя. Я очень мучаюсь и поэтому однажды потпустила к себе программиста Ванечьку. Но это конечно несерьёзно потомучто когда я вырасту я стану знаменитой и недоступной. Выйду замуж за алигарха и пусть все завидуют! Иногда меня спрашивают как с таким количеством ошибок я учусь в школе. Наверно вы удивитесь но в школе я обычьно пишу без ошибок и только в стихах позваляю себе ностоящую творчесткую свободу. Конечно моя авторская арфография ещё нуждаеться в дороботке и я займусь этим когда прочьту все мои любимые книги Бориса Поплавского, Ильи Зданевича, Александра Введенского и Тристана Тцара. Ну а пока времени нет я просто стараюс избегать плионазмы и отглагольные рифмы. Поклоники говорят что этого достаточно и пишут мне восторженые посвещения. А ещё мне недавно сказали что моя вредная соседка Олеся Николаева якобы работает в Литинституте, и я оканчательно решила туда непоступать. Ну может только если сами позовут. И то врятли.