42 Views
После открытия её ретроспективной выставки, “Эмоциональные Пейзажи. Фрагментированные Воспоминания Анастасии Сониной” в Самарском художественном музее, мы поговорили с Анастасией о её творческом пути, исследовании памяти, восприятия и материальности. Художница, недавно получившая премию “Neatechni Cyprus” в 2022 году и премию “Jeune Vague Award” во Франции в 2021 году за её экспериментальную фотографию в известной галерее “Cinéma” (Музей Люмьер) в Лионе, делится мыслями о своём развивающемся творчестве. Это интервью провела Марина Трубецкая для “LitPoint”.
Марина Трубецкая (МТ): Анастасия, поздравляю вас с ретроспективой. Учитывая ваш опыт и недавние награды, включая премию “Jeune Vague” за вашу выставку “Неполные хроники” в галерее “Cinéma” (Музей Люмьер), могли бы вы рассказать, как эти события повлияли на ваше творчество?
Анастасия Сонина: Спасибо! Получить премию “Jeune Vague” и выставиться с “Неполными хрониками” в галерее “Cinéma” (Музей Люмьер) было для меня трансформационным опытом. Лион, с его кинематографическим наследием, стал идеальной площадкой для этой выставки, поскольку моё творчество перекликается с ранними кинематографическими экспериментами в изучении восприятия и памяти. “Неполные хроники” стали глубоким погружением в технологизацию памяти и изменчивую природу восприятия, что всегда меня завораживало. Использование алюминия в качестве подложки позволило мне создавать изображения, которые меняются в зависимости от света и угла обзора, бросая вызов чувству непрерывности и постоянства у зрителя. Это постоянный диалог с памятью — нестабильной и многослойной.
МТ: Могли бы вы подробнее рассказать, как создавались “Неполные хроники” и что эта серия значит для вашего творческого пути?
Сонина: “Неполные хроники” возникли из моего интереса к объединению фотографии с наукой о материалах. Я хотела поставить под сомнение утверждение, что фотография отражает объективную истину. Алюминий, со своими отражающими свойствами, стал здесь незаменимым. Он не только служит устойчивой и долговечной основой, но и динамично взаимодействует со светом. Это делает изображение нестабильным и подверженным сдвигам в восприятии, как и сама память.
Акриловые слои, которые я использую, нарушают фотографическую чёткость, добавляя хроматический шум и пространственную неоднозначность. Этот процесс параллелен тому, как память не является статичной записью; она подвержена искажению и интерпретации. Визуальные искажения напоминают пластины “Автохрома” братьев Люмьер, которые фрагментировали свет, но здесь искажение более личное, символизирующее внутреннюю нестабильность памяти.
МТ: Размышляя о “Неполных хрониках”, как это техническое исследование пересекается с вашей тематикой памяти и идентичности?
Сонина: Память и идентичность — основа моего творчества. “Неполные хроники” были попыткой визуализировать изменчивую природу памяти и идентичности через материал. Я думаю о памяти как о многослойной структуре — как о фотографии, частично скрытой акриловыми слоями. Каждый слой создаёт новый временной фрагмент, своего рода “кадр”, который изменяет восприятие целого, подобно монтажу в кино.
Акриловые мазки вносят нечто нестабильное и текучее, напоминая нам, что память нельзя удержать или объективно представить. Работы становятся палимпсестами, где прошлое и настоящее, постоянство и мимолётность сосуществуют. Это напоминание о том, что идентичность и память фрагментированы, и на них влияет не только то, что мы помним, но и то, что мы забываем.
МТ: Говоря о кинематографических параллелях, вы упоминали, что ваше творчество связано с феноменологией восприятия. Как это проявляется в “Неполных хрониках” и вашем более широком творчестве?
Сонина: Да, феноменология, особенно идеи Мориса Мерло-Понти, оказывает значительное влияние на меня. Я вижу восприятие как активный, воплощённый опыт, а не пассивное наблюдение. Алюминий как отражающая подложка воплощает это в “Неполных хрониках”; он заставляет зрителя взаимодействовать с работой динамично. В зависимости от того, где вы стоите, части изображения могут появляться или исчезать — как и воспоминания меняются в зависимости от нашей текущей перспективы.
Полупрозрачная природа акриловой краски добавляет слои неоднозначности. Зритель должен балансировать между чёткостью и неясностью, присутствием и отсутствием, отражая фрагментированный опыт памяти. Каждое взаимодействие становится моментом перцептивной перекалибровки, как ранние кинематографические устройства, которые расширяли наше понимание визуального восприятия через эксперименты.
МТ: Ваша ретроспектива демонстрирует эволюцию от аналоговой фотографии к этим сложным, многослойным произведениям. Что побудило вас обратиться к таким гибридным методам?
Сонина: Мой путь от аналоговой фотографии к смешанным медиа отражает желание выйти за рамки прямолинейной документации. Аналоговая фотография давала ощутимую связь с моментом, но я начала чувствовать, что она слишком фиксирована, чтобы выразить текучесть памяти. Сначала я экспериментировала со слоями случайно, но вскоре это стало осознанным выбором. Печать на алюминии дала мне стабильную, но отражающую поверхность, поддерживающую как постоянство, так и неоднозначность, а акриловая краска позволила создать визуальные нарушения, передающие нестабильность памяти.
В “Неполных хрониках” и других работах я исследую эту гибридность как “пост-медиальное” состояние, о котором писала Розалинда Краусс. Объединяя элементы фотографии, живописи и науки о материалах, я могу исследовать, как мы пытаемся — и часто неудачно — удержать воспоминания. Эти работы — выражение как личной памяти, так и технологических трансформаций, которые формируют наше восприятие реальности.
МТ: Вашу работу описывают как находящуюся в “пороговых пространствах”, где сосуществуют ясность и неясность. Как эта концепция проявляется в ваших инсталляциях?
Сонина: Идея пороговых пространств очень близка мне. Память — это не фиксированное место, а нечто промежуточное, меняющееся со временем. Мои инсталляции, особенно те, что исследуют отражающий алюминий и хроматические искажения, — это попытка ввести зрителей в эти промежуточные пространства. Когда вы обходите произведения, они реагируют на изменения света и угла, создавая непрерывный диалог между присутствием и отсутствием. Это отражает, как мы воспринимаем память, не всегда способные полностью её охватить.
Цель — позволить зрителям испытать память как многослойную, субъективную конструкцию, а не статичную запись. Таким образом, мои инсталляции приглашают аудиторию столкнуться с тем, что восприятие по своей природе фрагментировано, и его формируют наше присутствие и взаимодействие.
МТ: Что дальше после этой ретроспективы? Есть ли у вас новые направления или проекты на горизонте?
Сонина: Я в восторге от возможности углубиться в инсталляционное искусство и исследовать, как свет и материалы создают погружающиеся пейзажи памяти. Особенно меня интересуют эксперименты с интерактивными материалами, реагирующими на движения зрителей, что ещё больше стирает границы между памятью, восприятием и пространством. Моя цель — создать среды, которые функционируют, как мои многослойные работы — пространства, где люди могут физически перемещаться по фрагментированной памяти.
Я также работаю над серией, вдохновлённой ранними кинематографическими устройствами и проекционными техниками, используя отражения и искажения, чтобы передать изменчивую природу памяти. Я хочу, чтобы зрители ощущали, что они внутри воспоминания, пробираясь сквозь его слои, как если бы это было осязаемое место. Это о создании опыта, который так же нестабилен и изменчив, как и сами воспоминания.
МТ: Анастасия, спасибо, что поделились с нами вашими мыслями. Ваше творчество предлагает такое глубокое исследование памяти и материальности, и мы с нетерпением ждём, куда оно вас приведёт дальше.
Сонина: Спасибо, Марина! Для меня большая честь делиться своим путём и размышлять над этими идеями. Эта ретроспектива — напоминание о том, что искусство, как и память, никогда не закончено, но всегда находится в состоянии становления. Я надеюсь, что моё творчество вдохновит других принять текучесть памяти и идентичности и увидеть красоту в фрагментированности и незавершённости.
Марина Трубецкая
Марина Трубецкая, известный исследователь и культуролог, посвятила свою научную деятельность изучению взаимодействия литературы и современного искусства. Автор около 100 статей, опубликованных в отечественных и зарубежных научных сборниках и энциклопедиях. Стипендиат Немецкого общества научных обменов (DAAD, 1994) и Американского совета научных обществ (ACLS, 2002), приглашенный лектор Санкт-Петербургской государственной консерватории. В настоящее время работает над докторской диссертацией, посвященной влиянию литературных текстов на развитие современных художественных форм. Старший научный сотрудник сектора литературы и искусства Российского института истории искусств.