926 Views
Международный Тартуский фестиваль имени В. А. Жуковского, уже седьмой по счету, прошел в сентябре 2023 года при поддержке Тартуской экспертной группы фонда Капитал Культуры Эстонии. На данный момент он является одним из крупных поэтических фестивалей, где звучат тексты не только на русском, но и иных языках. В частности, форматы мероприятий позволили в этом году выступить более 40 поэтам из разных стран.
Представленная вашему вниманию подборка ‒ ее можно назвать даже антологией ‒ далеко не полная (здесь только те, кто захотел стать участником коллективной публикации), но репрезентативная. Она свидетельствует о демократическом характере фестиваля, не делающего различий между разнонаправленными эстетиками и практиками. Однако в этому году программа имела антивоенную направленность, что, без сомнения, отразилось в поэтических высказываниях авторов.
Людмила Логинова-Казарян, Юлия Подлубнова, Алена Максакова
Участники
- Людмила Логинова-Казарян
- Надежда Воинова (переводы из Осе Берг)
- Леонид Яковлев
- Майк Гиршовский
- Никита Дубровин
- София Камилл
- Дмитрий Краснов
- Марина Викторова
- Лилия Газизова
- Алена Максакова
- Сергей Ташевский
- Мария Лобанова
- Юрий Касянич
- Лидия Тихонович
- Милена Макарова
- Андрей Иванов
- Ирина Блажевич
- Тата Гутмахер
- Оксана Кошелева
- Даниил Иващенко
- Инна Краснопер
- Софья-Элиза Каткова
- Фридрих Чернышев
- Татьяна Вольтская
- Станислав Бельский
- Юлия Подлубнова
- Вадим Волков
- Марина Тёмкина
Людмила Логинова-Казарян (Тарту, Эстония)
***
пусть новое идёт по всем календарям
скоро внучка начнёт отдавать мне одежду
которая ей мала
скоро другая
заберёт себе мой лиловый велосипед
не этого мира я ждала
видела велодорожки и ветряки
вечное и тихое завтра
однажды понимаешь
как дорого стоит жизнь
море река брызги
если попрыгать в луже
цветные зонтики
тряпичные звери
дети дети дети
будет ласковый дождь
there will come soft rains
and the smell of the ground
***
вот и отняли у меня беспечность
отобрали синенький глобус
на тебе оспины горячие точки чёрные дыры
стригущий лишай расползается и гангрена
хочешь не видеть глаза растут на затылке
растут на ладонях
хочешь не слышать всем телом слышишь
если уши оглохли
хочешь встать и сказать
хочешь встать и бежать
мало ли чего хочешь
***
у несостоявшегося флориста
ноет сердце от красоты
цветочного лепестка
от плеска воды
ноет сердце
несостоявшегося
спасателя
Надежда Воинова (Швеция)
Переводы из Осе Берг
Темная материя (фрагмент)
Проклятая доля.
Адреналин расцветает.
Планеты дрейфуют по небу нервными рывками.
Один сустав неправильно сгибается и рвётся.
Он выносит семя из кожи туда, где оно лопается.
Оно прогрызается и хочет расти как стебель из раны.
Колибри в волосах и бабочка у меня в кожной складке.
И жирные розы раскрывают уровни.
Где Александр привязывает к месту мое движение.
Он остается, моя плоть может вырасти, добавляя сустав к суставу.
Моя рука может вырасти из его плоти,
и мы выйдем из телесности друг из другдругости тел.
Там прорастают два сочлененных растения
по обе стороны природы.
Город щупалец сверкает цепью фонарей накаливания и блуждающих сфер.
Где поскакивают пин-хеды, собирая липкие пионы.
Но Саския в шелках тонет в кожно-голубых водоворотах реки Иладжали.
Мурены сосут ее вздуты артерии.
Мурены в хороводе неназываемых водных ракурсов.
Пот аорты, жар раскрывают свою духовную сущность.
Лилия кровополно изгибается над горными массивами и долинами.
Чудовищная часть выстреливает высовывает язык из теплого жира.
Теплая пульпа мрачно стучит о зубы лилии.
Но Александр пригвождает укусом мое движение к месту.
И я могу распуститься до скрытых пропорции.
Там прорастают два сочлененных растения
по обе стороны человеческой природы.
Мурены сосут нектарный жир из проклятой части.
Аорта стучит глубоко, так глубоко,
бесконечно заряженная кровяным давлением.
Горькая усталость металла высекает лучи из языка.
Агрессивная лилия вырывается из тверди места.
Ампулы опустошены, на месте остаются лишь храмы тел.
Его ощущение дыхания на моих мягких нервах.
Он дышит мне в рот и там все еще есть кислород.
Он раскрывает флейту лепестков венчика в новые измерения.
В комнате головокружения я засыпаю и чувствую,
как борьба стихает и истончается.
Он остается во мне и все же снаружи,
где мы распустим венок новых широт.
Глазами наши лица смотрят и бдят друг друга.
Где Александр привязывает мое место к силовому полю движений.
Венец из перьев, чтобы расти, вырастать в реальность.
Мертвая часть лопается, ломается, измельчается в порошок,
рушится в симфонии химических процессов.
Гербафродит
Где хаос — земная твердь.
Мы вырываемся из ритма.
Мы вырезаем себя из насечки.
Там должны быть сильные способы мышления, маневрирования.
Конструкции вырываются из города, резкие тона прорезаются из опиума.
Огни нефтяных башен сияют,
разворачивают щупальца из нагромождений большого города.
Гольфстрим гнет свою арку
и переносит нас еще раз к древне-нордическим пластам,
к ледовому поясу Шпицбергена,
к Лофотенским фьордам и тяжелым островам,
к плотным геологиям с их сланцевой скорлупой
вокруг пульпы пресной зелени.
Растительное царство прорастает в сердцевину
своей сиропно-влажной формы зародыша.
Александр прорастает внутрь и заново эмбрионируется
внутри меня, в моей скорлупе:
там снова найдется место для глотков воздуха.
Конструкции торчат металлом из закрытых регионов.
Раны на вырезанных горах, индустрии, ксилофоны,
высокие башни и флейты айсбергов.
Симметрии торчат и стальные фракталы
проносятся вверх сквозь связки.
Заросли ползучих растений опутывают соборы,
листва темных пряностей ползёт вдоль балок,
жирнолистая гортензия и анемоны,
лучезарные коралловые животные, влажные мурены.
Я могу видеть с расстояния,
как платформа-руина тянет свой стальной ремень
к изящным струнам плюща и жимолости.
Бирюзовая водяная нефть густо течет вокруг понтона.
Жара, солнце стягивают лицо в сафьян,
преобразуя внутренние нити в иные мышцы.
Северное море шипит, Гольфстрим вибрирует,
там люди должны испытать растительную форму.
Суда из неслыханных вод проваливаются сквозь туннели и трубы.
Острые соборы возвышаются из разломов райского сада.
Северное море шипит, Гольфстрим вибрирует,
партитура схлопывается в коричневого карлика.
Скоро Мировой дух пустится в разнос над миром.
И я так медленно буду идти рядом с тобой в черной раковине,
Александр.
Леонид Яковлев (Хельсинки, Финляндия)
***
мы не чувствуем разницы вкуса
между водопроводной водой и очищенной
вот бы вернуться к океану
а ну-ка постой паровоз из бендер на мадейру
по днестру поворачивай вспять
беломор докурить бы трофейный
а потом уже прочь ковылять
***
мы меняемся значит останемся прежними
это старая истина но неизменная
земляничные плачут поляны всё реже нам
и всё реже изысканно стонет вселенная
тишина ни о чём
а ведь было когда-то в ней всё
и проблески счастья
и напоминания о случившихся истинах
то-то ахматова
речь и слово сберечь обещала заранее
***
апроприация букв алфавита
не своего а чужого
увит он лентами чёрно-оранжевыми
пламя и дым словно ханжество тьмы
отблески зарева в комнате тёмной
призрак пещеры платоновой ворон
не на дуде он играет на скрипке
в очи чудовищ посмотрит с улыбкой
Майк Гиршовский (США)
* * *
жизнь ‒ просто шутка Бога
жизнь ‒ просто шутка
жизнь ‒ просто
жизнь ‒
17 августа 2019
ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ
(перевод из Х. У. Одена)
Какое-то совершенство он преследовал
И поэзию принёс легкую и понятную;
Он знал человечью придурь как кожу с тыла своей ладони
И был увлечён армиями да флотами;
Когда он смеялся, лопались от смеха почтенные сенаторы,
А когда плакал, на улицах умирали дети.
5 октября 2023
* * *
Уверенность
В том, что чего нет, того и нет, давно уже кажется удивительной
Или знаком юности.
А уверенные люди, всё равно
Нормальными,
Только немножко странными.
4 февраля 2023
* * *
Священных коров я пасу по ночам
А днём отправляю на бойню.
6 июля 2023
Никита Дубровин (Таллинн, Эстония)
***
Сто пятнадцатый сон Брахмы
перекатывается сквозь рябь бытия
людей, планет и кусков случайных вселенных.
Сквозь черные силуэты
ушедших в прошлое дней,
секунд и эпох.
Мироздание омывается
легкой улыбкой Созидателя.
Взорвалась сверхновая,
скрипнула дверь,
вскипел чайник,
умер старик.
Маленькая девочка заплакала,
когда пьяный отец снова ударил маму.
Мертвая рыба
плавает вверх брюхом
в отравленной реке,
пока работяги в желтых комбинезонах
скатывают с грузовика ржавые бочки.
Атомы гелия сливаются,
образуя атомы лития,
темная материя уравновешивает энтропию.
Танк стреляет в жилой дом.
Брахма спит, улыбаясь.
Он задумывал это как-то иначе.
Сто шестнадцатый сон скоро начнется.
***
Летели шмели,
закрывая небо
мохнатыми тушками
облака крася в черножелтобелое
жужжа вдоль солнца
жаркого
шестигранного
веселые добрые шмели
мели
крыльями словно веслами
загребая сладкий воздух
превращая в патоку
смех
а люди кричали тыкали палками
убей шмеля
он ужалит
ох доченька скорее уйди в дом
дайте же кто-нибудь наконец чем прихлопнуть
опасно.
А шмели все летели
мели
мимо людей.
Несли сладкий воздух
мимо криков паники слов
большие мохнатые шмели
крася небо в желточернобелое
хватит уже кричать.
София Камилл (in memoriam)
P Y C C K O R 3 ь1 4 H ь1 U W n u o H7
нас было пятеро
мы регулярно встречались и
передавали друг другу портфели
сменяя ритм и направления
резче фокусников
нам было тяжело передавать чемоданы
каждый понимал
что предаёт
не только родину / то ли не родину
но и язык / и только язык
наш язык был толстым
туго переворачивался в ротовой полости
пока ещё не был отрезан
от родины
поэтому мы издавали звуки:
..— -.— .-. -.—
•−−• • •−• • •−− −−− −•• −− −• • −− −−− −• •• −−−• • ••• −•− •• •−−− −−•• •− −−−− •• ••−• •−•
−−− •−− •− −• −• −•−− •−−− : E,tue Rfr ltkf Hf,jnf Rfr ltkf
gthtdjl vytvjybxtcrbq pfibahjdfyysq yf heccrbq: Убегу Как дела Работа Как дела
Перевод на русскую речь:
Я убегу
Я обязательно
Отсюда убегу
Как твои дела (как дети, семья, бабушка?
Я так скучаю по поднятой целине)
Ты меня прости,
работа, у меня работа, много
Я рою норы и не знаю, кто я — крот или подкопщик
Но подкупаю здешних добротой
Ещё раз: как твои дела?
люблю целую а ты детей и за меня не пейте
ich werde davonlaufen
Ich werde auf jeden Fall
Ich werde von hier weglaufen
Wie geht es dir (wie geht es dir Kinder, Samen, Oma?
Ich vermisse den jungfräulichen Boden so sehr)
Vergib mir
Arbeit, ich habe Arbeit, viel
Ich grabe Löcher und weiß nicht, wer ich bin — ein Maulwurf oder ein Bagger
Aber ich besteche die Menschen vor Ort mit Freundlichkeit
Noch einmal: Wie geht es dir?
Ich liebe es zu küssen und ihr Kinder und trinkt nicht für mich
я втечу
Я точно буду
Я втечу звідси
Як справи (як ви, діти, насіння, бабусю?
Я так сумую за цілиною)
Пробач мені
Робота, у мене є робота, багато
Я копаю нори і не знаю, хто я — крот чи екскаватор
Але я підкуповую місцевих людей доброзичливістю
Знову ж таки як справи?
Я люблю цілуватися з вами, діти, і не пийте за мене
Jag kommer att springa iväg
Det kommer jag definitivt att göra
Jag kommer härifrån
Hur mår du (hur mår du, barn, frön, mormor?
Jag saknar jungfrun)
förlåt mig
Arbeta, jag har ett jobb, mycket
Jag gräver hål och vet inte vem jag är — en mullvad eller en grävmaskin
Men jag muterar lokalbefolkningen med vänlighet
Återigen, hur mår du?
Jag älskar att kyssa er barn och drick inte för mig
Мен қашып кетемін
Мен мұны міндетті түрде жасаймын
Мен осы жерден келе жатырмын
Қалайсыз (қалайсыз, балалар, ұрпақтар, әже?
Мен қызды сағындым)
мені кешірші
Жұмыс, менің жұмысым бар, көп нәрсе
Мен шұңқырларды қазып, кім екенімді білмеймін — мең немесе экскаватор
Бірақ мен жергілікті тұрғындарды жылы шыраймен өзгертемін
Тағы да, қалайсың?
Мен сіздің балаларыңызды сүйіп, мен үшін ішпеймін
Я убегаю
Я обязательно сделаю это
Я иду отсюда
Как дела (дети, внуки, бабушка?)
Я скучал по девушке)
прости меня
Работаю, у меня есть работа, много
Я копаю ямы и не знаю кто я — крот или экскаватор
Но я тепло изменю местных
Как ты снова?
Я люблю твоих детей и не пью за меня
нас было пятеро
мы регулярно встречались
передавали друг другу портфели
сменяли ритм и направления
резче фокусников
нам было тяжело передавать чемоданы
каждый понимал
что предаёт
не только родину / то ли не родину
но и язык / и только язык
наш язык был толстым
туго переворачивался в ротовой полости
пока ещё не был отрезан
от родины
2021
Дмитрий Краснов (Таллинн, Эстония)
* * *
От одной теоремы к другой,
Как закрученный с берега камень, ‒
По воде, по воде… под водой.
Бесконечность не сделать руками.
Но в открытом окне мелкий бес
Говорит, пряча морду за штору:
«Черепаху возьмёт Ахиллес;
Царь Коринфа поднимется в гору,
Где его ждёт перпетуум-мобиль
На дороге в утопию Мора,
И на добрую тысячу миль
Ни шлагбаума, ни светофора».
Всё зудит этот бес под ребро
На латыни: «Pugnare, quaerere!»
«Есть за лесом такое село,
Где всем звЕрям воздастся по вере,
Где все книги сошлись на одной,
А все письма у римского друга.
Ной не ныл, значит можно, не ной!
Иди с севера в сторону юга».
Взяв походный бювар и перо,
Верный Люгер, электросветильник,
Вышел в путь, где едва рассвело,
Чернокнижник, отшельник, алхимик.
Марина Викторова (Таллинн, Эстония)
***
В. П.
Харон закурит папиросу,
сверкнёт обол на днище лодки,
и не останется вопросов ‒
лишь хлеб ржаной да стопка водки.
Нежна сентябрьская подушка,
прокрустово свободно ложе,
век по утрам твоим подружкам
троянского коня треножить…
Июльский снег закружит в лете,
снежинок альбиносы-мухи
затянут песню о поэте
словами горьковской старухи.
К ногам приластится, играя,
Капитолийская волчица,
и загремят ключи от рая…
И пульс забьётся над ключицей…
Лилия Газизова (Кайсери, Турция)
***
Осуждается татарский язык
За то, что посмел
Встать вровень с державным,
За то, что сумел сберечь себя,
За то, что «отца и матери язык»,
Эткэм-энкэмнен теле…
Одобряется татарский язык
В строго отведённых местах,
В строго отведённое время,
В строго регламентированных целях,
В строго отведенном объеме –
Кечкенэдэн анлашылган
Шатлыгым, кайгым минем.
Предлагается отказ от татарского языка,
Потому что не в тренде.
Потому что малое поглотится большим.
Потому что империя.
Потому что обречён.
Ярлыкагыл, дип,
үзем һәм әткәм-әнкәмне, ходам!
И туган тел…
Алена Максакова (Франкфурт, Германия)
RYBA
Эта рыба вышла на берег
Из берегов
И она покарает твоих
И своих
Врагов
У неё рубиновые глаза
Алмазная чешуя
С кровостоками плавники
Она двинет наши полки
Но пока
Она делает первый вдох
На берегу реки
Говорит
Аз
Есмь
Рыба твоя
LVIV
Сегодня многолюдие нá небе
Сегодня многолюбие
Я позову
Я помашу рукой
Зачерпну немного
Света
Дай им
Солнце
Дай им
Покой
***
На афтепати
Литературного фестиваля
Ты сказал
‒ Я вез
Через границу
Много
Секс-игрушек
И таможенник
Взял в руки
Искусственный
Член
Зачем он это сделал
Это же использованный член
В эту минуту
Мы все почувствовали себя
Партнёрами
Использованных
Членов
Но ты будешь первым
Кто прочтёт
Этот
Девственный
Текст
Сергей Ташевский (Германия)
ПАСХА В ТБИЛИСИ
«Быть бы мне на его месте!» ‒
Подумал кто-то,
И вот – он на моем месте.
«Вернуть бы мне все как было!» ‒
Подумаю я однажды,
И вот – все теперь как было.
Стареющий серп луны.
Запах древней реки.
Грозди глициний,
Пасхальная ночь.
Миллионы убитых
Смотрят моими глазами
На нежный и праздничный город.
Ни выстрелов, ни руин.
Где же я?
«Не спрашивай», ‒
Говорят мне они.
«Не надо. Не думай об этом».
СЛОВА
Война хочет
Уйти в прошлое
Но мы не хотим
Яростные слова правды и лжи
Заряжаем в гранаты
Кидаем в костер войны
Тяжелым комом
В горле времени
Оседающие дома
Каменная пыль
На живых минуту назад
Человеческих лицах
Трупный запах
Из-под земли
Мечтаем остановить
Но те же слова
Добавляют смерти
Слоновьи слова танков
Птичьи слова пулеметов
Громкие слова бомб
Тихие слова как свист пули
Мы просто не знаем
Других слов
А война
Хочет уйти в прошлое
Уведя за собой
Страны и народы
Воронки
Ржавые мины
Горелые корпуса БТРов
Война хочет
Уйти в прошлое
Но мы не хотим
Еще один взрыв
Еще одна атака
Еще одна смерть
Трупный запах
Из-под земли
Но однажды все смолкнет
Там за войной
Не будет могил
Чертополох по бетону
Не будет языков
На которых мы
Ненавидели друг друга
И детям запретят
Подбирать с земли
Неразорвавшиеся слова
Мария Лобанова (удаленное участие)
***
если я затихла — ищу способ звучать —
не ставь меня в прошлое, не думай, что я не с тобой
если я вдали — ищу способ быть ближе —
меняю время, как запрещённую валюту из-под полы —
настоящее на будущее — приближаю себя к новому тебе
пока горе идёт по нам, как по полю метель
разжимает клещами жизнь, словно ржавые ворота
пусть мир стоит открытым в этот момент — словами наружу
все долги отдам тебе — не страшно остаться пустым
* * *
ещё чуть-чуть — научимся скорбеть
на языке зверей или дверей домашних
мычанием разматывая праджню
как пряжу для обвязыванья дней —
бесплодных яблонь — бестолковых пней
бесплотных женщин с памятью неважной
ещё чуть-чуть и смиримся с войной
сольёмся с ней как боги — плоть от плоти
уляжемся в экраны — руки, ноги
фактчекинг: кажется не то лицо
и вместо слова лыбится словцо
и марширует сердце по дороге
ещё мы обязательно умрём —
наверное, не как в кино — не вместе
и если выйдет, что я первой тресну
пожалуйста, не закрывай окно
я буду приходить, когда темно
и петь тебе единственную песню —
что мир — любовь и умирать легко
Юрий Касянич (Рига, Латвия)
ПОЛЕ, ПОЛЕ…
в зигзагах палевое утро,
вдоль поля пепельна кайма:
там пьёт и курит диктатура
ума, сошедшего с ума,
там танки, смерти трубадуры,
в кумаре гибельных канцон
дымят с намерением хмурым
все извести в конце концов.
возможно, выживет бессмертник,
что не замечен впопыхах,
а ты, мобильный документик
в карман нагрудный запихав,
глядишь туда, где ойкумена
еще не выжжена дотла,
куда растущая камея
луны стремительно ушла,
где город каменные крики,
молясь, возносит небесам…
нет, стань смелее, горемыка,
ты в силах это сделать сам:
из ям боязни в гору гнева
взойти, каким бы ни был путь,
страховочной веревке нерва
доверив будущего суть,
иначе разнесут осколки
тобой затеянный редут,
и танки, злобные, как волки,
твой страх почувствовав, придут.
РЕМОНТ
Отложим до худших времен все, что нас не смяло покуда.
— Давай-ка затеем ремонт! — ты скажешь, — похоже, простуда
живет в бронхах этой стены, не знавшей касания солнца.
И, как холодок вдоль спины, колючий озноб пронесется:
ведь там, за немытым стеклом, и в меланхоличных обоях,
и за опустевшим столом — повсюду тоска, что обоих
нас вечной насмешкой гнетет: мол, с вашей повадкой пехотной
ни век вам ни этот, ни тот, ни год ну совсем не подходят…
Оставим! Белил в потолок плеснем, солнцем выкрасим стены.
Метнется, влетев, мотылёк энтомологической тенью.
Закинем тоску и печаль на дремлющие антресоли.
И радость айда получать от пуда истраченной соли!
Пускай золотое вино лучится, играет в бокале!
Пусть белка придет под окно, пусть дрозд пропоет нам бельканто!..
Я верил, что худших времен утрачены планы и сроки.
Но бесы… Их вновь легион. Намедни кричали сороки.
Скажи мне, что боли и лжи
на новой неделе не будет…
Отрубленно солнце лежит
на поле, как будто на блюде.
Лидия Тихонович (удаленное участие)
* * *
ежедневно
кто-то уходит
открываешь
страницу друга
а там
нежный треск
пластинки
я люблю
этот звук
шершавый
виниловый
теплый
Бродский
говорил что
от человека
остается
часть речи
мои человеки
уходя
оставляют мне
музыку
сбой аккордов
привет дорогой
это ты
спасибо
я так скучала
мелодии поворот
привет
ты сейчас
помахал мне
рукою
я слышу
а вот эта
басовая партия
значит
все
у тебя
хорошо
это музыка сфер
нас играет
неважно
там мы
или пока еще
здесь
04.2021
Милена Макарова (Рига, Латвия)
***
Как же ярко светит Бетельгейзе!
После нас останется не слава –
Битое стекло, пустые гильзы,
Шелковая ткань с пятном кровавым.
Опустевшие поля сражений,
Локоны в свинцовых медальонах.
День и ночь «возлюбленные тени»
Бродят под созвездьем Ориона.
После нас останется не слава ‒
Лик времен, истерзанно-избитый.
Где-то там, внутри magistra vitae,
Сердце из титанового сплава,
Бьется беспощадно и спокойно
Сердце из титанового сплава.
Фатумом отмечены кровавым
Эти Богом проклятые войны.
***
Поговори со мной на парселтанге
Змея-реальность. Жаркий шепот твой
Я слышу. Только не въезжай на танке
Из черно-«пестрой ленты» новостной.
Мир не змеиный, но уже драконий
Сгорает в своем собственном огне.
Реальность, я среди твоих агоний.
И Винница в пылающем вине!
И Винница пылающей виною.
И пение Ирпеня уж давно
Звучит как реквием… Поговори со мною!
Молчанье мне уже не суждено…
Андрей Иванов (Таллинн, Эстония)
***
Нет больше сна,
я в лавку отдаю
последние пылинки прошлой жизни:
забытые мелодии, царапины на сердце,
ласковый акцент,
монеты, флаги, марки государств,
исчезнувших с лица земли и карты мира.
Нет больше сна — одна История кругом.
Беспамятство, предательство и трусость.
Друзья мои, мечтатели, где вы?
Какие держат вас дела?
Бредущий вдаль верблюд двугорбый,
неси, корабль пустыни,
сердце истомленного поэта
к далеким миражам!
Ирина Блажевич (Рига, Латвия)
Валюшка…
Малолетним узникам концлагеря Саласпилс посвящается.
Морозно. В бараке не топят, никак не согреться,
свернулась калачиком, пяточки грею руками,
сейчас бы прижаться под тёплое крылышко к маме
и слушать, как гулко стучит в тишине её сердце.
От холода снова всю ночь будут плакать младенцы.
А рядышком тихо лежит и не плачет Валюшка,
сестрёнка, я ей смастерила конфету… из хлеба…
Опилковый хлеб… Вот бы нам прогуляться по небу
и каши молочной из облака вдоволь покушать…
‒ Ты мякиш не жуй, а держи за щекой
– старших слушай!
Сестрёнку пытаюсь согреть и почти засыпаю,
игрушку бы сделать ей завтра, кораблик бумажный,
но… Валя не дышит… а глазки открыты…
Так страшно!
Здесь каждую ночь умирают… Валюшка, родная,
что с мамочкой будет, когда про сестрёнку узнает?!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Дорога в санчасть, лай истошный овчарок вдогонку,
бредут Саласпилсские узники – доноры-дети,
виновные позже за каждого Богу ответят,
вот только бы эту беду не забыли потомки!
Как сердце Валюшки сегодня стучит метроном нам:
Так… Так… Так… Так… Так…
P. S. На территории мемориального комплекса памяти «Саласпилс»
установлен метроном, отбивающий ритм сердца.
Концлагерь Саласпилс был расположен в 18 км от Риги.
Тата Гутмахер (Берлин, Германия)
***
Бери стихотворение
Читай до слова «тоска»
Или до слова «ночь»
Или до «туман»
Бери прозу
Читай до слова «прекрасный»
До слова «внезапный»
Или до слова «вдруг»
Бери текст
читай до слова «парадигма»
или до слова «означает»
нет, до «лирический»
до слова «напомним»
и забудь
и от слова «тоска» —
треска, куска и песка у виска тоже порно — вводи войска
и от слова «ночь» — обесточь
помни, от слова «туман» — обман
и слово «обман» тоже обман
хорошо, если тебе повезет
и останется два-три слова
вот их возьми
и тоже
в рожу:
не болтай!
(и не шалтай)
НАЗИДАНИЕ
Не пожелай себе жены ближнего твоего, дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его,
ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни его автомобиля,
шерстяных носков, булочек с изюмом, кожаного диванчика, первого поцелуя, куртки с
яркими пуговицами, словаря в твердом переплете, конской подковы, букетика
подснежников, пары аквариумных рыбок, любви до гроба, бутылочки боржоми, игры в
пятнашки и рулетку, песни под фанеру, хорошего аппетита, доброго вечера, внезапного
авиаудара, тихой колыбельной на незнакомом языке, деловой жилки, полкило «Коровки»,
пароля от вайфая, погладить кота, травматического пистолета, идеальной
цветокоррекции, съездить ещё раз в Париж, а также знания о будущем, не пожелай.
Оксана Кошелева (Харьков, Украина)
Небо
48 оттенков серого.
Штормовыми ветрами спелое,
Солью Балтики ты пропитано,
Пусть суровое, но любимое.
48 оттенков серого.
Вот такое оно, небо Севера.
То легонько вздохнет белым облаком,
То заткёт горизонт синим пологом,
То нахмурится, опечалится ‒
Здесь такое частенько случается, ‒
Дождевой слезою умоется,
Порычит, прогремит, успокоится.
***
Я повторяю, словно мантру:
Проходит все. Пройдет и это.
И даже если нас не будет,
Планете это не помеха.
Ей без людей гораздо легче
Лететь по заданной орбите.
За что мы так ее калечим
И убиваем? Объясните.
Даниил Иващенко (Таллинн, Эстония)
1001
тысяча ножей господина сакамото
вибрируют от шести слогов
ом мани пеме хунг
наливаются милосердием
готовятся к взлету
воздух стал стеклянным
сейчас с меня упадет одна песчинка
провожу ее взглядом
пристальным стальным
когда упадет услышу треск воздуха
и гул
смотри же как мощно
летит тысяча ножей
не тревожься они только в меня
смотри же смотри
благородные инструменты
японская сталь
сейчас подровняют секущиеся концы
что-то там еще подровняют
а то и знаешь ли вынесут
меня за пределы
любых уравнений
Инна Краснопер (Берлин, Германия)
***
о времени хлопушка
о времени подружка
о времени ватрушка
о времени не тру шка
о времени ни капли true
протёрлось время
дыры плещут
глухари щебещут
щуки выплескали свои оскалы
о скалы оплескались
о плеск взыскались
раз через два
да через строчку
чрез мочку уха
уставились глаза
огласка времени
оплеска
оплеуха
опрыскиватель напрямую
в дальний угол
о головы пустое жало
сбежало молоко про
кисла
кисло-сладостью
за висло
о висло времени
о весло
овса полыни полного ведра
о брысь
о браз
о ба
опачки листочки
это было когда бы было
опра
опрашиваю я тебя с вопроса первый
на пред последний
пред угадать
пре датель
передари предмет мотанья
да? как же! как уже ску
кожив шись
ширенга
шигада дабу
до(буду)буквицусюда
до прыгнуть до привычного стон
ца
***
там откуда я родом этика подвижна
там откуда я родом отходит этикетка
там откуда я произошла вода не засыхает
там откуда я пришла шевелят зубами
там откуда я вышла к полудню
откуда я выползла
откуда нас выпускали
там откуда я проистекаю
там где заканчиваются сроки
там где говорят там
подожди
где говорят там
там откуда я шла
где остаются
там откуда выдёргиваются
там куда и откуда
там где дрель и боровая машина
там куда я шла
куда я потопала
туда куда я вышла в половине седьмого
там посередине стола
под карягой
там на помпошке
на барабане там
на дребезжащей посуде
там где над нами суд
где нам не принесут
там где суть сузившись улетучивается
там где люди как тучи
попадают не в точку
и падают за угол
там туда
проточной
при
сестом
Софья-Элиза Каткова (Таллинн, Эстония)
***
сухая былинка выглядывает
из крепостной стены полиса
и звучит как расстроенное
пианино «Беларусь»
я не думала о диктаторе
когда играла на нем
даже не знала что он существует
но мемы со временем
становились все смешнее
а потом стали страшными
молодая утренняя трава
выросшая в речной долине
за пределами епархии
звучит как рояль «Эстония»
когда я играла на нем
мне не приходило и мысли в голову
о ливонском ордене
или других пассионарных империях
или о судьбе маленького народа
пришедшего с востока
на кусочек земли чтобы
раствориться в торфяном озере
запуская руки в сухую траву
вжимая ступнями в землю свежую
о чем еще думать кроме своей
музыкальной бездарности
***
kas ma kannan keelt nagu kleiti
sest et see on ilus ja mugav
või kasutan keelt nagu meest
sest et ta on mõnus ja rikas
kas ma teen miskit sellest
kui pööran keelt pahupidi
kogemata või hea meelega
käitun kellegafu niisama
kas ei näi see kuigivõrd vääritu
ebaloomulik kandmine
ebainimlik kasutamine
ning mu päris olemasolu
Фридрих Чернышев (Донецк ‒ Киев, Украина; Вена, Австрия)
***
я не дочитал их
письма к вими герарда реве
(по твоему предложению
я наклеивал маленькие цветные закладочки
на страницы с самыми
пропитанными отчаянием любовью и еблей фразами)
не прочел письма к Симону К.
к Франсуа П.
письма к врачу кстати прочел
не прочел трилогию Масодова
портрет человека-ножа
причуды Артура
вечный альманах гарпий
я вообще собрал и не прочел самую неебически маргинальную библиотеку ‒ всего Гибера, Дювера, Реве, Витткоп, Жуандо, многое даже не распечатал
еще я не закончил 10-й класс
не закончил медицинский университет
не закончил учиться на психотерапевта
редко появлялся в школе современного искусства
бросил музыкальную школу для детей
музыкальную школу для взрослых
и с десяток курсов английского
я ни о чем не жалею и ничего не хочу назад
вот только
моё теплое длинное чёрное платье с разрезом до колена
мою юбку в пол пережившую все киевские рейвы
мой чёрный свитер с пиончиком
и стальную анальную пробку
(она пришла за день до, мы даже не попробовали)
дубовый стол под которым
мы устроили что-то вроде
последнего ряда кинозала
смотрели там нетфликс на
большом плазменной экране Филипс с подсветкой амбилайт
чехословацкие кресла такие удобные и маленькие
яркая жёлтая кухня
стены помнящие твой крик и моё рычание ‒
(своя квартира можно не стесняться соседей)
и слегка недокрашенный потолок
(Фриц, успокойся, все там нормально, хватит докрашивать)
твои вечно валяющиеся на проходе тапки
ну и ещё другое там всякое
я знаю что теперь этому всему
каждую ночь ну или когда там надо
светит необычного вида торшер
с люминисцентными лампами
и маленькой бесполезной подставкой
оно все просто
просто осталось
просто осталось
дома
***
Я смотрел на твоё лицо
И с него началась темнота
За окном с утра будут
Говорить на языке из учебника
Я стараюсь его выучить как можно скорее
Хотя бы до уровня понимания
Легких подростковых детективов
Мой язык повернулся против меня
Язык мой враг мой
Когда я говорю на нем с тобой
Мой украиноязычный мальчик
То чувствую во рту неперебиваемую
Даже поцелуем
Горечь предательства
Я глотаю колёса украинского
На англоязычном рейве
Пускаю по вене немецкий
В Вене
Так много русского языка в бесплатных трамваях
Я каждый раз отворачиваюсь
Делаю вид что я местный
В Вене немного меньше
Украинского языка
Ты полгода или даже больше не говорил мне
Что он твой родной
Потом только выяснили
На каком мне говорить с тобой?
Мой родной отравлен русскими танками
Твой
Извини но для меня русскоязычного мальчика
Отправленного в украиноязычную школу
Язык насилия, буллинга и показательных
Языковых собственно олимпиад
И как мне говорить с тобой
Как говорить
На немецком которого ты не знаешь
На английском от которого меня воротит
На ломаном украинском
На языке убийц твоего брата
(Он был младше меня на два года)
Пусть и его украинской версии?
—————————————————
Мы выбираем язык темноты
Легкого шуршания простыней
Запах айкоса и марихуаны
Ты любишь чтобы это всегда
Было тихо
Язык
Твоих выцветших когда-то зелёных волос
Моих разбросанных дред по подушке
***
я вспоминаю тебя
когда вижу маргарин lätta в магазине
мы готовились к моему д.р.
в нашей квартире
ты тогда решил что я его хочу есть
а мне просто понравилась черная
упаковка
знаешь от моих таблеток
бывают сложности с мочеиспусканием
и тогда изредка
когда я надавливаю рукой
внизу живота
я вспоминаю как ты это делал
и мне было так хорошо
я не просил это делать
мы вообще такого никогда не делали
(самое лучшее в сексе
получается интуитивно)
сейчас когда я вернулся домой
вымокший под венским ливнем
в квартиру в которой
я курил гашиш и травку
мы сперва трахались а потом
ты наелся моих
противотревожных таблеток
и тебя еле спасли
я вспоминаю сакральное
наш золотой дождь
я вспоминаю
что ты просил никому об этом
не говорить
но поэты никогда
не сдерживают обещаний
Татьяна Вольтская (Тбилиси, Грузия)
* * *
Правда ведь, мы привыкли уже к войне,
Правда ведь, больше не сносит крышу,
Если убьют кого-то – как по весне,
Правда ведь, мы пресытились, нувориши,
Грудами окровавленных новостей,
Правда ведь, их изысканно сервируют –
Языки пожаров и хруст костей –
Рви зубами трепещущую, сырую
Сводку, верти ее так и сяк,
Сомневаясь – эта острее или другая
И, как только саспенс и драйв иссяк,
Равнодушно отодвигая.
Правда ведь, это вещий стоит Олег
В мокром окопе, ногой наступив на череп?
Ты представляешь, сколько придёт калек?
Представляешь, где он, херсонский берег?
Правда ведь, это больно не нам, а им,
Правда ведь, небо не в нашей кровавой юшке –
Что же так ест глаза этот чёрный дым
Над семьёй, расстрелянной в легковушке?
Правда ведь, мы привыкли, и дрожи нет,
Но почему-то взрывы всё ближе, ближе,
И когда в обесточенном Киеве гаснет свет –
Я ничего не вижу.
РОЖДЕСТВО – 2022
Ни ёлки в шарах, ни подсветки на куполе.
Потёртое платье, набухшие груди.
Сегодня родился Христос в Мариуполе,
Родился в Бахмуте.
Он ищет сосок материнский, а миру-то
Видны только тени в подвале, да пламя,
Да как продвигается армия Ирода
Пустыми полями,
Бронёю мерцая, убитых и раненых
Собакам бросая и, миру на диво,
Ограбив сарай и младенцев заранее
Убив – превентивно.
Какие же быстрые танки у воинов,
И вышита правда на знамени – искони,
А кто сомневался – избиты, уволены,
Развеяны, изгнаны.
Проходят войска – и ни хлеба, ни вяленой
Рыбёшки, ни целой машины, ни школы,
За армией Ирода – только развалины,
Наречья, глаголы,
Но нет существительных – только двухсотые,
Да груды кирпичные, бывшие смыслы.
Остыла вода в батарее – и все-таки
Христос народился.
И выбиты стёкла, и пенье вечернее
Измученных ангелов в час комендантский,
И свечка, и веерное отключение…
От маминой ласки
Сомлевший под утро, над сбитой ракетою,
В цыплячьем пуху золотистого нимба
Проснулся – и жмурится в жовто-блакитное
Победное небо.
Станислав Бельский (Днепр‒Киев, Украина)
Хайку ночной тревоги
1
ночная тревога начинается одинаково
будят не сирены (их можно проспать)
а мамины проклятия путину
2
но дальше есть варианты
или молния в куртке разойдётся
или шнурок в застёжке застрянет
3
собираясь в убежище
по привычке пытаюсь
убить в коридоре моль
4
какой мощный прожектор
все выбоины в асфальте видны
нет, это луна, чуть уже старая
* * *
зафіксовано пуски ракет, перебувайте в укриттях
пуск здійснений о 06:50 з району волгодонська та каспію. максимальний залп 124 ракети, враховуючи морські носії
8:24 – працює ппо
9:06 – повторна робота ппо в києві та області
чтобы успокоиться
пишу тексты во время новогодней атаки
только что были взрывы в нашем районе
самые громкие за всё время
но стёкла не дрожат
квартира выходит на тихий двор
батареи уже холодеют
спешу помыться пока в трубах есть вода
с вечера запасли для питья несколько больших бутылей
заряжаю ноут и пауэрбанк
мама уткнулась в смартфон заказывает продукты
интернет может пропасть на сутки
так обычно бывает после ракетных ударов
делаем всё чётко
звоним знакомым
все живы и тоже заняты домашними делами
слышно как подлетает новая дрянь
ритмичные гудки сигнализации
у кого-то в машине сработала
от сотрясения мёрзлой почвы
прохожие идут без спешки
понапрасну не пугаясь
прокручиваю новости вместе с рекламой
в столице солнечное декабрьское утро
над киевом сбито уже 16 ракет
двух жителей вынули из-под обломков частного дома
продолжаются спасательные работы
минобороны так называемой рф
хвастает во время атаки запасами калибров
спасибо недобиткам за поздравление
недолго им хвастать осталось
10:46 – отбой воздушной тревоги
в домовом чате пишут: бывало и хуже
Юлия Подлубнова (Рига, Латвия)
***
Как будто есть выбор: не умирать,
и ВБОР:
умирать.
Позвонить на могильник,
выйти
на бей-парад.
Они смотрят Дождь
и не смотрят
на дождь.
Человек молчащий
Человек фомящий
Позапрошлый человек
Человек без век
Вся эта жиропись власти.
Они знают плакат
НАИЗУСТЬ.
Гробницы грибниц и грибницы гробниц.
Кто не молчал: семейный тюремный подряд.
Кто не страдал: украинской земли сто пять.
***
И в финале посткапитализма
товарищ Кем Чем Ем
забирает вашу квартиру
с небылью.
Вашу работу ‒
боту.
Паспорт ‒ прост или спорт?
Леньги, простите, деньки.
‒ Этакий ты гаджет, ‒ говорит, ‒
дурак человека,
зевательный падеж!
Заверните ЗАВТРА
по нынешнему курсу.
Вадим Волков (Варна, Болгария)
* * *
у подножия параболы ладили дом
на проворном рыбистом берегу
глядел пододеяльником день
середина дороги над головой
ночи как чётки аминокислот
звездопад подглядеть бы а нет никого
на краюхе света в четыре утра
в литраже прохладительного нашатыря
всплыла неопознанная красота
* * *
звездопад косяками касательных рыб леонид геминид
над уснувшими галечно переворачивающимися головами
в подушках вразброс древний мозг океаний как лес гомонит
сквозь дендритные кроны аксоны корней оконечности тел
боги внутренних дел строят постсинаптический мир проживая
перепрошивая софты в этих мутных конторах нас учат болезни воды
растворимые воздухоплавают иллюминаторы фосфоресцируют сны
хором моря в фасеточных гребнях холмах росяных луначарские стайки
в глобальную сеть попадает нелепая смерть любит всех ставит лайки
Марина Тёмкина (Нью-Йорк, США)
Судный день
Мы, евреи, рассказываем истории.
Нарассказали и написали
целую гору, Тору, Ветхий Завет,
потом мы тумкали и натумкали комментарии,
потому что не все понятно, особенно про законы,
правила, обычаи, традиции, суд,
что можно-нельзя, полагается-не полагается,
учитывая что в коллективном есть разница
между мужским и женским, их права и обязанности.
Чтобы не оступиться-не отступиться,
писали интерпретации, уточнения, нравоучения,
получился Талмуд, потому что не все понятно
у предыдущих авторов. Это может быть ранние формы
литературы, философии, мужское творчество
коротких и длинных рассказов разной длины.
Звучит сексуально. А сколько мы всего забыли
и не вспомнили, не увидели, не заметили, пропустили,
не обратили внимания, не зафиксировали,
не зарегистрировали, не рассказали,
не записали, посчитали неважным,
умолчали на всякий случай. И оно кануло,
но упало не в Лету, Лета не еврейская река.
Предположим, просто летом.
Летом все заняты чем-то другим.
Сажают леса, саженцы, сады-огороды,
копают, орошают, пропалывают, варят варенье,
ходят за водой к колодцу не очень близко,
но это кажется только женщины,
наши рахили, носят ведрами.
Мама носила по шестнадцать ведер в день,
особенно если праздник, как сегодня.
В детстве это звучало эпически,
рассказы библейских женщин,
семьи большие, младшие братья-сестры,
корова, коза, кухня-стирка. Помощи не стало,
помощь называлась эксплуатацией,
помощь ушла в колхоз, на завод, хорошо если в школу,
это называется строительством социализма.
Это о перемене языка, власти, стиля жизни,
это вам больше понравится, если вы эстеты.
Ей шестнадцать лет, это в двадцать шестом,
когда мы еще продолжали рассказывать истории
на языках древних и модернизированных,
устно и письменно, публично, подпольно,
приватно, шепотом и сквозь зубы.
А еще рассказывали и писали мистики
свою кабалистическую заумь, это про знаки,
буквы-цифры, первые семиотики.
Думаю про сейчас. Эту войну не проиграть,
ни выиграть, даже если всем погибнуть.
Это перебивает рассказ, течение времени,
оно незаметно, его не поймать, не осязать,
тянет-затягивает, время не материально.
Как это все описать…
25 сентября 2023
***
Сад любит дождь.
Он сохнет по дождю,
а тот не шлет ни мейлов, ни открыток,
и ходит стороной, и с кем гуляет он,
гадай-не отгадаешь. Сад не может.
Каким-то ветром занесло похоже гром,
сад замер, не уверен, предвкушает.
Дождь приближается, закапал, наследил,
оставил кляксы на камнях, перилах.
Полил, зачиркал окна по косой,
завился в локоны, спиральками струится,
идет то под углом, то виражом
обходит дом кругом, плотнее жмётся.
Дождь захлебнулся, забухтел, звенит,
стучит по крыше, как ударник,
по нашей старой и без денег на ремонт,
не попадает в такт, как бы не слышит.
Ворота двигаются сами взад-вперед,
дождь хлещет по дороге, драит-моет.
И ветки словно двигают смычки,
листва проснулась, ртами ловит,
и пасти раскрываются, цветы
и клювики мои, цветы мои.
Цитаты про ментальный хлорофилл,
озоновый, сентиментальный,
крюки конкретной музыки, крючки,
корсеты расстегнули, задышали.
Деревья топчутся всем лесом босоного,
захлюпали носы, разбрызгались шлёп-шлёп
про дети у фонтана. Сад промок насквозь,
до косточки последней под забором,
он слился с ливнем, растопился,
исчез в воде под одеялом.
8 мая 2022, Вилларкуа